Ведьмы Плоского мира - Пратчетт Терри Дэвид Джон

— Взять, к примеру, ту забегаловку, где мы вчера останавливались, — продолжала матушка Ветровоск. — Если подумать, ну что такого особенного может случиться с сандвичами, верно? То есть я имею в виду… с обычными сандвичами. Во всем свете, казалось бы, нет еды проще. Так нет ведь, эти чужеземцы даже сандвичи криво готовят. Ха!

— Они называют их не сандвичами, матушка, — сообщила Маграт, не сводя глаз со сковородки хозяина. — Они называют их… кажется, они называют их будебородами.

— А по-моему, все было очень вкусно, — сказала нянюшка Ягг. — Особенно мне селедка солененькая понравилась.

— Зато они, похоже, решили, будто мы и не заметим, что верхнего куска хлеба не хватает! — торжествующе воскликнула матушка. — Ну я уж им высказала все как на духу! В следующий раз сто раз подумают, прежде чем лишать честных людей куска хлеба, который принадлежит им по праву!

— Это точно, — мрачно согласилась Маграт.

— Терпеть не могу, когда порядочной еде дают всякие там дурацкие названия и людям даже не понять, что они едят, — фыркнула матушка, твердо решившая до конца изобличить недостатки чужеземной кухни. — Человек должен есть то, что знает. Название должно быть простым. «Биг Смак» или… или…

— Фиг с Маслом, — рассеянно помогла нянюшка.

Она с нетерпением наблюдала за созреванием булочек.

— Вот именно. Достойная, честная пища. А взять то, что мы ели на обед? Ничего не скажу, вкусно, — милостиво согласилась матушка. — Разумеется, в заграничном смысле этого слова. Так они ж называли это «куйссес де греннолль», а кому ведомо, что сие означает?

— Лягушачьи лапки, — не подумав перевела нянюшка.

Тишину заполнило необычайно потяжелевшее дыхание матушки. Лицо Маграт стремительно залила зеленоватая бледность. Ситуация была критической — давно уже нянюшке Ягг не приходилось соображать так быстро.

— Конечно, это были не настоящие лягушачьи лапки, — поспешно исправилась она. — Ну, это вроде как «ежики» — там же не настоящие ежи, а на самом деле мясной фарш и хлеб. Просто название такое смешное.

— Не вижу ничего смешного, — заявила матушка.

Она повернула голову и посмотрела на булочки.

— По крайней мере, булочки им вряд ли удастся испоганить, — сказала она. — Как они, кстати, в здешних местах называются?

— Куроссаны вроде бы, — ответила нянюшка.

От комментариев матушка воздержалась. С мрачным удовлетворением она принялась наблюдать за хозяином гостиницы. Тот наконец довел булочки до ума и наградил матушку Ветровоск доброжелательной улыбкой.

— Ага, сейчас, жди! — хмыкнула она. — Они у него там бухнут, одни боги знают, что внутри понапихано, а он еще надеется, что мы их будем есть!

Возможно, со временем при помощи какого-нибудь там демографического исследования и станет возможным нанести на карту маршрут путешествия ведьм через континент. Спустя много лет в каких-нибудь тихих, увешанных связками лука кухнях, в сонных деревушках, притулившихся среди нагретых солнцем холмов, вам, возможно, удастся отыскать таких поваров, которые не станут вздрагивать при вашем виде и не будут прятаться за дверью всякий раз, когда в их кухни попытается войти какой-нибудь незнакомец.

«Дарагой Джейсон,

Сдесь априделенна типлей, Маграт гаварит што эта патаму што удаляемся ат Пупа и што забавна, деньги тута абсалютна другие. Нада минять наши деньги на другие деньги каторые все разные и памоиму какие-то не правильные. Абычна мы давиряим их минять Эсме, она всигда миняит их на удивление дораго, Маграт гаварит што напишит книгу пад названием „Как Путишествавать на Доллар в День“ причем на один и тот же доллар. Эсме начинаит вести себя как эти самые чужесранцы, вчира она снила шаль, а скоро наверна начнет атплясывать на столах. Эта рисунок знаминитава места, а можит и не знаминава вовсе. С любовью, МАМА».

Солнце заливало жаркими лучами мощеную улицу. Особенно тяжело приходилось уютному дворику небольшой гостиницы.

