Набат. Агатовый перстень - Михаил Шевердин

Он тяжело дышал и с ненавистью смотрел на Алаярбека Даниарбека. Почва и в прямом и в переносном смысле уплывала у Чандра Босса из-под ног. Но сда­ваться он не собирался.

«Наконец, — думал Алаярбек Даниарбек, — Чандра Босс сам выдал себя. Если он знал, кто я такой, то по­чему сразу же не выдал меня энверовцам. Значит, у Чандра Босса есть свои расчёты, а если есть расчёты...»

Алаярбек Даниарбек усмехнулся:

—  А если господин Энвер узнает,  что Чандра Босс выдал шесть турецких офицеров как врагов революции на растерзание толпе во время суда у Минарета смерти, чтобы отвести от себя подозрения и убежать, спасая свою жизнь? А ведь непременно среди них нашлись бы друзья господина Энвера...  Зло постигает того, кто его сделал. Сердце Энвера и так горит, посыпанное солью...

— Ффу, разбойник! — Чандра Басе, отдуваясь, сел на палас, снял чалму и распустившимся концом утер пот с лица. Ну ладно, бош на бош, хватит спорить и ссориться. Давайте по-дружески, кто вы такой? Не официально... а «де-факто». Что вы здесь делаете? Нет, ну конечно, сопровождение доктора — маска. И ребёнок поймет. Я понимаю, вы... Мне не обязательно знать... Мне важно знать, покупаете вы, наконец, или нет?

Только теперь Алаярбек Даниарбек усвоил истинное положение дел. Если какие-то мстительные чувства и проснулись в нём, то он великолепно понимал, что сейчас не до того: хочется волку курдюка бараньего, да охотники рядом. Меньше всего сейчас думал Алаярбек Даниарбек о возможностях перехватить под носом у басмачей и самого Энвера пулемёты и тем самым при­нести пользу Советской власти и Красной Армии. По совести говоря, наш герой мог сейчас думать только о том, чтобы унести ноги целым и невредимым. Но Чандра Босс сидел перед ним и смотрел подозрительно и испы-тюще. За открытыми дверями катилась фанатичная тём­ная толпа, а в двухстах-трёхстах шагах, в байском доме, сидел сам Батыр Болуш.

—  А...а...п...почём... вы продаете?

Честно говоря, Алаярбек Даниарбек даже не знал, что спросить.

—  Видите  ли... — быстро ответил Чандр Босс. — Ваше лицо... лицо честного человека. Я открыто... Гор­шочек останется открытым, но есть же  стыд у кошки. Так вот — оружие моё. Хочу продаю, хочу нет.

Не станет же он, Чандра Босс, объяснять, что если передать пулемёты Энверу или Ибрагимбеку, то за них он ничего не получит. Оружие поступает из соответст­вующих источников. За него уже заплачено там где следует и кем следует. Чандра Босс тут ни при чем. Его дело привезти пулемёты. Часть оружия он уже сдал Эн­веру, а другая часть... О, план он разработал великолеп­ный. Целый караван попал в руки неизвестных разбой­ников. Так, по край-ней мере, Чандра Босс укажет в своём донесении Мохтадиру Гасан-эд Доуле Сенджаби, чтобы он сообщил в высшие сферы. Можно намекнуть, что это дело рук Ибрагима-конокрада. Иди разберись. Иргаш — молодец! Он умеет действовать быстро, решительно, жес­токо. Теперь Иргаш припрятал груз у верного человека в одном замке. Хорошее, верное место. Но оружие пока лежит без движения, а время не терпит: Чандра Боссу надо возвращаться в Афганистан. Надо скорее реализо­вать товар и получить за него денежки.

Чандра Босса не беспокоила совесть в общеприня­том смысле слова. Рассчитав все «за» и «против», он пришел к логическому выводу: никакие силы небесные не помогут его хозяевам из «интеллидженс сервис» до­копаться, ко-му в руки, в конечном итоге, попала партия оружия. Товар оплачен, документы спрятаны в же­лезный сундук в Кундузе. На этом обрывается цепь доказательств, всё остальное — фантасмагория. С од­ной стороны — высокие соображения, патриотический долг, возвышенные чувства. С другой стороны — круп­ный куш, целое богатство само просится в руки. Вели­колепный, исключительный шанс. Неповторимый при­том. Конъюнктура исключительная. Голод на патроны, амуницию. За винтовку на базарах платят втридоро­га... Как тут упустить такую возможность. Он, Чандра Босс, сможет заработать. А имеет он право заработать? Конечно. Затрачено столько труда, он подвергся лише­ниям, опасностям. Рисковал, ломал голову над разными комбинациями, сколько затратил жизненной энергии! Совесть, долг? Всё это бредни! Он получает деньги за оружие честно, как плату за свой сизифов труд, за коммерческую комбинацию. Это справедливая плата за его ум, за его гений. Он продаёт товар, а деньги бе­рет себе. Никто не останется в накладе. Правительство купило товар у фирмы. Деньги на покупку выделены решением парламента. Средства списаны в расход на борьбу с большевизмом. Оружие передано ему, Чандра Боссу, для передачи в соответствующее место соответст­вующим силам. Никаких документов, никаких расписок. Прекрасно! Оружие получат те, кто, будьте любезны, заплатят за него. А кто они, наконец, неважно. Глав­ное — чистоган.

Продавать пулемёты басмаческим бандам — дело тёмное, рискованное: пулемёты бандиты заберут, а де­нег или совсем не дадут, или надуют. Перебрасывать оружие Курширмату в Ферганскую долину или в Бухару — Абдукагару— хлопотно, долго и рискованно. Ос­тается одно — воспользоваться этим Даниарбеком-Даниаром, шарлатаном, чёртом, дьяволом, раз подвернулся такой случай.

—  Ну как, берете?

—  Да!

Это «да» Алаярбек Даниарбек выпалил с отчаян­ной решимостью, явно помимо воли. И сразу у него возникло ощущение, что он тонет, что его засасывает пучина. Но в то время, как его мысли барахтались в каком-то хаосе, он рассуждал вслух весьма трезво, яс­но, деловито. Пригодилось то, что Алаярбек Даниарбек одно время действительно служил, правда, не по своей воле, в бухарских сарбазах и с тех пор, хоть и предпочи­тал держать это про себя, но разбирался немного в воен­ном деле.

—  Прежде всего, надо посмотреть товар, — важно сказал он.

—  Но это невозможно, — растерялся Чандра Босс.

—  А как же? Я помню, вы снабжали оружием армию эмира, денежки зарабатывали, а нам, сарбазам, прихо­дилось не с ружьями, а с дрянью возиться:    все наши думпуляры да сешамбеги получали однозарядки, да ещё половина из них была шомполки. Только афганцы получали настоящие винтовки, да ещё тюркский полк, а так — всё дрянь...

—  Я вам говорю, — пулемёты у меня с пломбами... фабричными пломбами, понятно?.. И в фабричной же упаковке, в ящиках. Заверяю вас. Сейчас такое время... кругом подстерегают опасности.

—  Если ловец жемчуга думает о пасти акулы, ни­когда он не найдёт жемчуга. Где ящики? Надо посмот­реть ящики...

Но как ни мимолетно и небрежно были сказаны эти слова, Чандра  Босс всё-таки насторожился.

—  В верном месте, — сказал он, — вручите мне зада­ток и скажите, куда доставить. Я продаю с доставкой и пересылкой, я представитель солидной фирмы.