100 ВЕЛИКИХ ЗАГАДОК ИСТОРИИ - Непомнящий Николаевич

Он был отнюдь не дурак и понимал, что лафа рано или поздно кончится. А потому нет ничего удивительного в том, что в декабре 1915 г. он писал царю: «Я чувствую, что расстанусь с жизнью ещё до 1 января следующего года. Государь земли русской, если ты услышишь звон колокола, который возвестит тебе, что Григорий убит, ты должен знать, что, если это будет твой родственник, который причинил мне зло, тогда никто из твоей семьи, никто из твоих детей не останется в живых. Не пройдёт и двух лет, они будут убиты русским народом».

С одной стороны, получается, Григорий был осведомлён, что в высших кругах против него составлен заговор. Тем не менее он не смог предугадать, кто именно за этим стоит. И когда его пригласил как-то вечером приехать к себе во дворец руководитель заговора — князь Юсупов, который был женат на племяннице царя, Григорий поехал… И погиб.

Но было это уже в конце 1916 г., а не до 1 января, как предсказывал Григорий. Не подтвердилась и другая указанная им дата. Николай II и его семья погибли не в 1917 г., как говорил Распутин, а в ночь с 16 на 17 июля 1918 г.

То же относится и к другим его предсказаниям. Так, согласно книге Ренцо Баскера «Пророчества Распутина», бывший монах предвидел экологическую катастрофу, поскольку писал, что «воздух, который каждый день проникает в наши лёгкие, чтобы нести нам жизнь, принесёт нам смерть». Но мы всё ещё живы, хотя с момента пророчества прошло уже около ста лет. Не сбылось и предсказание Распутина о смещении земной оси, благодаря чему «в Сибири будет расти виноград, а многие дворцы Петербурга будут украшены лимонными деревьями».

Много говорил доморощенный пророк о возникновении страшных болезней, но и тут он был не оригинален. Не один он предсказывал это, но опять не угадал, сказав, что, «когда не будет чумы, чтобы убивать, будут коршуны, которые станут отрывать мясо»…

Если уж кто и оказался пророком, так это народ, давший Григорию меткую кличку.

ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ПОЛКОВНИКА ФОССЕТА

Перси Фоссет (1867–1925?), английский путешественник по Южной Америке. Исследовал Амазонию, пограничные районы Перу и Боливии. Пропал без вести при поиске затерянного древнего города…

В 1886 г., окончив военное артиллерийское училище, он приехал на остров Цейлон (ныне Шри-Ланка) в качестве военного топографа и получил назначение в город Тринкомали. Почти двадцать лет провёл Фоссет на этом острове. Здесь он стал настоящим исследователем, изучал древние памятники культуры и традиции коренного населения. Здесь он увлёкся парусным спортом — до такой степени, что даже сам сконструировал две гоночные яхты и получил патент на открытый им новый принцип сооружения судов, известный под названием «ихтоидная кривая». Таким образом он стал ещё и изобретателем.

А кроме того, он мечтал о новых ярких впечатлениях, о дальних дорогах, обо всём том, что олицетворяло независимость, потому что был он в эту пору человеком зависимым: армейский офицер себе не принадлежит.

В 1906 г. правительство Боливии попросило Королевское географическое общество Великобритании прислать опытного топографа, чтобы установить точные границы на стыке трёх стран — Боливии, Перу и Бразилии. Именно в этих местах росли каучуковые деревья, которые стали, после того как был открыт способ вулканизации каучука, ценнейшим промышленным материалом. Надо было точно определить, какая часть этого каучукового «месторождения» принадлежит Боливии, какая — Перу, а какая — Бразилии.

Выбор пал на майора Перси Гаррисона Фоссета. Британское Королевское географическое общество предложило ему ещё попутно собрать сведения о тамошних народах.

Первая экспедиция Фоссета продолжалась пятнадцать месяцев. Прибыв на место работ, он сразу попал в особый мир, полный чудес и опасностей. Бескрайняя сельва уходила за горизонт. Над зелёным морем возвышались таинственные и сказочно прекрасные горы Рикардо-Франко-Хиллс. В этом зелёном лабиринте Фоссету предстояло отыскать истоки реки Верде, по которой проходила граница, проследить её русло и прочертить на карте реальную границу между двумя странами, чтобы впоследствии те могли избежать стычек и раздоров из-за спорных пограничных территорий.

Предполагалось, что отряд Фоссета поднимется вверх по реке Верде на лодках. Но многочисленные мелководные перекаты вскоре заставили отказаться от этой идеи и прорубать тропу сквозь прибрежную чащу.

