Ярость - Уилбур Смит

– Нет! Нет! Он должен это сделать!

Шаса разорвал ее руки и отшвырнул Тару в сторону. Мозес у стола уже нагнулся к детонатору. Он повернул рычаг, и на взрывателе вспыхнула лампочка, обозначавшая готовность.

Шаса знал, что не успеет добраться до Мозеса раньше, чем тот приведет устройство в действие, но его мысли опережали его самого. Он увидел на ковре почти у самых своих ног провод, наклонился, обмотал вокруг правой руки и изо всех сил дернул.

Конец провода был прочно прикреплен к детонатору, и когда Шаса дернул, устройство вырвалось из рук Мозеса, упало со стола и с грохотом ударилось об пол между ними.

Оба одновременно прыгнули к нему, но Мозес оказался на долю секунды проворнее и схватил передатчик. Шаса в это время неудержимо летел к нему. Он всю свою силу и тяжесть вложил в пинок, нацеленный в голову Мозеса.

Удар пришелся Мозесу в висок, запрокинул ему голову. Передатчик выпал, Мозес отлетел назад и ударился о стол.

Шаса ринулся за ним и нацелил еще один удар в голову, но Мозес перехватил его ногу, вцепившись в лодыжку. Он резко дернул ее вверх, вывертывая, и Шаса, оставшись на одной ноге, с маху опрокинулся и тяжело упал.

Мозес повернулся и потянулся к пистолету Токарева. Шаса на четвереньках пополз к нему, успел и обеими руками перехватил запястье. Они боролись на полу, катались, лягались, кряхтели, вырывая друг у друга пистолет.

Тара пришла в себя, вбежала в кабинет и подобрала упавший передатчик. Она стояла, беспомощно держа его в руках.

– Мозес, что я должна сделать? – воскликнула она.

Мозес с огромным усилием перевернулся и навалился на Шасу.

– Желтая кнопка! Нажми желтую кнопку!

В это мгновение в открытой двери показался Блэйн Малкомс.

– Остановите ее, Блэйн! – крикнул Шаса. – Они хотят взорвать…

Мозес локтем ударил его по зубам и помешал договорить.

Они продолжали бороться на полу. Блэйн протянул к дочери руки:

– Дай сюда, Тара.

– Не трогай меня, папа. – Она попятилась, стараясь отыскать желтую кнопку; глядя на отца, она нащупывала кнопку. – Не пытайся меня остановить, папа.

– Блэйн! – прохрипел Шаса, но замолчал, потому что Мозес снова попытался вырвать у него из рук пистолет. Похожие на канаты мышцы на руках Мозеса вздувались и переплетались от усилий, и Шаса сдавленно крякнул, пытаясь удержать его.

Словно вспышка лампы, комнату осветило пламя выстрела. Запахло горелым порохом.

Блэйн Малкомс, который протягивал руки к дочери, повернулся, когда пуля попала в него, и отлетел к книжному шкафу. Он постоял несколько мгновений – кровь медленно проступала на его белоснежной рубашке, – потом медленно осел на колени.

– Папа!

Тара бросила передатчик и побежала к отцу. Опустилась рядом с ним на колени.

Потрясение на мгновение ослабило хватку Шасы, и Мозес высвободился и вскочил на ноги, но когда он устремился к передатчику, Шаса кинулся за ним. Он схватил Мозеса сзади, когда тот наклонился к передатчику, обхватил одной рукой за горло и оттащил. Стараясь вырваться из удушающей хватки, Мозес уронил пистолет и обеими руками вцепился в руку Шасы. Они боролись, хрипя и поворачиваясь, а передатчик лежал у их ног.

Шаса переместил свой вес, поднял ногу и опустил ее на передатчик. Послышался треск, но лампочка на панели продолжала гореть.

Мозес, видя, что передатчик поврежден, обрел второе дыхание, почти вырвался из рук Шасы и повернулся к нему лицом, но Шаса не отпускал. Так они стояли грудь к груди, тяжело дыша и напрягаясь; лица у обоих были перемазаны кровью из раны Шасы, слюной и потом.

И снова Шаса на мгновение изменил положение и нацелил новый удар по передатчику. Передатчик отлетел и ударился о стену за столом. От удара пластиковый корпус раскололся, провод отсоединился, и красная лампа мигнула и погасла.

Мозес отчаянно закричал и бросил Шасу на стол. Тот распростерся по столешнице, а Мозес поднял с ковра пистолет и направился к открытой двери. Здесь он остановился, поднял «Токарев» и прицелился в Шасу.

– Ты! – выдохнул он. – Ты!

Но руки у него тряслись, и пистолет дрогнул. Пуля ударила в поверхность стола у головы Шасы, выбив тучу щепок.

Прежде чем Мозес снова успел выстрелить, за ним показался Манфред Деларей. Он видел, как возбужден Шаса, и пошел за ним из зала заседаний.

С первого взгляда он разобрался в происходящем и действовал мгновенно. Размахнулся и большим жестким кулаком, который принес ему олимпийское золото, ударил Мозеса в голову под ухом.

Пистолет выпал из руки Мозеса, а сам Мозес рухнул на него без чувств.

Шаса с трудом сполз со стола и добрался до Блэйна.

– Сейчас, – прошептал он, опускаясь рядом с ним на колени. – Дайте взглянуть.

Тара смятенно говорила:

– Папа, прости. Я не хотела. Я только хотела, чтобы все было хорошо.

Шаса пытался оттащить ее, но она вцепилась в Блэйна, ее руки и платье были в крови.

– Оставь его, – сказал Шаса, но она в истерике тащила отца к себе, и его голову мотала по полу.

– Папа, поговори со мной, папа.

Шаса чуть отступил и ударил ее – сильно, так что запрокинулась голова.

– Отвяжись, гадина, – прошипел он. Тара отползла в сторону, ее лицо начало краснеть и опухать от удара. Не обращая на нее внимания, Шаса осторожно растегнул темный пиджак Блэйна.

Охотник, он сразу узнал яркий, чистый цвет пробивающейся сквозь тонкую ткань артериальной крови, крови из разорванных легких.

– Нет, – прошептал он, – нет.

Только тут он понял, что Блэйн смотрит ему в лицо и читает в нем свою смерть.

– Твоя мать… – сказал он, и из раны на груди вырвался воздух из легких. – Скажи Сантэн…

Он не мог продолжать.

– Молчите, – велел Шаса. – Сейчас вызовем врача. – И крикнул Манфреду, который уже стоял у телефона: – Быстрей! Быстрей!

Но Блэйн тянул его за рукав, настойчиво дергал.

– Люблю… – он захлебнулся кровью. – Скажи ей… люблю… я ее люблю.

Он смог наконец это выговорить и тяжело дышал, кровь булькала у него в груди, но он снова собрался для последнего усилия.

– Шаса, – сказал он, – мой сын… мой единственный сын…

Благородная серебряная голова упала на грудь, и Шаса обнял ее, чего никогда не мог сделать раньше.

По-прежнему обнимая Блэйна, Шаса заплакал о человеке, который был его другом и отцом. Слезы текли из пустой глазницы, вытекали из-под глазной повязки, смешивались с его кровью и капали с подбородка.

Тара подползла на коленях и протянула руку к телу отца. Шаса поднял голову и посмотрел на нее.