Песнь для Арбонны. Последний свет Солнца - Гай Кей

— Фальшивый король, — вмешался вдруг Фальк де Саварик, и его голос зазвенел, как чистый колокол. — Недостойный своей короны.

— И жизни, — тихо прибавил Бертран де Талаир.

— И какой-либо памяти в мире после смерти, которую уже готовит ему Риан, — прибавила правительница — Арбонны, и ее голос прозвучал суровее всех, словно она действительно говорила от имени некой высшей силы.

В первый раз король Гораута, поворачиваясь от одного к другому, казался потрясенным. Но, как и можно было предвидеть, его советник тут же постарался заполнить образовавшуюся паузу.

— Все это, — заявил Гальберт своим низким, властным голосом, — последнее жалкое притворство обреченных людей. Пристало ли нам пасовать перед этим мычанием? Вам всем следовало бы упасть на колени и умолять нас о милости легкой смерти.

— Тебе бы этого хотелось, не так ли? — спросила Ариана де Карензу, слегка выдвигая коня вперед. Она улыбалась, но глаза оставались холодными. — Понимаю, ты бы хотел, чтобы женщины Арбонны встали перед тобой на колени. Теперь я это поняла. Неудивительно, что жена твоего сына сбежала от тебя. Что говорит Кораннос о подобных желаниях, Гальберт де Гарсенк?

— Они отвратительны, — тихо произнес Блэз. — И требуют искупления. — Теперь он и сам побледнел.

— Мне это надоело, — произнес король Гораута, беря себя в руки. — Я здесь только потому, что правила войны требуют встречи герольдов. Слушайте же меня: мы двинулись на юг, потому что правительница Арбонны дала убежище и оказала поддержку женщине Гораута и отказалась вернуть ее нам. Все остальное, как говорит верховный старейшина, лишь жалкое притворство. Мое терпение истощилось. Готовьтесь умереть завтра утром.

— А что, если я вернусь? — внезапно спросила Розала. — Если я вернусь на север, вы уведете армию домой?

Гальберт де Гарсенк хрипло рассмеялся. Он уже открыл рот для ответа, но поднятая рука короля остановила его.

— Уже слишком поздно, — мягко ответил Адемар. — Теперь следует преподать урок тем, кто отверг наши вполне справедливые требования. Я рад видеть, что ты готова вернуться, но теперь это уже не имеет значения. Нет такой силы, Розала, ни здесь, ни во всем мире, которая могла бы помешать мне вернуть тебя назад в Кортиль.

— Вместе с ребенком, — быстро прибавил Гальберт. На него не обратили внимания.

— В Кортиль, мой господин? — спросила Розала, повышая голос. — И вы так открыто говорите об этом сейчас? Разве вы не хотели сказать — назад в Гарсенк, к моему супругу?

В наступившей после этих слов тишине Лиссет осознала, что король Гораута только что совершил ошибку, только не вполне поняла, какую.

Далеко на юге, на острове Риан, где в тот день не было ветра и море лежало спокойное и синее под бледным зимним солнцем, Беатриса де Барбентайн, верховная жрица Риан, внезапно встала со своего места у камина, к который смотрела незрячими глазами большую часть дня.

— Что-то произошло, — вслух произнесла она, хотя с ней в комнате никого не было, кроме белой совы на ее плече. — Что-то такое, что может быть важным. О милостивая Риан, вспомни о нас, прояви милосердие к своим детям.

После этого она замолчала и стала ждать, стремясь среди своей темноты поймать ускользающий, неудержимый образ, посланный богиней, который мог хотя бы отчасти дать ей понять, что сейчас происходит там, далеко, где дует ветер.

И именно в этот момент у озера среди встретившихся врагов впервые послышался новый голос.

— Боюсь, — сказал Ранальд, герцог Гарсенкский, выезжая на коне на открытое место между двумя группами, — что это действительно сказано слишком откровенно, на мой взгляд и с точки зрения чести моей семьи. — Он в упор смотрел на короля Гораута. И он не использовал королевский титул.

Никто не ответил. Никто не шевелился. После Лиссет подумала, что слова герцога буквально заставили их всех замереть от изумления. Ранальд де Гарсенк, единственная подвижная фигура в застывшем мире, повернулся к жене. Теперь он казался на удивление непринужденным, словно этот поступок или решение, это движение каким-то образом освободило его. Он сказал:

— Прости меня, моя госпожа, но я должен задать этот вопрос, и поверю правдивости твоего ответа: был ли король Гораута твоим любовником?

Лиссет почувствовала, что перестала дышать. Краем глаза она увидела, что Блэз побелел как полотно. Свободно сидящая в седле Розала де Гарсенк, казалось, так же хорошо владела собой, как и ее муж. Она ответила, все тем же ясным голосом:

— Не был, мой господин, хотя уже некоторое время этого добивался. Он только ждал, пока я разрешусь от бремени. Твой отец, должна я сказать, к своему сожалению, внушал ему эту мысль в своих собственных целях. Однако я клянусь жизнью моего ребенка, что не спала с Адемаром и что умру прежде, чем добровольно соглашусь на это.

— Поэтому ты уехала? — В голосе Ранальда прозвучали другие ноты, почти слишком откровенные; Лиссет внезапно захотелось оказаться в другом месте. «Никто из нас не имеет права это слушать», — подумала она.

Но Розала ответила, высоко подняв свою красивую, гордую голову:

— Именно поэтому я уехала, мой господин. Я боялась, что ты не сможешь или не захочешь защитить нас от твоего отца и твоего короля, потому что один, как тебе известно, требовал ребенка, которого я носила, а второй хотел меня.

Ранальд медленно кивал головой, словно эти слова находили отклик в нем самом.

— Ранальд, во имя бога не позорь меня, — начал Гальберт де Гарсенк, его красивый голос охрип, — позволяя этой распутной, достойной презрения женщине высказывать такие…

— А ты молчи, — грубо оборвал его герцог Гарсенкский. — Я после подумаю, как поступить с тобой. — Его тон был таким резким, что шокировал всех.

— После чего? — спросил Адемар Гораутский. Он тоже поднял голову, его поза в седле была величественной. Глаза его заблестели. «Он знает, — подумала Лиссет. — Он знает ответ на этот вопрос».

— После того как я публично разделаюсь с вами за то бесчестие, которое вы хотели навлечь на мой дом. Ни один король Гораута никогда не имел права по своей прихоти творить бесчинства среди высших сеньоров нашей страны. Я не собираюсь позволить вам стать первым. Супруга герцога де Гарсенка — это не безделушка для игр, каким бы слепым ни был герцог. — Он сделал короткую паузу и продолжил: — Это официальный вызов, Адемар. Будете сами сражаться со мной или спрячетесь за спину выбранного вами бойца?

— Ты сошел с ума? — воскликнул Гальберт де Гарсенк.

— Уже второй раз, — мрачно произнес Ранальд, — ты задаешь здесь этот вопрос одному из своих сыновей. Собственно говоря, я думаю, что ни один из нас не сошел с ума. — Он повернулся к Розале: — Против меня можно выдвинуть другие, более справедливые обвинения. Надеюсь, у меня будет возможность ответить на них после.