Фоссет изведал удушающий, насыщенный влагой воздух тропического леса и пронизывающий холод ночёвок в горах. При крушении плота в реке погибли ящики с грузом экспедиции. В другой раз ночью во время грозы при быстром подъёме воды перевернуло баркас. Вал схлынул так же внезапно, как налетел, оставив на берегу множество пауков, таких огромных, что их жертвами становятся даже небольшие птицы, а также множество змей, которыми кишели окрестные болота.

Через несколько дней, когда отряд Фоссета спускался на небольшой лодке по реке, из воды внезапно появилась гигантская анаконда. Фоссет удачно всадил в неё пулю, хотя спутники умоляли его не стрелять: раненая анаконда способна напасть на лодку и переломить её. Сила этого пресмыкающегося, достигающего десяти и больше метров в длину, огромна, и человек, вступивший в края, изобилующие анакондами, начинает игру со смертью.

Однажды люди, спавшие в лесном лагере, были разбужены сдавленным криком. Вскочив, они увидели, что гамак, в котором спал их товарищ, оплела железными кольцами анаконда. Началась беспорядочная стрельба, заставившая змею выпустить жертву. Но к этому времени у несчастного были переломаны все кости, и он вскоре умер…

Запасы пищи быстро иссякли. Пополнить их путники не могли: в реке не было рыбы, а в лесу — дичи. От голода пали собаки, сопровождавшие отряд. Местные жители, отважившиеся идти проводниками, начали первыми терять силы. Их старшина, обессилев совсем, лёг в кусты, готовясь к смерти. Фоссет сумел заставить его идти, только приставив нож к груди, ибо уговоры уже не действовали на индейца.

Спустя несколько дней люди увидели какое-то парнокопытное животное вроде оленя. Ослабевшими руками Фоссет едва поднял ружьё — от его выстрела зависела жизнь его спутников… Добытое мясо ели вместе с кожей и волосами.

Из шести индейцев, сопровождавших Фоссета в этом походе, пятеро умерли вскоре после возвращения: сказались перенесённые лишения.

Несмотря на трудности, Перси Фоссету удалось успешно выполнить все работы, связанные с демаркацией границы. Фоссет произвёл топографическую съёмку обширного района и наметил трассу железной дороги, которую предполагалось провести здесь, а также впервые исследовал и нанёс на карту верхнюю часть реки Акри, открыл и заснял неизвестный прежде приток Акри — реку Явериху, исследовал верховья другой реки — Абунан.

Президент Боливии предложил продолжить работы на другом участке. Фоссет согласился, однако надо было получить ещё и согласие своего военного начальства в Лондоне. Уезжая, он не был уверен, что ему разрешат вернуться в Южную Америку, и, по правде сказать, не думал настаивать на таком возвращении.

О пережитом и увиденном он подробно рассказывал по возвращении в Лондон Артуру Конан Дойлу, автору «Записок о Шерлоке Холмсе». В результате этих бесед появилась знаменитая повесть Конан Дойла «Затерянный мир», а Фоссет стал прототипом её героя, профессора Челленджера. Впрочем, внешнего сходства между ними нет: спокойный, сдержанный Фоссет, высокий, худощавый, с трубкой в зубах, совершенно не был похож на коренастого бородатого коротышку профессора Челленджера, бешеный нрав которого отталкивал от него людей. Сходство есть в одержимости своим делом, в готовности идти на риск ради поисков истины. И, конечно, в приключениях, которые, раньше, чем выпасть на долю профессора Челленджера и его спутников по пути к «затерянному миру», стали уделом Перси Фоссета. Кстати, и писал Фоссет о своих путешествиях не хуже Конан Дойла. Только записи его не похожи на роман.

В марте 1908 г. майор Фоссет снова был на борту корабля, направлявшегося к берегам Южной Америки. Перед ним вырисовывались новые, ещё более важные и увлекательные цели, чем топографические работы в пограничных районах.

Ещё во время своей первой экспедиции Фоссет услышал о живущих в глубине сельвы «белых индейцах». Само сочетание этих слов казалось странным. И тем не менее находились очевидцы, встречавшие в глуши лесов рослых, красивых дикарей с белой кожей, рыжими волосами и голубыми глазами. Это не могли быть потомки инков. Тогда кто же они, белые индейцы?

Фоссету рассказывали о таинственных пещерах, на стенах которых видели удивительные рисунки и надписи на неведомом языке. Передавали смутные слухи о развалинах древних городов в сельве. И Фоссету казалось, что всё это звенья одной цепочки.

Возможно, что ещё до инков и помимо них в Южной Америке существовала древняя цивилизация. Обнаружить её следы — значит открыть новую страницу в истории континента. И в истории человечества вообще: разве можно совершенно исключить предположение, что в Южной Америке могли оказаться пришельцы с легендарного затонувшего материка Атлантиды?