Анти-Ахматова - Тамара Катаева

«Все кругом с самого начала видели, что она груба и вульгарна, но он не видел, он был слепо влюблен. Так как восхищаться решительно нечем было, то он восхищался тем, что она сама моет полы».

Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1938–1941. Стр. 101

17.08.1941.

Дорогая моя мамочка, золотая, горячая, красивая, десять лет как мы вместе, и я люблю тебя больше всего на свете, твои, глаза, твой нрав, твою быструю и ничего не боящуюся грубую и жаркую работу, кровно родную мне по честности и простоте, твой врожденный, невычитанный талант, наполняющий тебя с головы до ног, мой ангел. Как часто обстоятельства, чужие слова и встречи, особые мгновения в природе, запахи травы и леса или мелочи жизни напоминают тебя в Трубниковском, или в Киеве, или в Коджорах. Это лучшие мои воспоминания, такие золотые, что они не оставили меня еще и не стали прошлым, это те сцены и страницы жизни, чистой, звонкой, несравненной, ради которых и жил и живу все остальное время до них и ради них. Или вдруг наедет народ, и Рихтер сыграет этюд или 4-е скерцо, те самые, которые ты играла по возвращении с Кавказа, и все в такой грустной, вновь облагороженной живостью встанет передо мной, что меня ослепит тоска, и так захочется, чтобы все было тобою и ничего чужого не было, и чтобы мне не мешали знать и помнить тебя и быть занятым только тобою.

Борис ПАСТЕРНАК. Письма З. Н. Пастернак. Стр. 163

Это через одиннадцать лет после начала романа. А вначале, действительно, мытье полов Зинаидой Николаевной совсем помутило его разум. Но не в том смысле, который старается придать ему Ахматова («Я сама мыла голову сегодня». — «Ну что вы, как можно самой, Анна Андреевна!») — а в смысле полноты и чистоты жизни, которые невозможно найти без женщины. Для которой жизнь — сестра. Которая не валяется весь день в кровати.

Я это пишу вовсе не для того, чтобы показать, насколько приятна во всех отношениях была Зинаида Николаевна Пастернак. Я только хочу сказать, что природа любви как любви была Анне Андреевне неведома.

Пастернак искал шубу для Зины и не знал ее размеры, и спросил у Марины, и сказал: «У тебя нет ее прекрасной груди».

Анна АХМАТОВА. Т. 5. Стр. 157

В этих строчках содержится изумительная новелла под названием «Три великих поэта и бюст Зинаиды Николаевны».

Михаил АРДОВ. Возвращение на Ордынку. Стр. 34

Для Пастернака здесь не было НИ ОДНОГО великого поэта. Был мужчина — он, и то, что его очень интересовало в женщине, которой он хотел покупать в Париже прекрасные наряды.

Какое счастье для Ахматовой, что она не дожила до того, когда опубликованы любовные письма Пастернака к Зине. Ей никто так не писал. Многоречивый Пунин — не писал.

В пятилетнюю годовщину смерти Пастернака я был в Переделкине. Близкая подруга Зинаиды Николаевны, вернувшись от нее, рассказала, что у Пастернаков весь вечер играли в карты. Это меня так поразило, что на другой день, на Ордынке, я передал это Ахматовой. У нее в это время была Н. Я. Мандельштам. Надежда Яковлевна смолчала, Анна Андреевна гневно произнесла: «Умеют великие поэты выбирать себе подруг жизни!»

Михаил АРДОВ. Возвращение на Ордынку. Стр. 63

Казалось бы, самой большой травмой для Анны Ахматовой должна была стать Лиля Брик — бесспорно главная муза бесспорно великого поэта, пережившая даже Ахматову, в сапожках, шелковых брюках, черных рубашках, этнических браслетах и бриллиантах, в норковой шубе от Диора — но единственная равная Ахматовой по стильности.

Да и ситуация вроде была однозначной: вот как рассуждал поэт Роберт Рождественский: «Если стихи Маяковского посвящены Лиле Брик, то хоть мы все тут застрелимся, они будут посвящены ей и никому другому». Ахматовой кажется, что это ничего не значит.

«А вот, например, Рита Райт сказала мне недавно: «Не люблю, когда бранят Наталию Николаевну Пушкину. Боюсь, когда скончается Лиля Юрьевна, ее тоже начнут бранить». А при чем тут вообще Лиля Юрьевна»?

Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1952–1962. Стр. 551

Действительно, при чем?

Что же касается воспоминаний Вероники Витольдовны Полонской, актрисы МХАТ, приятельницы Нины Антоновны, то А.А. сочувствовала ей и вполне доверяла ее воспоминаниям. Ахматова придавала воспоминаниям Полонской большое значение. «Ей казались особенно важными для выяснения всех обстоятельств воспоминания Полонской».

Вяч. Вс. ИВАНОВ. Беседы с Анной Ахматовой. Стр. 497

Потому что так приятно с умным видом разбирать «роман всей жизни» Маяковского, который длился три месяца. Такие романы она еще может допустить, таких спутниц жизни великих людей — не ненавидеть.

Анна Ахматова — о Лиле Брик.

«Я ее видела впервые в театре на «Продавцах славы», когда ей было едва 30 лет. Лицо несвежее, волосы крашеные, на истасканном лице — наглые глаза».

Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1952–1962. Стр. 416

Вот что пишет Пунин о Лиле Брик, когда ей было 29 лет:

(1920 год)

Зрачки ее переходят в ресницы и темнеют от волнения; у нее торжественные глаза; есть наглое и сладкое в ее лице с накрашенными губами и темными веками, она молчит и никогда не кончает. <…> Эта «самая обаятельная женщина» много знает о человеческой любви и любви чувственной.

Н. ПУНИН. Дневник. Стр. 129

Вот что пишет о ней Жан Мари, двадцатидевятилетний журналист «Ле Монд», влюбленный в нее. Лиле Юрьевне 85 лет.

Голова большая, как у фантастической птицы, и медного цвета коса ниспадает на грудь, теряясь в складках зеленой шали. Руки у нее маленькие и очень тоненькие, разговаривая, она словно играет ими гаммы. Что у Лили удивительно — это голос и манера говорить. Голос — как струнный квартет. Обаяние ее сверкает, как весна, но она не играет им.

Василий КАТАНЯН. Лиля Брик. Стр. 230

До знакомства с такими словесными портретами Ахматова не дожила. Но сражений хватило и на ее веку: были опубликованы возмутившие всю прогрессивную общественность любовные письма Маяковского.

Горько, что фактически с тех же позиций и с той же «аргументацией» осудила эту публикацию (не публично, конечно) и Анна Ахматова. Она говорила своим знакомым, что Лиля «умудрилась опошлить поэта <…>», что опубликовала эти письма «вероятно, чтобы доказать, что она была единственной. (Для Ахматовой, современницы, это требовало доказательств — она требовала доказательств.) Письма Маяковского к Брик неприличны, выясняется, что революционный поэт бегал по Парижу, чтобы купить дорогие духи и прочее <…> Но для Лили как-никак он все-таки был прежде всего не «революционным поэтом», а мужчиной.