Дар волка. Дилогия (ЛП) - Энн Райс

Ройбену пришлось признать, что общее возбуждение заразительно. Когда к хору подключился оркестр, он решил, что это едва ли не самое приятное впечатление из всех, которые он испытал в жизни.

Гости были одеты очень по-разному — кто в вечернем платье, кто в смокинге, кто в деловом костюме, кто в джинсах и пуховой куртке; детей одели в лучшие воскресные наряды, маленькие девочки красовались в длинных платьях. Фил в твидовом пиджаке и рубашке с расстегнутым воротом ничем не выделялся среди гостей. И еще здесь было множество женщин в шляпах — фантазийных шляпах, винтажных шляпах и тех маленьких коктейльных шляпках с вуалетками, о которых рассказывал Джим.

Появился шериф в синем костюме с разодетой женой и миловидным сыном, вероятно, студентом колледжа, а за ним, естественно, и его сотрудники, кто в форме, кто в штатском, тоже с женами и детьми.

Тут кто-то сказал, в столовой уже сервирован обед, и толпа зашевелилась. Часть гостей направилась в дом, а успевшие раньше потянулись с полными тарелками в руках занимать места за столиками.

Наконец-то прибыли Грейс, Селеста и Морт, все приветливые, заинтересованные и довольные, как будто прием понравился им, еще пока они стояли в очереди к входу. Грейс приехала в одном из своих любимых вязаных платьев и в очаровательном молодежном стиле распустила волосы по плечам.

— Господь Всемогущий! — воскликнула она. — Это просто сказка. — Она заметила пару знакомых врачей и помахала им, громко назвав по именам. — И даже архиепископ здесь! Кто бы мог подумать?

Селеста, пробиравшаяся через толпу под руку с Мортом, в расшитом блестками черном шелковом платье выглядела сногсшибательно и казалась совершенно счастливой.

Павильон поражал гостей своим великолепием, как только они переступали порог и окунались в круговерть событий.

Подъехавшая следом Рози, домоправительница семейства Голдингов, в ярко-красном платье, с собранными в свободную прическу волосами выглядела совсем молодой. За нею шли ее муж Азек и четыре дочери. Ройбен обнял Рози. Мало кого в мире он любил так, как ее. Ему не терпелось показать ей весь дом, но сейчас он лишь проводил ее глазами, когда она исчезла в толпе вместе с Грейс и Селестой.

Родственники из Хиллборо накинулись на Ройбена с объятиями и радостными восклицаниями и тут же забросали его вопросами насчет дома.

— Ты и вправду видел этого самого Человека-волка! — громким шепотом поинтересовалась кузина Шелби. Впрочем, заметив, что он не хочет говорить об этом, она тут же дала задний ход: — Да я же просто так.

Ройбен ответил: пустяки, не обращай внимания. Ответил совершенно искренне. Ему всегда нравилась Шелби. Старшая дочь дяди Тима, такая же рыжая, как Тим и Грейс, частенько нянчила Ройбена, когда тот был маленьким. Нравился ему и Клиффорд, ее одиннадцатилетний сын, тоже рыжий и очень симпатичный. Шелби родила его вне брака, когда еще училась в школе. Сейчас Клиффорд, пораженный, судя по всему, размахом праздника, улыбаясь во весь рот, разглядывал Ройбена. Ройбен всегда восхищался тем, что Шелби повсюду водит Клиффорда с собой. А вот кто его отец, она так никому и не сказала. Дедушка Спэнглер постоянно возмущался этим, а ее отец Тим (он недавно овдовел) был безутешен. Шелби была образцовой матерью. И, конечно, вся родня его обожала, особенно дедушка Спэнглер. Грейс немедленно вернулась, чтобы взять Шелби, Клиффорда и прочую родню под свою опеку. А потом явилась в инвалидном кресле седовласая Джози, сестра Фила, которую сопровождала чрезвычайно обаятельная пожилая медсестра. Фил взял на себя заботу о сестре и повез ее туда, где ей было бы удобнее слушать хор.

В конце концов Феликс сказал, что они приветствуют гостей уже полтора часа и можно сделать небольшой перерыв и перекусить самим.

Гости теперь то и дело входили в павильон и покидали его, а некоторые, в основном те, кто с самого утра трудился в городе на ярмарке, уже собирались домой.

Ройбену ужасно хотелось погулять по дубраве и посмотреть, что же видят там гости, но он тоже сильно проголодался.

У двери дежурили Тибо и Фрэнк.

В помещение вошли несколько чрезвычайно красивых женщин, скорее всего, знакомых Фрэнка. Хм-м-м-м… А может быть, и Тибо. Все в весьма вызывающих платьях. Они походили на киноактрис или фотомоделей; ничего более определенного Ройбен предположить не мог. Возможно, одна из этих красоток была женой Фрэнка.

