Свора - Зов крови - Юлия Колесникова

Ко мне приближался красивый мужчина лет сорока, хотя вряд ли это был его настоящий возраст. В деловом костюме он выглядел как обычный среднестатистический семьянин, который шел домой с работы — но я сразу же поняла что это ОН, потому что его глаза, устремленные на меня, полыхали желтым огнем. И что самое странное и неправильное — я его не боялась, даже не смотря на то, что он не выглядел дружелюбным.

— Как интересно — осенний помет выбрался в логово своих родителей.

Он улыбнулся мне холодно и как-то неправильно — словно просто растягивает губы, но его улыбка оставалась пустой. Светло-желтые глаза, постепенно стали зелеными, а потом серыми, и я вздрогнула от их яростного блеска.

— Очень приятно увидеть вас дома.

— Это не наш дом, как и ваша Свора не наши родители. — Я воинственно задрала подбородок, от чего кудряшки вокруг моей головы пружинисто запрыгали.

— Приятно осознавать, что мы выбрали не только красивых, но и смелых кандидатов, вот только ты еще немного глупа, но это пройдет. Если не ошибаюсь вчера была Первая ночь? Ну так вот, вампиры просто молодцы — такого легкого становления я еще не видел!

— А как же, — фыркнула я.

Этот жест явно не понравился оборотню. Глаза его снова поменяли цвет — до ярко-желтого, как у подсолнуха, его губы исказились в жестокой улыбке, от чего квадратный подбородок показался еще тяжелее. Он был столь же внушителен, как и Теренс, но я только теперь действительно почувствовала, как пахнет опасный противник — солью и затухающим огнем. Его глаза сузились став почти щелочками.

— Вот оно пагубное влияние вампиров на молодняк — они забывают кто главный.

Я хотела рассмеяться на эти слова, но неожиданная боль в голове заставила меня согнуться пополам, но это всего лишь на мгновение, потому что я почувствовала, как иная сила, словно заблокировала этот резкий скрежет в голове. Я, едва дыша, поднялась на ноги и осоловевшими глазами заметила, как оборотень побледнел.

— Тебе сегодня повезло — наша маленькая девочка тебя защищает. Но когда-нибудь мы столкнемся, и у тебя не будет защиты. Твое безвольное начало быстро поддастся мне, — пообещал волк, его лицо из белого стало пунцово-красным, словно он снова пытался повторить атаку. — Передашь своим друзьям, что мы хотим поговорить. Скажи, пусть ищут Изегрима. Посмотрим, так ли они умны, чтобы разыскать меня.

Его ухмылка, впервые за время разговора, стала похожа на улыбку, правдивую и естественную, словно он лишь теперь ощутил подобие радости. Меня передернуло от холода и отвращения, и я надеялась лишь на то, что Теренс подольше задержится в ресторане, пока не уйдет этот Изегрим, потому что могла только гадать, что тогда может случиться.

Он протянул ко мне свою холеную руку, и я отпрянула в сторону, но его рука осталась на месте.

— Ничего, когда вы снова будете с нами, я научу тебя, как ты должна вести себя со мной.

— В следующий раз, я просто откушу тебе палец, — огрызнулась я, чем вызвала в его глазах еще более жуткий огонь.

— Люблю тяжелые случаи — с вами так весело расправляться!

Я могла бы поспорить по поводу того, кто из нас тяжелый случай если брать психиатрию, но волк как пришел сам, так сам и решил, когда ему уходить. Он все же дотронулся до моего лица, и мне показалось, что от этого места на лице сейчас отпадет кусок кожи — так больно он меня ущипнул, а затем и дернул за волосы, унося в своих руках прядь моих волос.

Все что происходило между нами словно осталось не замеченным пешеходами, они продолжали спешить по своим делам, и потому я смогла, наконец, безвольно сползти по машине вниз. Боль, тупая и удушающая, оставила напоминание о себе в моей памяти, я больше не хотела почувствовать ее повторения. Неужели это Рейн меня спасла от той боли? Неужели она все еще продолжала быть со мной? Так почему я ее не чувствовала и не слышала? Может Изегрим ошибся?

Когда Теренс вышел из ресторана, весело насвистывая и неся пакеты, я переместилась в машину, и плотно закрыла все дверки — на улице значительно потемнело, и я боялась появления новых волков. Мне они мерещились в каждом прохожем, покосившемся на машину. И я уже не хотела ни чего, ни есть, ни спать — а только вернуться в городок. Интуиция подсказывала мне, что туда они не сунуться.

— Что-то случилось? — Теренс тут же почуял, как изменилось мое настроение. Но лишь когда он плотно закрыл дверки машин, то смог почувствовать запах незнакомца витающий вокруг меня — ведь он ко мне прикоснулся не просто так, он хотел оставить на мне знак, оставить послание.

— Я виделась с одним из Своры.

Теренс побледнел и позеленел одновременно.

— Почему ты не пошла за мной в ресторан? — взбеленился он.

— Потому-то и не пошла, ты что, считаешь себя супер-героем! Так вот, твои мускулы против него ни что! — раскричалась я в ответ.

Теренс, разозленный и явно раздразненный чужим запахом, едва держался на одном месте — его глаза уже загорались.

— У него есть способы, влиять на нас даже не касаясь, — надломленным голосом прошептала я, вспоминая ужасную боль.

— Он что-то тебе сделал? — мертвым голосом, лишенным эмоций переспросил Теренс, и вот тут мне действительно стало страшно. Я подняла на него глаза и увидела злую, непреклонную решимость.

— Не совсем, не знаю как, но мне помогла Рейн. Он боится ее…, - как теперь и я, подумала я, но не сказала вслух. — Но даже и не думай, о чем-то на подобии мести. Он уже считает, что мы у него в кармане. Они действительно сильны.

— Это мы еще посмотрим, — глухо отозвался Теренс, закидывая еду назад на свой портфель и заводя машину. Ночка явно предстояла не веселая.

Глава 19. Проводник

Я выбивалась из сил, стараясь угодить тебе,

Но моих усилий никогда не хватало.

Все равно только ты видишь

То, что недоступно мне.

Скажи, оглядывался ли ты назад хоть раз?

Разве тебя не пугают обломки, которые ты найдешь?

Да, я предала тебя,

Но ведь ты тоже меня предал.

Так легко уничтожать и судить

Тех, кого ты не можешь понять.

А слушал ли ты их оправдания?

Так легко уничтожать и судить

Тех, кого ты не можешь понять

В своей жизни; но почему же ты не слушал их слов?

Я закрываю глаза и иду

По тонкой грани между любовью и ненавистью

К человеку с такой же кровью,

Текущей в его венах.

Ты не показываешь раскаяния

В том, что сказал и сделал.

Да, я предала тебя,

Но поверь,

Ты тоже меня предал.

Все изменилось.