Еще вчера. Часть вторая. В черной шинели - Николай Мельниченко

На третий день бледный и притихший дед уже стоял за своим ДИПом и гнал продукцию. Во время обеда он молчаливо продолжал работать до самого вечера. На другой день все повторяется: дед не отходит от станка. Наконец нас осеняет: у него нет ни копейки, соответственно – маковой росинки во рту – уже вторые сутки! Срочно делим свои бутерброды. Гена Степанов подходит с собранными харчами к деду:

– Пал Петрович, перекуси немного!

– Да вы что, ребята? Что я нищий? – хорохорится дед короткое время, затем, прослезившись, благодарит и удаляется с даянием за станок, где и подкрепляется. Скидываемся «по рублику», Гена деньги деду не отдает, а периодически подкармливает его хлебом и чаями-сахарами. А матросы приносят ему тарелки с кашей…

Кадры решают все

… или почти все, если им не мешать.

Из Военмормонтажупра ВМФ нашу часть переводят в подчинение Главвоенстроя, который подчиняется Заместителю МО по строительству и расквартированию войск. У флота мы – пятое колесо, и до нас у него руки почти не доходили. В строительном главке, на который нас «замкнули», – мы тоже оказываемся нежеланными подкидышами: наши заботы, материалы, оборудование – им непонятны и чужды. Например, главк недоуменно направил полученные по нашему заказу промышленные рентгеновские аппараты в медицинское(!) управление. Однако наше командование радо: повысились категории в штатном расписании. Теперь командир нашей части – полковник, в УМР должностей полковников тоже прибавилось. В связи с изменением штатного расписания нашей части, у отцов-командиров какие-то неувязки. У меня спрашивают, согласен ли я перейти на более низкую по оплате должность начальника лаборатории. Я теряю в деньгах, но радостно соглашаюсь: меня достали командировки и упреки. Дело в том, что я был единственный командир группы, который базировался в Ленинграде, а не в одной из Тьмутараканей. Я во всех этих разных и прелестных местах тоже появляюсь, но на более короткое время. По новому штату для меня, кроме размера «получки», не меняется ровным счетом ничего. Я по-прежнему тяну все сварочное направление, в том числе – всего УМР и завода: нельзя же обычную свою работу уменьшить пропорционально зарплате.

… При распределении молодого пополнения я часто пользуюсь «правом первой ночи», которое завоевывал долго и непросто. Доказал, что в учебную группу сварщиков надо брать исключительно добровольцев. Человек работает один на один с расплавленным металлом. От него требуется предельное внимание и моральная устойчивость, чтобы результаты были приемлемыми высоким требованиям. По принуждению этого не добиться. Более того, после первого этапа учебы даже из добровольцев отсеивается один из пяти: этот «один» очень хочет стать сварщиком, но не может по физическим и психическим причинам. Само собой, для работы собственно в лаборатории мне нужны толковые и грамотные ребята, у которых на месте, кроме головы, также и руки.

При отборе новобранцев уже есть опыт: достаточно посмотреть, как человек поднимается, движется, отвечает на вопросы, чтобы понять его «общие параметры». Но у меня еще действует своя разведка – ребята, работающие в лаборатории: у них больше возможностей оценить новобранцев в кубрике и курилках. Получая от своих ценную информацию, действую с открытыми глазами, зная за кого из новобранцев следует бороться. Правда, возможность выбора резко сужается. Если раньше мы набирали людей из призывников, предназначенных для флота, то сейчас – из слегка ущербных кадров военных строителей. Теперь у нас почти нет ребят из Украины и Белоруссии, очень мало с настоящим средним образованием или с оконченным ПТУ. Ну и, конечно, самое главное: наши солдаты служат всего два года. Это именно тот срок, когда фактически кончается учеба и начинается практическая отдача наученного нами солдата.

При подготовке сварщиков есть еще одно препятствие. По Правилам аттестации после обучения сварщик должен проработать не менее 6-ти месяцев на объектах, после чего должно быть дополнительное теоретическое и практическое обучение. И только после этого сварщика можно аттестовать, то есть, после положительных результатов теоретического экзамена – допустить к сварке контрольных образцов. Если эти образцы выдержат всякие издевательства – просвечивание, разрыв, изгиб и другие, – то сварщику может быть выдан диплом, то есть разрешение на сварку ответственных конструкций. И срок этому важному документу – всего один год, после чего требуется переаттестация, то бишь – опять сдача экзаменов и сварка образцов для испытания.

Эта прелестная схема в наших условиях имеет один маленький недостаток: она невыполнима. Полуобученному сварщику на наших объектах делать нечего. Полгода он будет «круглое катать, плоское таскать» и непременно потеряет приобретенные навыки по сварке. Этот ров, наполненный водой, надо перепрыгивать сразу, вопреки Правилам аттестации…

В течение года мы готовим два потока сварщиков по 25–30 человек, из которых затем по Правилам получается всего-то несколько человек – дипломированных. За год набирается всего десяток талантливых ребят, которые на объектах сумели все же научиться сварке, и которых мы аттестуем. Но служить теперь им остается всего ничего…

Первым, кто на деле доказал, что эту канаву можно перепрыгнуть сразу и в массовом порядке, был молодой и грамотный прапорщик Третьяк Эрик Павлович, – человек неравнодушный и энергичный. На судостроительном заводе имени Петровского (возле Охтинского моста, где сейчас собираются возвести небоскреб Газпрома) он не отдал учеников в бригады, а сосредоточил их в одном месте и занимался с ними сам. У каждого ученика был отдельный пост и много металла. После трех месяцев первичной учебы почти все ребята «от сохи» спокойно варили в вертикальном и потолочном положениях. Я добился продления им учебы на полтора месяца, и они научились варить еще и трубы, да так, что их можно было уже аттестовать на сварку ответственных трубопроводов. Когда наши воспитанники пришли на объекты, там облегченно вздохнули: хорошие сварщики везде на вес золота.

Постепенно я сформулировал обязательные условия для эффективной подготовки высококлассных сварщиков за короткое время. Вот главные из них:

– отдельный, хорошо оборудованный, пост для ученика;

– свой инструктор: не только ас-сварщик, но и педагог;

– непрерывное изготовление нужных образцов для сварки (до 300 кг (!) металла на один день учебы для каждого ученика);

– бесперебойное снабжение нормальными (а не бракованными!) электродами;