Миры Империума - Кейт Лаумер

— Единственное, что вам еще принадлежит, не так ли, Керлон? — сказал он.— Он почти неотделим от вашей ауры и останется при вас до самого мгновения вашей славы.

В широком коридоре за дверью образовалась целая процессия, включая ненавязчиво державшихся рядом со мной людей с пистолетами. Вместе с Рузвельтом мы поднялись по широкой лестнице в просторный зал, увешанный копьями, знаменами и портретами мрачных физиономий. Зал заполнился людьми в париках и пышных одеяниях. Через арку в стене я увидел высокое окно-витраж над увенчанным куполом алтарем и наконец понял, где нахожусь.

Я стоял в том самом месте, где еще недавно стоял с Иронель и фифоном Вроделиксом, незадолго до того, как Рузвельт в первый раз попытался добраться до алтаря. Сейчас пол был усыпан золотистыми розами, в воздухе стоял запах благовоний, а деревянные консфукции ярко блестели, натертые воском, но это было то же самое помещение — хотя вместе с тем и не то же самое. Их разделяла тысячелетняя история.

Мы остановились, и к делу приступили священнослужители в красных мантиях и высохшие старики в маленьких пушистых париках, передавая друг другу ритуальные предметы, склоняя друг перед другом головы и бормоча заклинания. Надо полагать, церемония выглядела впечатляюще — в древнем зале, под украшенными парчой потемневшими от времени потолочными балками — но я едва замечал происходящее вокруг. Я не мог избавиться от воспоминаний об Иронель, которая привела Рузвельта в свое Прекрасное Место лишь затем, чтобы он смог его уничтожить.

От запаха благовоний у меня начали слезиться глаза. Сильнее потянув носом воздух, я понял, что ощущаю не только ароматный дым, но и нечто более реальное — запах горящего дерева, ткани и краски. В воздухе висела легкая желтоватая дымка. Рузвельт обернулся; священник прервал свои разглагольствования. Вооруженные охранники придвинулись ближе ко мне, вид у них был явно обеспокоенный. Рузвельт отдал несколько отрывистых распоряжений, и я услышал доносившиеся снаружи крики. Затем на нас накатилась волна жара, и толпа распалась. Четыре пистолета подтолкнули меня к арке. Если это был сигнал, то лучшего нельзя было и придумать, но сейчас я мало что мог поделать. Вооруженная команда прокладывала путь среди беспорядочно мечущихся и кашляющих благородных особ. Когда мы добрались до низких ступеней, откуда-то сбоку появились еще двое охранников, оказавшись рядом со мной, и толпа начала смыкаться вокруг нас. Какой-то старик в розовой с золотом одежде и покосившемся парике приблизил ко мне лицо.

— Левее, ваша милость, — прошипел он мне в ухо.

Я все еще пытался сместиться в указанном направлении, когда вдруг увидел, как ближайший охранник приставляет нейропистолет к пояснице своего напарника и нажимает на спуск. Затем словно из ниоткуда появились еще двое в форме, позади послышался глухой удар, а потом мы вырвались из толпы и устремились прямо в клубы дыма.

— Всего несколько ярдов, ваша милость,— проквакал старичок.

Открылась дверь, и мы оказались на ведущей вниз узкой лестнице. На площадке четверо охранников, сбросив форму и шапки, переоделись в рабочие комбинезоны, лежавшие за дверью. Старик скинул парик и мантию, под которой оказалась черная ливрея. Мне дали длинный серый плащ. Вся операция походила на хорошо отрепетированный балет и заняла не более двадцати секунд.

Этажом ниже мы с трудом протолкнулись в вестибюль, полный зевак, пожарных и прочей публики, среди которой изредка попадались знатные особы и священники в митрах. На ремонтную команду в грязных комбинезонах никто не обращал внимания. Старик повел нас к проходу, перед которым стоял одинокий охранник, явно встревоженный нашим появлением. Он шагнул вперед, преграждая нам дорогу, но старик отвлек его внимание, в то время как один из «рабочих» со знанием дела стукнул караульного за ухом. А потом мы бросились бежать по коридору.

На глазах у двух ошеломленных уборщиц мы пересекли кухню и нырнули в дверь среди мусорных баков, выходившую в неосвещенный переулок. Стоявший там грузовик тут же завелся, стуча клапанами и извергая черные клубы дыма. Я перепрыгнул через задний борт, а старик вскарабкался следом за мной и опустил за собой брезент. Грузовик тронулся с места и через три минуты остановился. Послышались голоса, щелчок затвора, шорох кожаных подошв по булыжнику. Еще через минуту мы двинулись дальше. Мой новый друг, сидевший на скамейке напротив, облегченно выдохнул и улыбнулся от уха до уха.

— Отлично сработано,— сказал он, хихикая и потирая руки.— Просто чертовски отлично, да простит меня ваша милость.

Старика, как выяснилось, звали Вилибальд.

— Наши друзья уже ждут вашу милость,— сказал ол.— Настоящие британские парни, простые, но честные, не то что эти мерзавцы из дворца в шелках и драгоценностях! — Он пожевал беззубыми деснами и покачал головой.

— И в самом деле неплохо вышло,— согласился я.— Как вам это удалось?

— Среди синих мундиров есть наши верные люди, ваша милость. И тюремщик — один из них. Он пытался поместить вашу милость в надежную камеру, в которую у нас был проложен туннель, но его светлость барон не дал ему это сделать. И потому нам потребовалось больше времени. Но теперь ваша милость с нами, так что это уже не важно! — Он хихикнул и потер руки, словно сверчок надкрылья.

— Вы на стороне мятежников?

— Да, некоторые зовут нас мятежниками, ваша милость, но для честных людей мы патриоты, призванные очистить эти острова от французской заразы!

— А зачем вам понадобился я?

— Как это зачем? — изумился старик.— Когда вокруг разошлась весть о том, что в подвалах дворца наместника сидит человек из рода Плантагенетов, как еще мог поступить верноподданный бритт, ваша милость? Неужели вы полагали, ваша милость, что мы бросим вас гнить в застенках?

— Но я не...— начал было я и замолчал.

— Что — не? — спросил Вилибальд — Не удивлены? Конечно нет. На этом острове десять миллионов бриттов, поклявшихся освободить свою землю от тирании!

— Не собираюсь больше терять время,— закончил я,— Выступаем немедленно.

Движение на дороге было весьма разнообразным: конные повозки, большие открытые грузовики на литых шинах, маленькие тупорылые автомобильчики, похожие на игрушки из коробок с овсяными хлопьями, и многочисленные военные машины, выкрашенные в синий цвет. Судя по словам Вили, наместник сосредоточивал силы вокруг укрепленных портов, готовый прикрыть высадку подкрепления, если разговоры о возможном мятеже станут реальностью. Мы же направлялись в загородное поместье сэра Джона Лекленда.