Благородный дом. Роман о Гонконге. - Джеймс Клавелл

— О, но...

— Мне много чего нужно сделать, чтобы подготовиться к завтрашнему дню. Извинись за мое отсутствие, тебе-то, конечно, придется пойти. Мне абсолютно некогда. Гленну пора готовить к школе. И Дункан возвращается в понедельник, с его школьными вещами тоже необходимо разобраться. Нужно будет посадить его в самолёт, проверить, с собой ли у него паспорт... Ты можешь спокойно сказать, что я уезжаю.

Он чуть улыбнулся.

— Конечно, Пенн. Но в чем настоящая причина?

— Будет много народу. Там должен быть Робин.

— Они приезжают только завтра!

— Нет. Об этом сообщалось в дополнительном дневном выпуске «Гардиан». Они приехали сегодня днем. Вся делегация. Их, конечно, пригласят.

Банкет давал мультимиллионер, занимавшийся недвижимостью, сэр Шитэ Чжун. Он отмечал получение рыцарского звания, но главным поводом послужило начало его благотворительной кампании по сбору средств на сооружение нового крыла Больницы Елизаветы.

— У меня действительно нет никакого желания идти туда. Довольно и того, что ты там будешь. И ещё мне на самом деле хочется пораньше лечь спать. Пожалуйста.

— Хорошо. Разберусь вот с этими звонками и поеду. Хотя перед отъездом ещё увидимся.

Данросс прошел наверх и заглянул в свой кабинет. Там его ждал настороженный Лим, в белом кителе, черных брюках и мягких тапочках.

— Добрый вечер, Лим, — приветствовал его по-кантонски Данросс.

— Добрый вечер, тайбань. — Старик молча подозвал его знаком к окну. За высокой стеной, окружавшей Большой Дом, возле открытых чугунных ворот Данросс увидел двух китайцев, слонявшихся туда-сюда по улице. — Они здесь уже давно, тайбань.

Обеспокоенный Данросс какое-то время смотрел на них. Своих телохранителей он только что отпустил, но на смену им скоро должен был явиться Брайан Квок, который тоже был зван сегодня вечером к сэру Шитэ.

— Если они не уйдут до захода солнца, позвони в офис суперинтендента Кросса. — Он записал номер телефона, а потом неожиданно резко добавил по-кантонски: — Да, пока не забыл, Лим. Если я захочу, чтобы что-то было сделано с машиной кого-то из заморских дьяволов, я дам распоряжение.

Ответом ему был бесстрастный взгляд старика.

Лим Чу служил в его семье с семилетнего возраста, как и отец Лима и отец его отца, первый в династии, который давным-давно, когда Гонконг ещё не существовал, на правах Боя Номер Один приглядывал за особняком Струанов в Макао.

— Не понимаю, тайбань.

— Огонь в бумагу не завернешь. В полиции не дураки, а старик Черная Борода оказывает копам большую поддержку. Эксперты могут проверить тормоза и вынести из этого самую разную информацию.

— Я ничего не знаю о полиции. — Старик пожал плечами, а потом расплылся в улыбке. — Я, тайбань, рыбу на деревьях не ищу[181]. Ты тоже. С твоего позволения, скажу, что ночью мне не спалось и я пришел сюда. На балконе веранды я увидел тень. Как только я открыл дверь кабинета, эта тень скользнула вниз по водосточной трубе и исчезла в кустах. — Старик вынул оторванный кусок материи. — Это осталось на трубе. — Ткань была какая-то невзрачная.

Встревоженный Данросс осмотрел её. Взглянул на портрет Дирка Струана над камином. Картина была на месте. Отведя её в сторону, Данросс увидел, что волос, аккуратно положенный им на середину петли сейфа, не сдвинут. Довольный, он вернул картину на место, затем проверил запоры высоких стеклянных дверей. Те двое оставались на месте. В первый раз Данросс порадовался, что Эс-ай приставила к нему охрану.

34

19:58

Филлип Чэнь сидел рядом с телефоном, беспокойно поглядывая на него. В кабинете было жарко и влажно. Дверь распахнулась, и Филлип аж подпрыгнул. В комнату вплыла Диана.

— Ждать дальше бессмысленно, Филлип, — раздраженно сказала она. — Лучше пойди переоденься. Сегодня вечером этот дьявол Вервольф уже не позвонит. Должно быть, что-то случилось. Давай, пойдем! — Она была в вечернем чунсаме, по последней, самой дорогой моде, с пышной прической, вся увешанная драгоценностями, как рождественская елка — игрушками. — Да. Должно быть, что-то случилось. Может быть, полиция... Хм, ну нет! Надеяться, что они поймали его, — это уже слишком. Гораздо более вероятно, что этот фан пи[182] дьявол играет с нами. Переоделся бы ты, а то мы опоздаем. Если ты пото...

