Завет воды - Вергезе Абрахам

Мариамму приняли с определенным условием. Поскольку она подала заявление на «оплачиваемое спонсором» место, которое финансирует ее диоцез в Керале, она должна предварительно отработать два года в миссионерской больнице до того, как начнет обучение. А став полноценным нейрохирургом, она должна отработать в миссионерской больнице еще два года, чтобы полностью покрыть долг.

Прошло семь лет с тех пор, как Мариамма впервые переступила порог Красного форта, и вот она покидает Мадрас, со слезами на глазах прощается с Анитой, Чинной, Умой и многими другими. Она начнет отрабатывать стажировку в абсолютно новой, но еще не обустроенной четырехэтажной больнице, которая должна быть оснащена самым лучшим оборудованием. Мариамма будет там первым и пока единственным врачом.

Эта больница находится в двух шагах от того места, где ее бабушка зажгла лампаду в честь ее рождения, — в районном центре Парамбиль.

Часть девятая

глава 73

Три правила будущей невесты

Под руководством Джоппана Парамбиль превратился в цветущий Эдем, современное хозяйство, где маниока и манговые деревья гнутся под тяжестью плодов, а молодые пальмы красуются в толстых ожерельях кокосов. Процветающая молочная ферма продает молоко холодильным предприятиям, обеспечивая дополнительный источник дохода. Двое молодых двоюродных братьев Джоппана стали его постоянными помощниками. В последние два года, пока Мариамма работала в Мадрасе, Джоппан поначалу писал ей ежемесячно, предоставляя отчет о расходах и доходах. Но всего через полгода они уже наняли, по его настоянию, бухгалтера на неполный рабочий день. Парамбиль процветает.

Сам дом, однако, не скрывает своего возраста, проступающего в паутине трещин на крашенных суриком полах, потускневшие тиковые стены требуют свежего лака. Мариамма везет Анну-чедети в Коттаям, чтобы вместе с ней выбрать новую краску для всего дома, а заодно потолочные вентиляторы, новые раковины и прочее оборудование, газовую плиту с двумя конфорками и запасной генератор. Улыбка на лице Анны гаснет, только когда доставляют холодильник.

— Айо, муули! Что мне с ним делать? Разве он меня услышит? Он понимает малаялам?

Но стоит Мариамме принести ей запотевший стакан ледяного сладкого лаймового сока с позвякивающими кубиками льда, как Анна становится преданной поклонницей холодильника. Отныне мясо, рыбу, овощи и молоко можно хранить несколько дней.

«Больница Медицинской миссии Мар Тома»[248] — самое высокое здание на несколько миль в округе. Просторная территория вокруг больницы обнесена беленой стеной, грозные предупреждения ЗАПРЕЩАЕТСЯ РАСКЛЕИВАТЬ ОБЪЯВЛЕНИЯ заклеены плакатами Партии Конгресса и Коммунистической партии. Напротив главных ворот находится автобусная остановка и чайная лавка Чериана. Дальше по дороге, в новом длинном прямоугольном здании, расположились «Замороженные продукты Канджамон», «Лондонские портные» и «Великолепные учебные пособия». Мариамма с трудом припоминает времена, когда тут были густые заросли, стояли деревья, по которым лазали они с Поди.

Рагхаван, бедный сторож, охрип объяснять галдящим пациентам, что да, больница построена, но нет, она не готова к работе. Если его называют лжецом, он показывает пустые комнаты без всякой мебели и громоздящиеся повсюду ящики с оборудованием, подаренным иностранными миссиями. Однажды Рагхаван будит Мариамму посреди ночи — из-за ребенка с приступом астмы, который, по его мнению, умирает. И он прав. Без адреналина из аптечки Мариаммы малыш не выжил бы.

Мариамма упоминает об этом случае на еженедельном собрании совета попечителей; епископ — председатель правления — позаботился, чтобы именно эта комната была щедро меблирована. Члены правления вежливо слушают, пока она пытается убедить их в необходимости срочно открыть кабинет неотложной помощи с базовым оборудованием, а потом без всяких комментариев переходят к обсуждению куда более насущной задачи — какого размера должна быть мемориальная доска в вестибюле и чьи имена должны или не должны быть на ней упомянуты.

