Время меча - Юрий Нестеренко

— Господа, — сказал он, — имею честь представить вам высокоученого Шииза-Салемаха-ир-Рандавани, советника и посла его величества хана Тургунайского.

Старик церемонно, по-восточному, поклонился. Принц обернулся к нему и представил Элину — большинства слов она, конечно, не поняла, но свое имя расслышала. Как графине, раз уж они решили соблюсти церемониал, ей следовало склониться в реверансе, но вместо этого она по-рыцарски отсалютовала мечом; затем Элина представила — попросту перечислив имена — неаристократических членов спасательной команды.

— Вообще-то, принц, — добавила она, — в этих краях я именуюсь Эрвард Эльбертин. Мне следовало предупредить об этом сразу, но, надеюсь, господин Рандавани сохранит мою тайну.

Когда с формальностями было покончено, Эйрих объявил, что надо тщательно обыскать лагерь. Элину не прельщала перспектива рыться в окровавленных тряпках, и она отказалась участвовать, а вот горцы взялись за дело весьма охотно, рассчитывая на добычу. Глядя на них, Элина усомнилась, так ли далеко мирные северные племена отстоят от разбойных южных. Эйрих, однако, строго наказал своим подручным сносить все найденное в одно место, обещая справедливый раздел потом.

Первым делом Эйрих обследовал палатку двух штатских. Там он нашел светильное масло, которым пропитали куски тента и, намотав их на палки, соорудили факелы; но были там и находки поинтереснее, а именно листы пергамента, чистые и исписанные знаками неизвестного даже Эйриху алфавита. Не колеблясь, Эйрих предложил Рандавани взглянуть. Старый ученый, сохранивший, несмотря на годы, еще вполне приличное зрение, просмотрел листы и подтвердил (через принца, служившего переводчиком), что сталкивался с похожим видом тайнописи и постарается прочесть эти записи, однако предпочитает делать это днем и в более спокойной обстановке. Все же он сразу изучил пергамент с печатью, изображавшей орла с поднятыми крыльями, сидевшего на спине у волка — то был герб Хурданистана. Содержание документа подтвердило предположение, ранее высказанное Эйрихом — это было письмо предводителю другой группы, с которой отряд должен был соединиться позже. Письмо подтверждало полномочия одного из штатских — как было сказано, личного представителя шаха — в качестве командующего объединенной экспедицией, так что выходило, что Эйрих зарезал важную птицу.

Товарищи Элины по освободительной миссии продолжили обыскивать лагерь, а сама графиня, учтиво испросив разрешения у Рандавани, отошла с принцем подальше от места побоища. Им было о чем рассказать друг другу.

Артен начал с того, что «в сложившихся обстоятельствах считает себя свободным от обязательств сохранять тайну экспедиции» и пересказал Элине неизвестные ей подробности деятельности тургунайского посольства на Западе. Хотя она уже знала о Зурбестане, новые детали — и, главное, сведения о том, что проход в загадочную страну уже известен — изрядно разожгли ее любопытство. Далее принц кратко поведал о путешествии, протекавшем без особенных приключений; посольство возвращалось в Тургунай летом и двигалось кратчайшим путем, с правителями относительно цивилизованных областей были заранее заключены соглашения о беспрепятственном проходе через их территории, а в диких землях большой и хорошо вооруженный эскорт вкупе с приводящими варваров в трепет ящерами служил надежной гарантией от неприятностей. Последней дикой областью, которую надлежало пересечь посольству по пути на родину, были пустынные земли к северу от Хурданистана (и к западу от Тургуная, соответственно). Здесь, почти уже у самой границы, большой отряд разделился. Собственно посольство с частью тургунайского эскорта взяло курс строго на восток, направляясь в Керулум. Члены же зурбестанской экспедиции со своим эскортом, бОльшую часть которого составляли три сотни тирлондских солдат, начали отклоняться к югу, в сторону гор. Они должны были, разумеется, не вторгаться на территорию Хурданистана, а пройти намного севернее, затем обогнуть пустыню Шезех-Кум с юга, прижимаясь к горам, затем встретиться еще с одним отрядом тургунайских солдат, присланным с востока, и далее по долинам, ущельям и перевалам пробраться к сердцу Бхиланайских гор. Элину удивило, что экспедиция направлялась в Зурбестан прямиком с Запада, не заезжая в Керулум и даже практически не вступая на территорию Тургуная. Артен объяснил, что все дело было в чрезвычайной секретности операции. Тем не менее, некая координация действий со столицей ханства все же осуществлялась; Артен не мог понять, каким образом, и догадался лишь много позже, после первого двустороннего дистанционного контакта с Элиной. Тогда-то ему припомнились слова Рандавани о том, что в Тургунае вся знать изучает магию.