Повсюду — в библиотеке, в большом зале, в оранжерее — расположились гости с едой. Кое-кому удалось завладеть маленькими складными сервировочными столиками, застеленными баттенбергскими салфетками. Юные официанты подливали вино и проворно убирали пустые тарелки и кофейные чашки. Во всех каминах горел огонь.

Конечно, то и дело звучали сакраментальные слова «Человек-волк» или «окно»; при этом люди указывали на то самое окно библиотеки, в которое Человек-волк ворвался в ночь своего появления, чтобы разделаться с загадочными и злокозненными русскими врачами. Но мало кто заговаривал о Человеке-волке вслух, и Робен был очень рад этому.

Ройбен слышал топот ног по старой дубовой лестнице и невнятный гул голосов гостей, гулявших по второму этажу.

В столовой он набрал себе на тарелку гору индейки, ветчины и жареной гусятины с картофельным пюре, обильно сдобрил все это изюмным соусом и направился к окну, чтобы хоть из дома полюбоваться волшебным лесом.

Все было так, как он представлял себе: гости семьями прогуливались по тропинкам, а прямо под окном, на подъездной дорожке, играл небольшой оркестр.

В толпе, выстроившись змейкой, плясали ряженые в средневековых костюмах. До чего же хороши они были в зеленых костюмах, украшенные листьями и лозами плюща! Один красовался в маске в виде лошадиной головы, второй — черепа, а еще один — демона. На одном была настоящая волчья шкура, даже с головой, которую он пристроил к себе на голову. Рядом был человек в медвежьей шкуре с головой. Двое играли на скрипках, один на дудке, а «демон» на концертино. У нескольких человек были тамбурины и маленькие барабанчики, привязанные к поясам. Замыкавший цепочку разбрасывал что-то вроде больших золотых монет — вероятно, для сувениров гостям.

Другие ряженые обоего пола раздавали гостям бокалы с глинтвейном, высоченный седовласый святой Николай, он же рождественский дед, в длиннополом зеленом одеянии оделял детей деревянными игрушками. Насколько мог разглядеть Ройбен, это были кораблики, лошадки, паровозики и тому подобное, без труда вмещающееся в родительские карманы. Но из большого зеленого бархатного мешка то и дело появлялись маленькие книжечки и фарфоровые куколки с движущимися руками и ногами. В восторге от подарков были не только дети, сгрудившиеся вокруг рождественского деда, но и взрослые. Блондинка, которую он заприметил днем в городе в окружении детей, тоже была здесь, но уже без своей поразительной зеленой шляпы с цветами. Что, если это и вправду Лоррейн, о которой расспрашивал Джим? Ройбен не собирался спрашивать об этом. В доме и лесу поблизости сейчас было, пожалуй, не меньше тысячи человек.

Ройбен быстро разделался с едой. Тут его отыскали несколько старых приятелей из Беркли, которые тут же засыпали его вопросами об этом доме и о том, что же с ним все-таки случилось. Говорили, конечно же, и о Человеке-волке, не касаясь при этом Ройбена напрямую. Ройбен не уходил от ответов, но они были уклончивыми и двусмысленными.

Вскоре он увел свою компанию обратно к большому столу и на сей раз положил себе еще жареной гусятины, жареную куропатку, кучу сладкого ямса и принялся жадно есть, не думая о том, кто что скажет. Он был на самом деле рад увидеть старых товарищей, да еще по такому замечательному поводу, и ему вовсе не составило труда перевести разговор с их вопросов на свои.

Вдруг рядом с ним появился Фрэнк.

— Не забывай смотреть по сторонам, Чудо-волчонок, — прошептал он Ройбену прямо в ухо. — Не забывай радоваться тому, что происходит. — Сам он казался необыкновенно бодрым и веселым, как будто был создан для подобных событий. Нет, он, конечно же, морфенкинд из двадцатого века. Впрочем, Тибо назвал его неофитом. Ой, все равно с ними ничего не разберешь. Хотя у него будет прорва времени, чтобы разобраться. Просто чудеса! Он никак не мог привыкнуть к тому, что может не ограничивать понятие времени продолжительностью человеческой жизни.

Кстати о времени: не стоит ли ему урвать немного времени, чтобы действительно полюбоваться тем, что происходит вокруг?

Он окинул взглядом длиннющий стол, в центре которого располагалась огромная свиная голова, окруженная потрясающим многообразием овощных салатов. Официанты то и дело подбегали, чтобы вновь наполнить блюда с горошком в белом соусе, брюссельской капустой, сладким картофелем, рисом, какими-то непонятными кусками в аппетитной панировке, аккуратно нарезанными индейкой, говядиной, свининой. Источали пар глубокие миски с алыми и золотистыми фруктовыми салатами, сверкали разложенные на листьях салата апельсиновые дольки, на ломтиках фруктов возвышались облачка взбитых сливок. Гостям предлагались чуть ли не все возможные блюда из риса; любители здорового питания с удовольствием перекладывали на свои тарелки горы моркови, брокколи, помидоров.