Россия. Век XX. 1901–1964. Опыт беспристрастного исследования - Вадим Валерианович Кожинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поскольку А. Свердлов был одним из не столь уж многих уцелевших следователей НКВД 1930-х годов, о нем пожелала рассказать впоследствии не одна из его уцелевших «жертв» – например, дочь видного репрессированного деятеля Я. С. Ганецкого-Фюрстенберга, который, в частности, был в свое время «посредником» между Лениным и небезызвестным Гельфандом-Парвусом: «Когда… Ханна Ганецкая увидела, что в комнату для допроса вошел Андрей Свердлов, она бросилась к нему с возгласом: “Адик!” – “Какой я тебе Адик, сволочь!” – закричал на нее Свердлов…»[489].
Вел А. Свердлов следствие и по «делу» дочери виднейшего большевистского деятеля Гусева-Драбкина, которая «являлась в 1918–1919 годах личной секретаршей Я. М. Свердлова. За несколько часов до смерти Якова Михайловича она увела в свою квартиру его детей, Андрея (ему было тогда 8 лет. – В. К.) и Веру… Андрей Свердлов знал, что Елизавета Драбкина, которую он когда-то звал “тетей Лизой”, не совершала преступлений. Тем не менее он добивался от нее “признаний” и “раскаяния”. Он был груб, кричал, хотя, по крайней мере, и не применял к Драбкиной пыток» (там же, с. 423).
Можно предположить, что в чьих-либо глазах фигура А. Свердлова, чинившего жестокие допросы столь близких ему людей, предстает как нечто уникальное, из ряда вон выходящее. В действительности все здесь типично и просто обычно для тех времен. Напомню искренний рассказ Р. Д. Орловой-Либерзон о том, как даже на вопрос своего отца об отношении к его вероятному аресту она ответила: «Я буду считать, что тебя арестовали правильно».
Обилие сведений именно об А. Свердлове объясняется, как уже отмечено, тем, что он, в отличие от подавляющего большинства «энкаведистов», уцелел и впоследствии, в 1950–1960-х годах, стал «научным сотрудником» Института марксизма-ленинизма, защитил диссертацию, публиковал (правда, под псевдонимами) разные сочинения и т. п. Потому его выжившие жертвы особенно стремились рассказать об его мрачном прошлом. Может вызвать недоумение тот факт, что все четыре «жертвы» А. Свердлова, о которых шла речь, – женщины. Но и это имеет свое естественное объяснение: из его жертв уцелели (и потому смогли поделиться воспоминаниями) именно женщины, которых гораздо реже приговаривали к расстрелу, нежели мужчин.
Наконец, опять-таки тот же «щекотливый» вопрос: почему все упомянутые лица – евреи? Во многих сочинениях это «объясняют» якобы «антисемитской» направленностью террора того времени. Например, в объемистой книге Виталия Рапопорта и Юрия Алексеева с многозначительной иронией говорится о процессе «Антисоветского объединенного троцкистско-зиновьевского центра»: «На скамье подсудимых Зиновьев, Каменев, Евдокимов, И. Н. Смирнов и 12 других. (По Сталинской Конституции все национальности нашей страны полностью равноправны. Поэтому в списке подсудимых 9 еврейских фамилий + Зиновьев (Радомысльский) и Каменев (Розенфельд), 1 армянская, 1 польская и 3 русских)»[490].
Звучит это вроде бы внушительно, но только для тех, кто не знают или же «забыли» состав «команды» НКВД, подготовившей сей громкий процесс: Ягода, Агранов (Сорензон), Марк (Меир) Гай, Александр (Шахне) Шанин, Иосиф Островский, Абрам Слуцкий, Борис Берман, Самуил Черток, Георгий Молчанов – то есть 9 евреев и всего только один (!) русский (Молчанов)… Непосредственный свидетель их «работы» энкаведист А. Орлов-Фельдбин, подробно рассказывая о ней в своих мемуарах, отметил, что «следствие приняло характер почти семейного дела», и бывший зав. секретариатом Зиновьева Пикель в ходе допросов «называл сидящих перед ним энкаведистов по имени: “Марк, Шура, Иося”»[491].
Могут возразить, что в конечном-то счете Пикель (как и остальные 15 «обвиняемых») был расстрелян; но не следует забывать, что и Марк, Шура, Иося (то есть Гай, Шанин и Островский), и все прочие энкаведисты также были расстреляны или же покончили жизнь самоубийством (как знаменитый тогда следователь-садист Черток)[492]. Их места весной-летом 1937 года заняли новые «выдвиженцы» – Израиль Леплевский, Бельский (Левин), Дагин, Литвин, Шапиро и т. д.
Выше уже цитировались верные суждения Давида Самойлова о том, что после революции в центр страны «хлынули многочисленные жители украинско-белорусского местечка… с чуть усвоенными идеями, с путаницей в мозгах, с национальной привычкой к догматизму…». Из них «вырабатывались многочисленные отряды… функционеров, ожесточенных, одуренных властью».
В последнее время публикуются – хотя и весьма скупо – документированные сведения, характеризующие состояние дел в ОГПУ-НКВД, во многом созданное именно этими «ожесточенными, одуренными властью» лицами. Вот два авторитетных ответа на острые вопросы читателей, опубликованные в популярной газете «Аргументы и факты» в 1993 году:
«Правда ли, что широко применявшаяся немцами во время Второй мировой войны “душегубка” является советским изобретением? И. Рейнгольд, Иркутск.
На вопрос отвечает подполковник Главного управления охраны РФ А. Олигов: – Действительно, отцом “душегубки” – специально оборудованного фургона типа “Хлеб” с выведенной в кузов выхлопной трубой – был начальник административно-хозяйственного отдела Управления НКВД по Москве и Московской области И. Д. Берг. По своему прямому назначению – для уничтожения людей – “душегубка” была впервые применена в 1936 году. В 1939 году Берга расстреляли» («АиФ», 1993, № 17, с. 12).
И другой вопрос – ответ: «Известно ли, кто был самым жестоким палачом в истории КГБ? Л. Верейская, Санкт-Петербург.
На этот вопрос наш корреспондент И. Стояновская попросила ответить начальника ООС Управления МБ РФ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области Е. Лукина. – В чекистской среде им считают Софью Оскаровну Гертнер, в 1930–1938 гг. работавшую следователем Ленинградского управления НКВД и имевшую среди коллег и заключенных ГУЛАГа кличку “Сонька Золотая Ножка”. Первым наставником “Соньки” был Яков Меклер, ленинградский чекист, за особо зверские методы допроса получивший кличку “Мясник”. Гертнер изобрела свой метод пытки: привязывала допрашиваемого за руки и за ноги к столу и со всего размаха била несколько раз туфелькой по “мужскому достоинству” … Берия, придя к руководству НКВД, приказал заключить “Соньку Золотую Ножку” под стражу. “Уж слишком известна”. Умерла Гертнер в Ленинграде в 1982 году в возрасте 78 лет» («АиФ», 1993, № 19, с. 12).
Конечно, это только отдельные примеры; таких монстров в НКВД имелось тогда множество, и они внесли свой кошмарный вклад в его «деятельность»…
До 1937 года они беспощадно расправлялись с «чужими», но в конце концов дело дошло до жестокой расправы в своей собственной среде, вплоть до родственников… Казалось бы, этому должна