— Да, в одиночку такие контакты в наше время устанавливать очень трудно, и они весьма ненадежны, — сказала графиня. — Но если над ними работает достаточно много искушенных в магии людей и расстояния не слишком велики…

— Наверное, это «много людей» и провалило все дело, — ответил принц.

— А может, шпион был в самом посольстве. Так или иначе, мы угодили в тщательно спланированную ловушку. Через четыре дня после того, как мы разделились, на нас ночью напали солдаты в тургунайском облачении. Они атаковали исключительно тирлондцев, и те, естественно, решили, что Тургунай нарушил договор. И вступили в бой с тургунайской частью эскорта. Нападавшим оставалось лишь добить выживших… Эти ублюдки уничтожили всех, — в голосе принца, до сих пор рассказывавшего спокойно, прорвалась ненависть. — Не только солдат. Доктора Валдерна, доктора Броухальта… В живых оставили только меня и Рандавани. Мы были нужны им, чтобы открыть дорогу в Зурбестан.

Хурданистанцы — впрочем, тогда пленники еще не ведали, что их захватили хурданистанцы — знали, что западный принц необходим, чтобы преодолеть окружающее Зурбестан заклятье. Но принц был лишь ключом; нужен был тот, кто знает, как вставить ключ в замок, и это был Рандавани. Об этом Артен узнал лишь недавно; в плену его и тургунайца, как и полагал Эйрих, содержали раздельно, и принц долго не мог понять, чего же добиваются его тюремщики. Обращение было довольно сносным — кормили прилично (не на уровне тирлондского дворца, конечно, но на уровне походной кухни, к которой Артен успел привыкнуть за время пути), не издевались и вообще не трогали — однако все то время, что принц просидел в каземате башни, он был прикован цепью (хотя и длинной) за ногу к кольцу в стене. Цепь, впрочем, была сущей ерундой по сравнению с невозможностью читать и писать, в результате чего Артен чуть с ума не сошел от скуки; но, как поспешил он заметить Элине, в заточении у него появилось несколько интересных идей, которые ему не терпится проверить в лаборатории. Лишь в последние месяцы тюремщики стали досаждать ему требованиями провести их в Зурбестан. Артен всякий раз чистосердечно отвечал, что не знает туда дороги, и ему верили — ничего удивительного, откуда западный принц, никогда не бывавший в этих краях, мог ее знать? — но через некоторое время начинали приставать опять, грозя применить силу при неповиновении. Очевидно, на него просто давили психологически, чтобы он был готов беспрекословно выполнить то, что от него потребуется, когда придет время. Принц догадывался, что время это не приходит из-за заваленных снегом перевалов (и однажды один из тюремщиков обмолвился, подтвердив эту догадку), но в последнее время, видя все большее нетерпение врагов, понял, что эта причина уже неактуальна и что другим фактором может быть, по всей видимости, лишь до сих пор не сломленное сопротивление Рандавани. Удивляясь и восхищаясь стойкостью старика, Артен, однако, каждый день с трепетом ждал, что тот не выдержит, и мог лишь надеяться, что помощь Элины подоспеет раньше. И вот, наконец, она связалась с ним в последний раз и велела сказать тюремщикам, что он может добиться согласия Рандавани…