Кипя от возмущения, Мариамма уходит с заседания и с удивлением обнаруживает за дверями Джоппана, невозмутимо попыхивающего бииди. Они шагают рядом в темноте, и она делится своим разочарованием:

— Это просто смешно! Такими темпами больница никогда не откроется.

Через частный пешеходный мост над каналом они идут в Парамбиль. Уже на подходе к дому Джоппан говорит:

— Муули, ничего не двигается, потому что там нет Мастера Прогресса. Он знает, как вести с ними дело. Я поговорю с ним.

И только когда он удаляется, Анна-чедети признается, что Джоппан ждал Мариамму около больницы, чтобы проводить, потому что уже темно. Точно так же поступал бы и ее отец.

Слухи о том, что Мастер выходит из дома только глухой ночью и предпочитает компанию привидений обществу людей, должно быть, верны, потому что Анна уже давно спит, когда является Мастер. Мариамма делится с ним своими огорчениями. Кажется, Мастеру приятно слышать об административном кризисе в больнице. Она умоляет его поговорить с правлением.

— Ни за что! Они должны сами меня позвать. Они до сих пор обвиняют меня из-за женщины, которая пыталась обокрасть Больничный фонд.

Мариамма уверяет, что его никто не винит.

— Аах, люди только так говорят. Но если я захожу к ним на чашку чая, они потом пересчитывают каждое рисовое зернышко в своих ара. Вот такие у нас люди.

Мариамма умоляет, взывая к памяти бабушки и отца, но Мастер стоит на своем.

— Я готов быть твоим тайным советником, не более. Вот что тебе следует сделать, Мариамма. Во-первых, не трать впустую время, выпрашивая что-либо у правления. Адариюмо ангаади ваанибхам? Что понимает коза в ремесле мясника? Просто составь список лекарств и расходных материалов, которые тебе необходимы. Я направлю заказ в «Медицинские товары оптом» в Коттаяме, с указанием выставить счет епископу. Во-вторых, твой сторож Рагхаван отличный малый. Это я нашел ему эту работу. Выдай ему стопку чистой бумаги. И пусть он просит каждого, кого разворачивает от ворот, написать хоть что-нибудь, хоть пару строчек, и подписаться внизу вместе с адресом. Если они не умеют писать, пускай только ставят подпись. А мы отправим эти письма митрополиту. Всего десяток-другой писем — и епископ уже ощутит некоторые неудобства. И последнее: хорошо, что ты рассказала мне про доску. Я знаю, где они будут ее заказывать, и выясню, сколько это может стоить. Я позвоню секретарю епископа, представившись журналистом. И спрошу: «Правда ли, что ребенок чуть не умер от астмы, потому что вы не смогли купить лекарство за десять рупий, но тратите двадцать тысяч рупий на мемориальную доску?»

— Мастер, вы за минуту сделали больше, чем я сумела за целый месяц, — восхищается Мариамма. — Вы нужны нам.

— Пустяки, — отмахивается Мастер, но видно, что ему приятно. — А ты знаешь, что это я придумал название «Больница Медицинской миссии Мар Тома»? Как мед стекает с языка, да? Но еще прежде, чем был залит фундамент, люди сократили название до «Больница Йем-Йем-Йем».

По мнению Мариаммы, это вполне закономерно: язык малаяли выговаривает «М» как «Йем». А еще малаяли любят акронимы.

— И они начали называть ее «Больница Тройного Йем»! Представляешь? Как это вульгарно, Тройной Йем! Как название мази от геморроя!

Мариамма не стала признаваться, что название «Тройной Йем» прижилось и она тоже повинна в этом, как и остальные.

Уходя, Мастер напоследок добавляет:

— Да, кстати, когда епископ начнет задавать вопросы про счет от «Медицинских товаров», ты просто скажи, что, поскольку он заказывал себе масло для волос, порошок кутикура и витамины, указывая их как «предметы первой необходимости», ты подумала, что он не станет возражать, если ты добавишь несколько предметов первой необходимости, предназначенных для спасения жизни.