Иные пути. Чужой - Олег Антипенко

Тогда он перевернул в начало и наконец различил на первой страничке пять кругов из изумрудов, один внутри другого. Натан протер глаза, протер лист совсем не похожий на бумажный, пергаментный или какой другой, скорее это напоминало, учитывая цвет, гибкую медь. Никаких драгоценностей, просто они так искусно нарисованы, что отличить их от настоящих практически невозможно. Он еще раз пристально на них поглядел и различил игру света на гранях «нарисованных» камней. Решил принимать это как данность, все-таки эта книжка хранилась под надежной защитой и наверняка не так проста как с начала показалась Натану.

На соседней странице тоже появилось изображение, только теперь более понятное — птица, скорее всего орел, выложенный камушками, отбрасывающие блики всех цветов радуги несмотря на свечение «разогрейки» только красным. Диаманты. Перевернул на следующую и, как и в прошлые разы изображение выложено камнями. Теперь на мечника с листа взирала змея, выложенная рубинами. На четвертой проявлялось изображение рыбы с серебряными пластинками вместо чешуи. Перевернул еще, но по пятой странице взгляд натыкался на глубокой желтизны цвет, а вот охватить все целиком не смог. Глаза начали болеть, но Натан так увлекся, что не придавал этому внимания, пока не понял, какое животное изображено. Это была кошка, гепард в золоте и антраците. Шестая страница для него так и осталась загадкой, как он ни пытался высмотреть хоть что-нибудь, ничего кроме рези в глазах не добился.

— Ну и демон с тобой. — Сказал, разочаровавшись, мечник, спрятал книжицу и обомлел.

На него обрушился целый новых мир красок и оттенков. Красный, фиолетовый, зеленый, синий. Отступила ночь, обнажив самые темные места в лесу, обнажив саму суть. Натан видел, как движется сок внутри растений и по стволам деревьев, он алым потоком, словно кровь по сосудам, разносил жизнь. Грунт не был черным, но пурпурным и отнюдь не мертвым или неподвижным. Он жил ранее непонятной жизнью, а теперь доступной Натану. Все пребывало в подвижности, на первый взгляд хаос жизни, но чем больше он наблюдал за всем, тем глубже становились его знания о совсем не важных для него вещах: о муравьях, которые прятались неподалеку в муравейнике, о птицах наверху, уснувших до утра, о неведомых зверях неподалеку. Для его взгляда не было преград, казалось ему можно заглянуть себе за спину, даже не оборачиваясь. Да, это был новый мир, и Натан глядел на него взглядом младенца, пытливым и доверчивым. Невозможно прервать это наслаждение, ведь еще никогда и ничто не представало перед ним в таком великолепии. Казалось, вот-вот зазвучит симфония, вплетаясь во все, что он видит и появится композиция, равной которой до сих пор не существовало.

Был потерян счет времени, новая прекрасная реальность заменила ему сон, отдых. Он разглядывал окрестности, наконец, сместился взглядом на себя. Правая рука светилась очень ярко белым, в самом центре предплечья угадывались очертания кинжала, левая же наоборот выглядела тускло, подавленно. В месте недавнего ранения от собственной сабли тоже свечения меньше. Натан внезапно осознал — это свечение подчиняется ритму его сердца и дыхания, и как только он это понял, темп стал более осязаемым. Он взглянул на деревья, они тоже чередовали периоды светимости только очень медленно. Это же качалось и муравейника, птиц, всех. Весь лес словно делал вдохи и выдохи.

Посмотрел на растение сзади, на котором висел артефакт и его охватил страх, всепоглощающий и растущий с каждой секундой. Он смотрел на черную проплешину за красным сиянием «разогрейки», смотрел на единственную черноту вокруг и чувствовал, как им овладевает паника. Мечник с невероятным усилием заставил себя закрыть веки, но видение нового мира не исчезло, осталось по-прежнему ярким и четким. Он прикрыл глаза руками и закричал, неистово, словно умалишенный. В его воображении будто тоже расползалось такое черное пятно, пожирающее все вокруг, пока не осталось ничего, лишь тьма и его сумасшедший вой.

Очнулся он в двадцати ярдах от своей стоянки. Не будь включенного артефакта, и найти свой рюкзак и спальник было бы невозможно. Тем не менее, Натан, когда приблизился, сказал «флам», заставив погаснуть камень.

Было ли причиной черноты горение или же подобным образом жизнь покидает растение, его не интересовало. Единственное, что он извлек из этого опыта, являлось правило: никогда не проверять на себе сомнительного происхождения артефакты. Видения так напугали его, как ни странно, но и красотой тоже, что даже прикасаться голыми руками к книжке он не решился.

Натан отряхнул свою одежду, будто это хоть в какой-то мере сделало ее чище, и полез в спальник. Через минуту вылез весь мокрый от пота и улегся сверху, благо комаров не было слышно…

Проснулся он рано, когда на востоке еще только серело. Решил идти по дороге, но уже через милю увидел другую деревню и свернул в лес перед тем местом, где речушка превращалась в небольшой водоем, образованный гатью с мельницей. По берегам находилось множество пирсов, если можно так назвать деревянные кладки, уходящие от берега на четыре-пять ярдов. На некоторых, свесив ноги вниз, уже сидели люди с длинными удилищами в руках.

В джунглях ему не пришлось рубить преграждающие путь лианы, за него это уже сделали местные жители. Вдоль и поперек лес был изъеден ходами, что указывало на частое присутствие человека. В дальнейшем Натану попалось немало деревень, и первый их признаком являлся как раз вытоптанные в округе тропы. К вечеру он уже встретил и удачно обошел четырех взрослых мужчин, идущих по отдельности из одного поселения в другое. Три деревни также удалось миновать незамеченным.

Натан придерживался реки, то отдалялся от нее, то снова шел рядом. По-видимому, водная артерия служила неким указателем не только для мечника, ведь больше нигде ему дороги не попадались. Хотя его больше заботило в последнее время удобство перемещения, нежели возможность обнаружения. Фострцы выглядели вполне мирно, по крайней мере, издалека, оружия при них также не видно. Тем более ручей тек на восток, а именно туда и лег его путь. Возможно, это и есть Восма, приток Варралы, а может и сама Варрала, если конечно тот капрал и про это не наврал. Однако эту мысль Натан старательно отгонял в самые дальние уголки сознания.

Он подумывал уже о воровстве чего-нибудь съестного. От этого его удерживали остатки гордости, а здравый смысл с желудком эту гордость уверенно подтачивали. Мечник приметил фрукты, которые поедали птицы, и сорвал один. Сочный, с мякотью внутри и твердой кожицей, которую птички разрывали клювом.

Закинул в живот и не заметил. Однако больше рисковать не стал, дожидаясь результата. Результат ждать себя не заставил. Началось небольшое головокружение и тошнота, однако пищу организм усвоил и через час уже требовал добавки.