Синица в руках - Борис Петров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Елена Николаевна, никто не говорит об изменении вашей должности, нет, акционеры заинтересованы в вашей дальнейшей работе.
— В этом не заинтересована я. В понедельник я буду в офисе и заберу свои вещи.
— Елена, вы что увольняетесь? — президент компании озабоченно посмотрел ей в лицо.
— Хм, вообще-то я отдала заявление еще две недели назад, — Елена ухмыльнулась. — Вы не знали об этом?
— Нет. Ну, постойте. Давайте обсудим, это же не решение, мы не хотим, чтобы вы уходили, — речь его стала торопливой, он искоса взглянул на застывшего с глупой улыбкой Виталия, но тот лишь хлопал глазами.
— Я опаздываю! — Елена резко дернулась и вошла в гостиницу, затаскивая Алену.
Президент компании нервно закурил, сильно затягиваясь.
— Да ладно тебе Дим, что сами не справимся?
— Ты на ее место метишь? Не мечтай! Мне потом после тебя разгребать неохота. Катастрофа, это просто катастрофа.
— Ты также говорил, когда Сергей Алексеевич уволился.
— Мне знаешь, как тогда вставили? — он достал вторую сигарету и прикурил от первой.
— Один щелчок и нас тут не будет ни меня, ни тебя!
— Да ладно, ты сгущаешь краски. Вот выстрелит мой проект, и все наладится.
— Да не выстрелит, не выстрелит! Мне только эту лапшу на уши не вешай!
На этаже было тихо, слабо играл за стенкой телевизор. Алена остановилась около двери Елены и вопросительно на нее посмотрела.
— Ты, правда, увольняешься?
— Правда, но заявление я не писала. Приеду в понедельник, устрою скандал и уволюсь.
— А я собиралась через две недели заявление писать, — расстроилась Алена. — Они же меня разорвут.
— В понедельник решим. Давай собираться, не хочу тут больше оставаться.
— Я закажу машину, через полчасика, хорошо?
Елена кивнула и вошла в номер. Алена побежала вниз на ресепшен заказывать такси, где столкнулась с Виталием и Дмитрием Павловичем.
— Ты тоже собралась увольняться? — зло спросил ее Дмитрий Павлович.
— Почему вы меня об этом спрашиваете?
— Смотри у меня. Я тебя с волчьим билетом выпущу, тебя никто не возьмет на работу, поняла меня? — Дмитрий Павлович резко дернулся вперед и зашагал вверх по лестнице.
— Вот так вот, — глупо улыбался Виталий, которому было не по себе от этих разговоров.
Андрей сидел за столом на кухне, углубившись в чтение новостей на планшете. Уже начало призывно пахнуть мясо из духовки, и от этого живот недовольно заурчал. Он мельком взглянул на часы, было уже около десяти вечера, Лена уже должна была приземлиться. Он набрал ее номер. Телефон пока был выключен.
В дверь настойчиво позвонили. Он недоверчиво взглянул на часы на кухне и сверил их с телефоном, ошибки не было.
— А, это ты, — удивился он, пропуская внутрь надушенную Настю. — Чего пришла?
— Я хочу с тобой поговорить, — серьезным тоном сказала она. — Я могу пройти?
— Разве нам есть о чем говорить?
— А разве нет? — Настя сняла шубу и повесила ее на вешалку. — Пойдем на кухню?
Она, не дожидаясь ответа, прошмыгнула между ним и стеной, игриво дотронувшись до его живота.
— О, ты готовишь, какая прелесть.
— Тебе стоит уйти — твердо сказал он, входя на кухню.
— А разве ты все уже забыл? Я вот не забыла, это у меня никак не выходит из головы, — она подошла к нему ближе, обдав его жарким дыханием. — Не думаю, что ты мог это забыть, ты был тогда таким страстным, горячим.
— Я был тогда пьян и все.
— И все? А разве так можно? Вскружил бедной женщине голову, а теперь говорит, что все, — обиженным тоном ответила она ему, норовя встать поближе, но он отошел к двери.
— Уходи.
— Я уйду, но ты же сам понимаешь, что я должна буду рассказать об этом Лене. Ты этого хочешь? Мне кажется, что Ленка и так на грани, это ее добьет, ага?
Она неприятно рассмеялась и села за стол. Андрей смотрел на нее с презрением, напряженно играя желваками. Пропищал телефон, пришло сообщение от Лены. Настя взяла его телефон и прочитала: «Я уже еду, скоро буду. Я люблю тебя». Она вытянула губы бантиком и пропищала. — Как мило. Я сейчас расплачусь.
— Пошла вон, — прошептал он, сжав кулаки от бессильной злобы.
— Ты же не будешь меня силой выталкивать? — она бросила на него насмешливый взгляд. — Я же могу и закричать: «Помогите, насилуют!».
Андрей ушел в прихожую и вернулся с ее шубой.
— Одевайся и уходи, — он бросил в нее шубу.
— Ну, что ты такой грубый. А я все мужу расскажу, он приедет и набьет тебе морду. Не боишься?
— Не боюсь. Давай, я тебя жду.
— А я не тороплюсь. Я хочу дождаться Ленку, нам надо поговорить. Она положила шубу на стол и взяла его телефон, набирая Лену. — Алло, Ленусь. А, не ожидала. Да, это я. Ну ты приезжай, мы тебя очень ждем… Ну, как зачем? Нам надо поговорить, всем втроем. Ну, давай, целую, милая.
Она положила телефон на стол и посмотрела на него довольным взглядом.
— Ну, ты и тварь, — прошипел он.
— Не большая, чем ты, милый, — таймер прозвенел, и она подошла к плите. — Давай поедим, а то что-то есть захотелось. Она достала форму из духовки и стала разворачивать фольгу. Кухня заполнилась запахом запеченной шейки с чесноком. Она отрезала себе большой кусок.
— Ум, прекрасно. Не хочешь? Нет, а я вот еще один кусок съем!
Такси съехало на проспект, осторожно пробираясь по мокрому снегу, выпавшему несколько часов назад. Лена сидела сзади, бесцельно копаясь в сумке, руки ее дрожали, то и дело роняя вытащенные предметы на сиденье.
— Скоро будем, — сказал таксист, бросив на нее взгляд в зеркало заднего вида. — Там небольшой затор, но мы его сейчас объедем, вы не против?
— Нет-нет, как вам удобно, — торопливо ответила она, боясь, как бы ее голос не выдал волнение, клокотавшее внутри нее бешеным котлом.
Она вытащила ключи от машины, такси дернулось, и Елена выронила их на пол.
— Пробки сегодня, целый день толкаемся то там, то здесь, — посетовал таксист, желая развлечь пассажирку.
— Снег, стихийное бедствие, — слабо улыбнулась она.
— Да, каждый раз неожиданность для коммунальных служб — никогда такого не было, чтобы снег, да в марте! — рассмеялся он.
— Мне кажется, что не стоит все валить на городские службы. Многие могли бы и не выезжать в такую погоду, — сказала Елена, вспомнив себя в первые годы жизни в Москве, когда еще играло в ней желание доказать свой статус, считая метро чем-то низким для себя, чуждым.
— Да,