— Мне вообще идти туда не хочется, — огрызнулся он. — Шити Чжун всегда был занудой, а теперь, когда он стал сэром Шити, — зануда вдвойне. — Близкие приятели давно уже переделали имя Шитэ в прозвище Шити[183]. — Во всяком случае, ещё нет и восьми, а ужин раньше половины десятого не начнется. Он и сам всегда опаздывает, а банкеты у него непременно начинаются с запозданием по меньшей мере на час. Иди, ради бога!

— Айийя, ты должен пойти. На карту поставлена наша репутация. — Настроение у неё было не лучше. — Боже мой, после такого дня на фондовом рынке... Не пойдем — потеряем свое доброе имя, а наши акции упадут ещё ниже! Над нами будет смеяться весь Гонконг. Уж тут пощады не жди. Скажут, что мы боимся показываться на людях, потому что Благородный Дом не в состоянии платить по счетам. Ха! А что касается Констанс, новой жены Шити, так эта сладкоречивая шлюха ждет не дождется случая увидеть меня униженной! — Диана чуть ли не визжала. Потерять больше ста тысяч своих собственных, тайных, личных долларов! Когда Филлип позвонил ей с фондовой биржи чуть позже трех и рассказал, что произошло, она чуть в обморок не упала. — О-хо, ты должен пойти, или мы разоримся!

Филлип с жалким видом кивнул. Он знал, какие сплетни будут передавать на банкете, какие разносить слухи. Его весь день одолевали вопросами, жалобами и паникой.

— Думаю, ты права.

В этот день он потерял почти миллион долларов и понимал, что разорился бы, продолжись накат ещё и одержи верх Горнт. «О-хо-хо... Зачем я доверился Данроссу и столько покупал?» От злости ему так и хотелось кого-нибудь пнуть. Он поднял глаза на жену. Сердце сжалось, потому что налицо были все признаки ужасного неудовольствия миром в целом и мужем в частности. Внутри Филлип весь затрепетал.

— Хорошо, — смиренно проговорил он. — Я сейчас.

Не успел он дойти до двери, как зазвонил телефон. Сердце снова сжалось, стало нехорошо. Около шести один за другим позвонили четыре партнера по бизнесу. Снова переживания за судьбу акций, ахи и охи. «Ох, Филлип, я лучше продам их». С каждым разом это нытье становилось все невыносимее.

— Вэййй? — зло бросил он в трубку.

После короткой паузы ему ответили так же грубо на грязном кантонском:

— Не знаю, кто ты таков, но ты явно не в духе! Где твои, ети его, манеры?

— Кто это, а? Кто звонит? — тоже по-кантонски спросил Филлип.

— Это Вервольф. Главный Вервольф, клянусь всеми богами! А ты кто такой?

— Ох! — Кровь отлила от лица Филлипа Чэня. В панике он жестом подозвал жену. Диана метнулась к нему и наклонилась к трубке, чтобы не пропустить ни слова. Все, кроме безопасности дома, сразу было забыто. — Это... это Досточтимый Чэнь, — осторожно проговорил он. — Прошу вас... назовите свое имя!

— У тебя что, уши воском залиты? Я же сказал: Вервольф. Думаешь, я настолько глуп, чтобы называть свое имя?

— Я... прошу прощения, но как я могу знать, что вы... говорите правду?

— А как я могу знать, кто ты такой? Может, ты пожиратель дерьма из полиции. Ты кто?

— Я — Благородный Дом Чэнь. Это правда, клянусь!

— Хорошо. Так вот: я написал тебе письмо, в котором было сказано, что я позвоню тебе сегодня около шести вечера. Разве ты не получил его?

— Да-да, получил, — поторопился заверить Филлип Чэнь, стараясь сдержать облегчение, смешанное с яростью, расстройством и страхом. — Разрешите мне поговорить с моим Первым Сыном, пожалуйста.

— Это невозможно, нет, невозможно — все равно что лягушке съесть лебедя. Твой сын в другой части острова... Он, вообще-то, на Новых Территориях. Телефона там рядом нет, зато вполне безопасно, Благородный Дом Чэнь. О да, вполне безопасно. Он ни в чем не нуждается. У тебя есть деньги на выкуп?

— Да... По крайней мере... Я смог собрать лишь сто тысяч. Эт...

— Призываю в свидетели всех богов, как я, ети его, терпелив! — Голос исполнился злобы. — Ты же прекрасно знаешь, что мы назвали сумму пятьсот тысяч! Для тебя пять или десять сотен что волосок с десяти быков!

— Ложь! — завопил Филлип Чэнь. — Это все ложь и слухи, что распускают мои враги! Я совсем не такой богатый... Вы разве не слышали, что творилось сегодня на фондовой бирже? — С колотящимся сердцем он схватился за стул и сел, по-прежнему держа трубку так, чтобы Диана тоже могла слушать.

— Айийя, на фондовой бирже! Нам, бедным крестьянам, до фондовой биржи дела нет! Или хочешь ещё одно ухо получить?