Песнь для Арбонны. Последний свет Солнца - Гай Кей

Окружающий пейзаж и люди на крепостных стенах странным образом расплылись, и Блэз понял, что готов заплакать, он, который убил столько людей на войне, и на берегу этого озера, и в душной тишине ночи в Портецце, и видел, как другие умирают ужасной смертью, и считал все это не более чем издержками своей профессии. Но он никогда не сжигал беспомощную старуху, называя ее ведьмой, и не стаскивал вопящую жрицу с постели, и никогда не калечил и не уродовал мужчин, как поступили с этими людьми. Это была другая война.

Он вспоминал, почти помимо своей воли, ночь летнего солнцестояния в Тавернеле. Светловолосым был Реми, вероятно, в нем было больше задора и таланта, чем зрелой мудрости, а темноволосым, более тихим — Аурелиан. Они были музыкантами, а не солдатами, оба, и оба очень молоды. Именно эти двое принесли весточку от Беатрисы в Барбентайн с острова; наверное, они вместе отправились потом на север, подумал Блэз, после того как доставили послание верховной жрицы. Он не знал зачем; теперь он уже никогда этого не узнает.

— Посмотри туда, — услышал он чей-то голос. Рюдель, он старался перекричать ветер.

Блэз приложил ладонь к глазам и снова посмотрел вниз, туда, куда указывал Рюдель, и увидел среди армии Арбонны, растянувшейся под стенами, дюжину лучников, одетых в красное, ловко пробирающихся вперед сквозь ряды. Он не знал, кто отдал этот приказ; возможно, никто. Может быть, это просто был инстинктивный ответ самых хорошо обученных людей в стране, тех, кто поклялся беречь и защищать честь королевы Двора Любви, которой все трубадуры Арбонны присягали на вечную верность.

Блэз видел, как лучники Карензу выстроились в линию, одновременно натянули тетивы и выпустили стрелы, высоко в небо, по ветру. В рядах Гораута вдруг раздался взрыв воплей, а пение нестройно оборвалось. Люди поднимали вверх щиты и поспешно надевали шлемы.

В этом не было необходимости. Эти стрелы не означали начало атаки. Они были выпущены вместо молитвы, от горя, ярости и страдания, в отчаянной попытке избавить от боли искалеченного человека на платформе. Большая часть стрел не долетела. Три попали в цель, и одна из этих стрел пронзила его сердце. Темноволосый человек резко запрокинул голову, так что его пустые глазницы слепо уставились вверх, на яркое, невидимое солнце. Они увидели, как открылся его рот, но до них не донеслось ни звука. Совсем никакого звука не издал Аурелиан умирая, даже последней ноты, как лебедь, хотя всю жизнь славился красотой своего чистого, прозрачного голоса.

— О богиня, — прошептал Бертран де Талаир. — О богиня, исцели и укрой их сейчас в своих бесконечно милосердных объятиях. — Блэз почувствовал, что у него трясутся руки. Он крепко стиснул их перед собой на камне.

— Извините меня, — сказал Тьерри де Карензу, явно пытаясь сохранить самообладание. — Я думаю, мне надо спуститься и рассказать Ариане. Она не должна узнать об этом ни от кого другого.

Блэз ничего не ответил. Он не мог придумать ответа. Есть еще одна женщина, внезапно подумал он, которая должна узнать об этих смертях от человека, которому она не безразлична, но он не знал, где находится Лиссет, и не думал, что это его миссия, учитывая то, кто это сделал. Он смотрел, как его отец снял боевой шлем в долине внизу, а затем его высокий, красивый законный король сделал то же самое. Глаза Блэза стали сухими, а руки перестали дрожать, когда он посмотрел вниз на этих двоих.

В этой ветреной зеленой долине у озера Дьерн Адемар Гораутский был счастлив. Появление арбоннской армии перед ними — это некая неожиданность, но не слишком неприятная. Верховный старейшина с самого начала говорил им, что у этого озера произойдет сражение, которое покончит с Арбонной. Они ожидали, что события будут иметь несколько иную последовательность, ожидали, что именно разграбление и сожжение острова Риан выманит преданных богине солдат этой страны из-за стен на бой. Они не предвидели, что их будет ждать армия, но Адемар отворачивается от уже мертвого певца на платформе — одного из двух глупцов, которых поймали, когда они шпионили на линии их марша, — и видит, что его верховный старейшина тоже улыбается.

— Это хорошо, — произносит Гальберт, и в его звучном голосе слышится удовлетворение. — Они невежественны и трусливы. Если бы они знали о нехватке у нас провизии, их бы здесь не было. А так все закончится завтра, мой повелитель, и закрома Арбонны распахнутся перед нами, как и все остальное. Видите, сколько их? Посмотрите на солнце бога над нами.

— Это хорошо, — коротко соглашается Адемар. Иногда ему надоедают благочестивые проповеди Гальберта, и даже его угасший аппетит почти удовлетворен теперь страстью верховного старейшины к огню и пыткам. Адемар пришел завоевать богатые земли и подавить в зародыше мятеж, затеянный младшим сыном Гарсенка и Фальком де Савариком. Гальберт здесь ради другого. Бог получит свою долю и даже больше, король обещал ему это. Он лишь надеется, что это не затянется надолго и ему останутся поля для посевов и страна, которой можно править, когда догорит последний костер. Соотношение сил действительно достаточно выгодное, тут Гальберт прав, и у него в запасе есть еще сюрпризы.

— Если нам предстоит завтра бой, — говорит Борсиард д'Андория, ближе подъезжая на своем великолепном коне, — то могу ли я просить, чтобы отверженного сына верховного старейшины, претендента на престол, оставили мне? У меня на то свои причины, вы понимаете.

Адемару не нравится этот тщеславный, вспыльчивый человек, но ему пришлось признать важность присутствия отряда портезийцев в их рядах после окончания войны. Иногда ему кажется, что он слишком во многом соглашается с верховным старейшиной, но король Гораута пока что готов проявлять терпимость. Ему многое обещано, и эти обещания скоро принесут плоды.

К ним подъезжает еще один всадник, и он слышит его сардонический смех.

— Мой брат, — говорит герцог Ранальд де Гарсенк элегантно одетому портезийцу, когда трое мужчин поворачиваются к нему, — может разрубить тебя на кусочки, занимаясь одновременно другим делом. Не спеши так встретиться с ним лицом к лицу, если не хочешь, чтобы твоя дорогая супруга снова овдовела и была готова для нового замужества. — Он говорит несколько нечленораздельно. Ранальд плохо выглядит. Резонно предположить, что он уже выпил во время утреннего перехода. Его отец хмурится, но Адемар искренне веселится, ему нравится снова видеть де Гарсенков в ссоре и красное от смущения лицо портезийца.

— Ну, если уж говорить о дорогих женах… — колко начинает Борсиард д'Андория.

— Мы не говорим о них, — быстро перебивает Адемар, возвращая себе контроль над ситуацией. Он не хочет, чтобы это обсуждалось. Не сейчас, не при всех. Он гадает, где сейчас Розала де Гарсенк — в замке Талаир или все еще в Барбентайне. Он догадывается, что она приехала вместе с армией и что правительница Арбонны тоже находится за этими стенами у озера. Если это так, все действительно закончится завтра и Гальберт окажется прав. Он вспоминает, снова забавляясь, что именно Ранальд предложил ему когда-то жениться на Синь де Барбентайн, чтобы получить власть над Арбонной. Кажется, необходимость в этом отпала.