Избранницы правителей Эёрана: история демонов Нарака. Трилогия (СИ) - Свадьбина Любовь

– Вы меня слышали? – трагично вопрошает Мадаарис.

– Да, конечно! – Юмаат поднимается из‑за стола. – Конечно, слышала. Ты должен не только показатели пятнадцатой невесты измерить, но и саламандры! Большая саламандра, выросшая в естественных условиях, да еще связанная с магом – такого я еще ни в чьих исследованиях не встречала.

– Может, вы сами ими займетесь? – робко предлагает Мадаарис и просительно смотрит на Юмаат огромными зелеными глазами. – Это же такая редкость, я не могу отнять у вас право исследования.

Юмаат уже почти отвечает, что займется этим сама, но вспоминает о несуществующем драконе в секторе Возмездие и вздыхает, после чего подходит к Мадаарису, хлопает его по липкому от слюны плечу и сообщает «радостную» новость:

– Я решила, что пора дать тебе дорогу в великие ученые. Это будет твое исследование. Но все отчеты будешь доставлять мне. Регулярно… кстати, сдай слюну объекта саламандра на анализ.

«Лучше бы меня эта саламандра сожрала», – слабохарактерно мечтает Мадаарис.

* * *

К утру известий о пропавшей невесте не поступает и Леонхашарт, остаток ночи спавший дома, решает лично заглянуть к Баашару и прояснить ситуацию.

Семейный дом Баашара совмещен с полигоном, и ранним утром там уже кипит жизнь, даже у ворот слышны команды, щелчки кнута, топот ног, отдаленные выстрелы.

Леонхашарта пускают на территорию без проблем. И без сопровождающих позволяют войти в дом: только сумасшедший может попытаться причинить военному клану зло на его же территории, а Леонхашарта никто не считает сумасшедшим, хотя и не понимают, зачем вдруг аж целому архисоветнику участвовать в таком странном шоу «Найди себе пару».

Внутри дома – суровый минимализм, но богатство семьи хорошо видно по деревянному паркету, массивной мебели из дерева, шкурам на полах. Стены расписаны изображениями боевых стоек, правильными позами при выполнении тех или иных упражнений.

Лифта принципиально нет.

Поднявшись на второй этаж, Леонхашарт находит дверь в комнату Баашара, та приоткрыта.

«Наверное, его предупредили, что я иду», – Леонхашарт шагает внутрь.

В просторной комнате прохладно из‑за работы кондиционера, большой телевизор, обычно работавший, на этот раз висит безмолвным черным прямоугольником. С последнего визита появился второй журнальный столик, шторы на окнах, вместо кожаных диванов стоят обтянутые тканью. А еще на одном из трех диванов у стены полулежит пропавшая восьмая невеста. Собственной персоной. Живая, здоровая, в шелковом расшитом цветами халате, охватывающем ее пышное тело.

Она отрывает взгляд от планшета и… Леонхашарта потрясает то, что она его ни капли не боится, словно абсолютно уверена в том, что он ее властям не сдаст.

На ней ни оков, ни следов повреждений.

– Уважаемая Найте… – вошедший в комнату Баашар застывает у порога, но сразу же отмирает и протягивает поднос с чашкой и пирожным восьмой невесте, договаривая: – Найтеллит, шоколадного не было, только фруктовое.

Выдохнув. Леонхашарт представляет какой переполох успел подняться из‑за пропавшей невесты, и какой еще будет поэтому голос его не совсем ровен:

– Как она здесь оказалась?

– Уважаемая Найтеллит попросила меня забрать ее с четвертого факультета, – выдает неожиданно длинное предложение Баашар.

«Так просто попросила, и ты просто взял и забрал?» – хочет спросить Леонхашарт, но его останавливает понимание, что ответом будет простое и незамысловатое «Да».

– Это запрещено, – напоминает Леонхашарт.

– Никто не знает – нет проблем, – возвращается к лаконичности Баашар, и оба, он и восьмая невеста, смотрят на Леонхашарта так, что у него мелькает мысль «А выпустят ли меня отсюда?»

– Зачем? – Леонхашарт проводит пятерней по волосам. – Зачем, скажи на милость? Ты мог выбрать ее в рамках шоу и забрать себе, а не устраивать этот побег.

– Для уважаемой Найтеллит шоу оскорбительно.