— Даже трудно представить, — сказала Маграт, — что дома у нас осень.

— Свиньор! Ун бутыль де вино, мыль патрон!

Не понявший ни слова хозяин гостиницы был по натуре добродушным человеком, совершенно не заслуживавшим того, чтобы его обзывали свиньором. И тем не менее, он одарил нянюшку радушной улыбкой. Он готов был улыбаться всякому, кто обладает способностью столько выпить.

— Не нравится мне, что они вытаскивают столы на улицу. Не одобряю я этого, — сказала матушка Ветровоск, хотя и без особой горячности.

День был теплым и приятным. Не то чтобы она не любила осень — она всегда с нетерпением ждала наступления этого времени года, — однако в ее преклонные годы всегда приятно узнать, что осень-таки наступила, но где-то за сотню миль от тебя.

Под столом, развалившись на спине и задрав лапы кверху, дремал Грибо. Время от времени он дергался, сражаясь во сне с волками.

— В записках Жалки говорится, — произнесла Маграт, осторожно листая заскорузлые страницы, — что на исходе лета здесь устраивают особую традиционную церемонию, во время которой через весь город проносится стадо быков.

— Пожалуй, стоит взглянуть, — кивнула матушка Ветровоск. — А зачем они это делают?

— Затем, чтобы молодые люди могли вдоволь погоняться за быками и показать, какие они храбрецы, — объяснила Маграт. — И чего-то они у этих быков отрывают.

По морщинистому лицу нянюшки Ягг пробежала целая гамма разнообразных выражений, словно тени от облаков пронеслись над вулканической равниной.

— Звучит довольно странно, — наконец сказала она. — А зачем это им?

— В подробности она не вдается, — ответила Маграт. Ведьмочка перевернула страницу и, молча шевеля губами, продолжила чтение. — Что такое «кохонес»?

Ведьмы лишь пожали плечами.

— Ты на выпивку не налегай, — сказала матушка, когда официант поставил перед нянюшкой Ягг очередную бутылку. — Я бы на твоем месте не больно-то доверяла всякому зеленому пойлу.

— Да никакая это и не выпивка, — возразила нянюшка. — На этикетке говорится, что она сделана из трав. А из одних трав порядочного пойла не сделаешь. Попробуй капельку.

Матушка поднесла открытую бутылку к носу.

— Пахнет анисовым семенем, — сообщила она.

— На бутылке написано «Абсент», — сказала нянюшка.

— О, это у них так полынь называется, — заявила Маграт, здорово разбиравшаяся во всяких травах. — В моем травнике говорится, что она хорошо помогает от расстройств желудка и избавляет от тошноты.

— Ну вот, а я о чем толкую? — обрадовалась нянюшка. — Травки. Это практически лекарство. — Она налила своим товаркам по изрядной порции. — Прими-ка, Маграт. Знаешь, как грудь греет, а тебе это не повредит, вон какая тощая.

Матушка Ветровоск незаметно полускинула сапоги. А еще она прикидывала, как бы снять кофту. Двух будет вполне достаточно.

— Пожалуй, нам пора, — сказала она.

— Лично я по горло сыта метлами, — промолвила нянюшка. — Как посижу на помеле больше двух часов, так потом круп не разогнуть.

Она выжидающе взглянула на товарок.

— Круп — это по-заграничному задница, — добавила она. — Вообще забавно, в некоторых заграницах зад как только не обзывают: где-то зад — это седалище, а в другом месте седалище — это мясистые лепестки лотоса. То-то смеху!

— Прям животики надорвешь, — мрачно отозвалась матушка.

— Река здесь довольно широкая, — заметила Маграт. — И я видела большие корабли. Ни разу не плавала на настоящем корабле. Представляете? Ну, на таком, который так легко не потонет…

— По-моему, метлы ведьмам как-то больше к лицу, — промолвила матушка, но без особой убежденности.

Столь обширным международным анатомическим словарем, как нянюшка Ягг, она не располагала, но те части ее тела, в знании названий которых она бы не призналась ни за что на свете, определенно нуждались в отдыхе.

— Видала я эти корабли, — сказала нянюшка. — Навроде больших таких здоровенных плотов, а на них дома. Даже и не замечаешь, что плывешь на корабле, Эсме. Эй, что это он делает?