Бойфренд для Цесаревны - Олег Ростов

джунглям. Сменил пустой магазин. Я подскочил и побежал за Ли. Позади оставался бой, в котором Антон оставался один. На душе было паршиво, словно я какой-то конченный трус, который в драке бросил товарища и стал спасать бегством свою задницу. Бежали с Ли до сумерек. Они в джунглях наступают быстро. Остановились на какой-то полянке. Я без сил опустился на задницу. Рюкзак не снимал, не было сил. Упёрся им в ствол дерева.

- Андрей, посиди здесь. Никуда не уходи. – Сказал Ли. Оставил рядом со мной свой тактический рюкзак и снайперскую винтовку. С собой забрал только автомат.

- А ты куда?

- Пробегусь по нашим следам. На всякий случай. Никуда не уходи. Будь на связи. – Ответил он и исчез в сгущающихся сумерках. Я понял, что он побежал назад, проверить Антона, если получится. То, что это было нарушения приказа охранять меня в любом случае, я даже не подумал. Да и не стал бы считать это каким-либо нарушением. Сидел возле дерева, закрыв глаза. В какой-то момент увидел Ольгу. Она сидела у окна. Смотрела на Москву, в её глазах были слёзы. «Не плачь, Оленька. Я ещё живой» - Крикнул ей. Но крика своего не услышал, услышал только тихий шёпот. Но она словно услышала меня. Оглянулась. Смотрела и я понимал, что она хоть и чувствует меня, но не видит. Её глаза искали меня. Потом её губы прошептали: «Берегись, Андрюша». Открыл глаза. Метрах в пяти от меня стоял ягуар. Он пригнулся. Смотрел на меня своими жёлтыми глазами. Я почувствовал, что ещё мгновение и он прыгнет на меня. Правая моя ладонь сжимала пистолетную рукоятку автомата. Указательный палец лежал на спусковом крючке. Когда он совершил рывок, я успел повернуть ствол оружия на хищника. Ударила длинная автоматная очередь. Кошатина припечатала меня к тактическому рюкзаку, который был у меня за спиной. Из меня вышибло дух. Но я успел инстинктивно выставить перед собой двумя руками автомат и сунуть его в пасть зверю. Его морда с оскаленными клыками, которыми он бы в одно мгновение разорвал мне горло, и моё лицо находилось близко друг к другу. Он хрипел. Его тело били конвульсии. Я продолжал удерживать автомат, зажатый у него в пасти. Наконец, он замер. Я же в каком-то оцепенении продолжал смотреть ему в глаза. Они не закрылись, но я видел, что жизнь уходит из них. В горле было сухо, как в центре Сахары.

- Сука. – Вырвался хрип у меня из горла. – Зачем, тварь такая? Жил бы ещё, пятнистый, точил бы кого-нибудь по тихой грусти в своих джунглях, а сейчас всё, хенде хох, паскуда. – Не знаю зачем я это говорил, но слова продолжали из меня сыпаться, как горох из дырявого пакета.

- Андрей?! – Услышал я голос Ли. Заткнулся и посмотрел вправо от себя. Метрах в четырёх от меня стоял Ли. Он удерживал на ногах Антона, перекинув его левую руку себе через шею. Голова командира была опущена вниз. Он поднял её. Посмотрел на меня, на дикого кошака, который придавил меня к дереву, лёжа на моих ногах.

- Ли, ты нарушил приказ. Оставил Самарина одного. Ты совершил преступление.

- Я знаю, командир. По прибытию на базу напишу об этом рапорт и готов буду понести наказание. – Ответил Ли.

Я смотрел на них дикими глазами. О чём они говорят? О каком, на хрен, рапорте? Каком наказании?

- Не надо никакого рапорта. Вы с ума сошли? – Крикнул я. С трудом спихнул с себя дохлого ягуара. Ли, тем временем, подвёл Антона ближе и аккуратно помог ему лечь. Командир тяжело дышал. Мы подняли его голову, Ли вытащил из своего тактического рюкзака какой-то свёрток и положил Антону под затылок. У него из носа пошла кровь.

- Ли, что можно сделать? - Спросил я китайца.

- Ничего, Андрей. Ранение при атаке на самолёт. Повреждение при падении самолёта. Химия, плюс ранения уже сейчас. Шансов нет. Он и живёт то сейчас чисто на химии. – Ли стоял перед командиром на коленях. Антон открыл глаза. Нашёл взглядом меня.

- Андрей, дальше без меня. Извини, но я всё, край. Сейчас уйду. Я выполнил свой долг до конца.

- Выполнил, Антон. – Ответил ему. – Я обо всем расскажу, когда выберемся из всего этого. За свою дочь и близких не волнуйся. С ними всё будет хорошо.

- Спасибо, Андрей. Пожалуйста, вернись к своей Августе. – Он перевёл взгляд на Ли. Раскрыл ладонь. Ли вложил в неё свою. Это было словно последнее рукопожатие. – Всё, Ли, пошёл я. Буду ждать тебя там. Мы все будем ждать тебя там.

- Я приду, командир. – Ответил боец. Из уголка рта Антона побежала струйка крови. Он дёрнулся несколько раз, потом замер. Глаза оставались открытыми. Ли протянул ладонь и закрыл глаза Антона. – Прощай, командир. Но мы обязательно встретимся. Там, на небе или в другой жизни.

Глядя на Антона, я, сам не знаю почему, религиозностью никогда не страдал, но тут рука сама поднялась для крестного знамения. Перекрестился.

- Царство тебе небесное, воин. – Прошептали мои губы.

Ли вытащил свою ладонь из ладони Антона. Потом достал из своего тактического рюкзака плоскую фляжку, открыл её и протянул мне.

- Давай помянем, по русскому обычаю настоящего офицера и командира, настоящего мужчину, Звягинцева Антона Васильевича. Царство ему небесное.

Я взял фляжку и сделал пару глотков. Это был коньяк. Передал её Ли. Он тоже сделал пару глотков. Закрутил крышку и положил фляжку в рюкзак.

- Знаешь, Ли, есть такая песня. Я думаю это, как раз про таких, как Антон. Послушай:

Мне кажется порою, что солдаты,С кровавых не пришедшие полей,Не в землю эту полегли когда-то,А превратились в белых журавлей…

Напевал я песню, которую пел в своё время очень хорошо Марк Бернес.

Летит, летит по небу клин усталый —Летит в тумане на исходе дня,И в том строю есть промежуток малый —Быть может, это место для меня!..

Я закончил петь. Ли сидел не шелохнувшись. Некоторое время мы молчали. Потом он посмотрел на меня.

- Хорошая песня, Андрей. Правильная. На самом деле, они все превращаются, как ты сказал, в белых журавлей. Это хорошо… С рассветом