Глядя на Баашара, Леонхашарт его не узнает. Вроде то же спокойствие, тот же ход мысли, но что‑то с ним не то, какой‑то не такой стал Баашар, словно зачарованный.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

«Или влюбленный? – предполагает мимоходом Леонхашарт. – Я сам, наверное, со стороны выгляжу не лучше».

– Ее уже ищут и продолжат искать, – напоминает он.

– Всех забодаю. – Баашар спокоен.

– А тех, кого не забодаешь, из базуки добьешь? – уточняет Леонхашарт, прекрасно понимая, что одним боданием дело не решить.

– У меня еще танк есть.

Баашар крупнее Леонхашарта, тот задумчиво смотрит на него снизу, вздыхает, понимая, что сам немногим лучше, и если бы Настя сказала «Хочу уехать из общежития», он тут же увез бы ее и плюнул на все препятствия.

– Я буду молчать о том, что видел, – сообщает Леонхашарт. – Но это дело надо решить в правовом ключе, чтобы восьмая невеста могла жить по закону.

– Не называй ее так, – опять в голосе Баашара Леонхашарту чудится что‑то незнакомое. – Это оскорбительно.

– Хорошего вам дня. – Леонхашарт решает больше не задерживаться… так, на всякий случай.

Но спускаясь вниз и под отдаленный топот рекрутов пересекая двор, он не может не думать о том, как изменился Баашар… и о том, какие проблемы у того могут возникнуть. Конечно, его военный клан могуществен, но Баашар в семье отнюдь не любимчик, спасение иномирянки может выйти ему боком.

«Но у него есть танк», – утешает себя Леонхашарт и садится в свой прекрасный кабриолет.

Едва колеса направляют его в сторону благородного факультета, все прочие мысли вылетают из головы, оставив лишь Настю…

В красках представляя, что она сегодня наденет под платье, на светофоре Леонхашарт чуть не остается без автомобиля. В этот раз ему несказанно везет.

* * *

Этим утром Леонхашарт снова заходит за нами, чтобы проводить на завтрак. Стоит в коридоре, объятый светом, весь такой величественно‑строгий, с начищенными до блеска рогами. На броне воротник, вставки на груди и руках, пояс и сапоги отделаны чем‑то вроде кожи ската: черной, но с явным лиловым отливом, словно в комплект к нашим платьям. И взгляд у Леонхашарта странный. Какой‑то плывущий и слишком мечтательный. Он смотрит на меня. Мое сердце пускается в бешеный галоп, и я почти безумно рада такой глупости, как эффектное платье и туфли, красивые заколки с драгоценными камнями, серьги, ожерелье и браслеты, делающие меня похожей на одну из разряженных демониц. Меня, вот ужас‑то, радует его оценивающий взгляд и поволока в нем. Мои бастионы падают и падают.

В этот раз Леонхашарт предельно лаконичен, разливая бархат своего голоса:

– За мной.

И все, как зачарованные, следуют за ним, не сводя взгляда с его спины, длинных черных волос, рогов… Я с трудом отворачиваюсь, чтобы хотя бы не пялиться, хотя это вроде как нормально смотреть на того, за кем идешь. Даже Манакриза, Лисса и Катари смотрят вперед.

Именно потому, что усиленно смотрю по сторонам, замечаю странности: еще вчера здесь не было изъянов, а сегодня на паркете царапины. На посеребренном постаменте одной из статуй спортивного демона появилась вмятина. В другом месте лепнина чуть сколота на уровне моей груди. Такое чувство, что ночью здесь была драка. Но мы ничего не слышали.

А между пилястрами лестницы видны капли застывшего почти прозрачного геля. И одна пилястра с трещиной…

Чем демоны по ночам занимаются?

Я задаюсь этим вопросом, когда мы выходим в просторный холл общежития, скольжу взглядом по фонтану, и возле него мне чудится какое‑то движение воздуха, его искажение, словно в жарком мареве… совсем как от замаскированной Саламандры! Меня бросает в холодный пот: это она бардак устроила? Тут же не студенты‑иномиряне, которые знать не знают, что норма, а что нет, боящиеся слово лишнее сказать, и на которых любой беспорядок списать можно, тут высокородные демоны, прекрасно знающие о саламандрах и их особенностях, и которые точно не позволят разносить свое общежитие.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})