Каспар Фрай (авторский сборник) - Алекс Орлов

– Хуберт.

– Хуберт, агу! – тотчас позвал гном.

– Это ты по-гномьи, что ли, говоришь? – тут же осведомился Углук.

– Чего «по-гномьи»? – не понял Фундинул.

– Ну вот это – «агу».

– Ничего не по-гномьи. Это все так маленьким детям говорят – «агу».

– Что-то я не помню, чтобы мне в детстве так говорили.

– Разумеется, – сказал гном, не отводя взгляда от Хуберта. – Тебе говорили не «агу», а «иди малыш, скушай еще один котел каши»!

Углук, проглотив обиду, заметил:

– Ишь, как он за тобой следит… Улыбается…

– Понятное дело – я ему нравлюсь.

– Это потому, что он принял тебя за собаку.

– О чем ты говоришь, дурак зеленый! Такие маленькие дети не знают, что такое собака.

– А вот и знают! А вот и знают! – начал дразниться Углук и, обращаясь к Хуберту, пропел: – Не бойся, малыш, если она залает – мы ее удавим!

– Ну, знаете что – хватит! – остановил их Каспар. – Я думал, вы изменились, поумнели, а вы опять склочничаете, как раньше.

– Это орк виноват, ваша милость. Гномы – существа мирные.

– Ничего себе мирные! Да вас…

– Обед готов! – перебил Углука звонкий голос Генриетты.

– Обед? – На лице орка появилась блаженная улыбка. – Обед – это хорошо.

И в сопровождении Каспара они прошли в столовую.

На обеденном столе чего только не было. Похлебка бобовая со свининой, говяжий слоп, оладушки картофельные со сливочным маслом, карп, тушенный в молоке, яйца, фаршированные зеленью, и пирожки с куриной печенкой – целая гора. Каспар даже головой покачал от удивления. Он не представлял, как это Генриетте удается готовить не только вкусно, но и так быстро.

– А пудинг-то! А пудинг! – воскликнул Углук, начиная трапезу с десерта. – Такой пудинг готовила моя бабушка Ординела!

– Ну конечно. А дедушка пек точно такие пирожки, – проворчал Фундинул, пододвигая тарелку с бобовой похлебкой.

Каспар, которому поначалу не хотелось есть, тоже решил подзакусить, глядя, с каким аппетитом гости поедают угощение. Фундинул почти не отставал от Углука, который отдавал должное каждому блюду.

Наконец гонка закончилась. Углук сыто рыгнул "и, отодвинувшись от стола, ослабил пояс.

– Ну, имдресс Фрай, вы просто волшебница! Так Углука еще никто не кормил с тех пор, как он ушел из дома!

– На здоровье, – ответила Генриетта, которая была покорена аппетитом Углука.

50

После обеда гостям подали пшенное пиво с медом.

Напиток был холодный, прямо из подвала, где даже летом не таял лед.

По знаку Каспара Генриетта удалилась, и он, откашлявшись, спросил:

– Вы зачем в Ливен пришли? Полагаю, не для того, чтобы на Хуберта посмотреть?

– Нам больше податься некуда, ваша милость, – со вздохом произнес Фундинул. – Мастерскую мою разорили, а того серебра, что я спрятал под фундамент, на новую мастерскую уже не хватит. Вот я и решил податься в Ливен, чтобы у вас совета спросить – как жить дальше.

– Да откуда же я знаю, как тебе жить, Фундинул?

– Вы знаете, ваша милость, вы точно знаете.

– Я вам могу только работу предложить…-развел руками Каспар.

– Так это оно и есть – добрый совет, – подняв к потолку испачканный жиром палец, произнес Углук. Он доедал остатки обеда, сложенные Генриеттой на одно блюдо. – Если есть работа, значит, есть цель, а без цели я быстро дряхлею. Вот хотел жениться, а потом передумал: дай, думаю, еще погуляю, а детишек настрогать всегда успею.

– Значит, вы готовы ехать со мной?

– А куда? – спросил Фундинул. – Снова на юг?

– Нет, на этот раз – на север. В гости к вашему старому знакомому, графу де Гиссару.

– Это как же? Прямо на войну, что ли?

– Нет, в наши обязанности входит разведка. Будем идти следом за армией де Гиссара, выяснять, что он задумал, и сообщать об этом войскам герцога.

– Только и всего? – оживился гном.

– Да, только и всего.

– А сколько за это заплатят?

– Пятьсот дукатов.

– Пятьсот? А почему не тысячу?

– Потому что герцог изрядно поистратился на войну и еще потратится. К тому же ехать в чужие страны нам не придется, останемся в пределах герцогства.

– Пятисот дукатов на новую мастерскую не хватит, – со вздохом произнес Фундинул.

– Да как тебе не стыдно, гном! – воскликнул Углук. – Ты откажешься от предложения его милости только потому, что на мастерскую не хватает?

– Я не сказал, что отказываюсь. Просто я рассчитывал на большее… И я не отказываюсь, я иду со всеми.

– Что касается мастерской, Фундинул, ты мог бы взять в долю Углука, у него ведь есть свободные капиталы. Осталось еще что-то, Углук?

– Осталось, ваша милость, конечно, осталось. Пятьсот дукатов в меняльной лавке Генриха Буклиса.

– Надо говорить не меняльная лавка, а банк, глупый Ты орк, – тотчас вмешался Фундинул.

– Постой, а куда остальное подевал? – спросил Каспар, не давая орку ответить на реплику Фундинула.

– Двести дукатов брату отдал, чтобы он дом построил.

– Это я знаю. А куда еще триста подевал – неужели прокутил?

– Обворовали его, ваш милость, – снова вмешался гном. – Обнесли, как младенца, да еще в неуплате обвинили, вот он и загремел в городскую тюрьму Коттона.

В подтверждение этих слов Углук лишь тяжело вздохнул.

– Ну ладно, с каждым может случиться. А теперь давайте о главном – нужно идти к Бертрану, чтобы предложить ему пойти с нами.

– Этот обязательно пойдет! – сказал Углук. – Бертран, как и я, без меча даже по нужде не выходит.

– Заодно я ему весточку из дому передам, – заметил Фундинул. – Я ведь и отца его видел, и братьев.

– Не от кого теперь весточки передавать, замок Марингер пал, – хмуро сказал Каспар.

– Пал? – недоверчиво переспросил Фундинул.

– Пал? – удивился Углук. – Я же проезжал мимо по холмам, замок показался мне совершенно неприступным. Как такое могло случиться?

– А я даже ночевал в нем, с любезного разрешения батюшки Бертрана – Эверхарда фон Марингера, – благоговейно улыбаясь, сообщил Фундинул.

– Да, а потом с любезного разрешения графа за гномом выслали семерых гвардейцев, чтобы они, значит, укоротили нашего коротышку на голову! – сообщил Углук.

– О чем он говорит, Фундинул? – не понял Каспар.

– Он прав. Наверное, граф решил, что лучше будет, если я никому не стану рассказывать о том, что Бертран его сын, поэтому послал меня убить. Хорошо, что мне Углук повстречался – вдвоем мы победили.