ВПЗР: Великие писатели Земли Русской - Игорь Николаевич Свинаренко

Девушки и поэзия

– Поэт и любовь. Ты конкретно расскажи. Вот ты развелся со всеми своими женами, да?

– Да.

– Значит, ты можешь рассказать всю правду про баб!

– Всю правду? Всю правду невозможно рассказать. Впрочем, всё в стихах. «Балы, шампанское, закаты, переулки» – про все я рассказал в стихах. Всю мою жизнь можно вычитать из стихов, как говорил Александр Сергеевич… В стихах вся моя жизнь!

– Давай, давай. Во-первых, ты – поэт, а во-вторых – неженатый.

– Да ну…

– Ну кончай, а? Рассказывай. Значит, встал ты утром, выпил шампанского…

– Ну да, выпил шампанского, побрился бритвой и пеной Gillette…

– …и поехал к девушке..

– Взял букет, поехал к девушке. Вот ты знаешь, мне буквально сейчас нужно уезжать, между прочим, к девушке.

– Так, приезжаешь ты к ней…

– Приезжаю. Пылкие объятия, фальшивые восклицания… Что рассказывать? Все очень обыденно…

– Что, у поэтов это все происходит, как у простых людей?

– Да. Просто это окрашено поэтическим чувством. Все то же самое, ну почти все то же самое. Я прочитал воспоминания Блока, то есть не Блока, а девушки, которую он привел с улицы, с Мойки, – он приводил иногда девушек легкомысленных, чтобы узнать, что такое сладострастие. Так там написано: «Он привел меня к себе и всю ночь гладил мне волосы». Вот так и напиши: «Пеленягрэ приводит домой девушек, гладит им волосы, как Блок».

– Ты тоже водишь проституток, как твой коллега Блок? Делаешь из них Сонечек Мармеладовых, как Достоевский?

– Достоевский это делал в минуты отчаяния. А я – нет. Мне хотелось бы встречаться с порядочными девушками в приличных домах.

– Да еще и денег им не платить.

– Не платить. По большому счету проститутки – это скучно очень. Мы же их не понаслышке знаем. Это скучно… Все просто – заплатил и поимел. Это недостойно, хочется, как Блок говорил:

Предчувствую Тебя. Года проходят мимо –

Всё в облике одном предчувствую Тебя.

Хочется интриги, хочется некоторого fleur d’orange, отношений. Хочется больших страстей, высоких полетов во сне и наяву.

– О-кей. Скажи, скольких девушек ты любишь чистой, возвышенной любовью?

– Чистой и возвышенной любовью я люблю одну, – по большому счету одну только.

– В смысле – каждый раз одну.

– Да, я в этом смысле очень моногамен. Овидий говорил: «Даром время не тратя, нескольким встречу назначу». Но Овидий был негодяем…

– Ты б его в свое Общество куртуазных маньеристов не принял бы?

– Нет, принял бы, принял. Он очень хороший, замечательный поэт. Как он писал, обращался он к мужчинам, неумехам в женских делах:

Что помешало тебе достичь полноты вожделенной?

Стыд? Вовсе не стыд, разве что серость твоя.

Понимаешь?

– А периодически влюбляться положено поэту?

– Это обязательно. Для поддержания внутреннего стержня. Хотя… Данте всю жизнь любил одну Беатриче – и ничего, написал «Божественную комедию», а Александр Александрович любил эту законченную дуру Менделееву, и – ничего, тоже писал неплохие стихи.

Сам Пеленягрэ когда-то так описывал свою личную жизнь: «Когда я говорю, что я путался в женских именах, я не преувеличиваю. Как только мы выпроваживали одних, мы с тем же энтузиазмом шли снимать других». «Как веселы эти беспечные оргии! Каких женщин – обнаженных, прекрасных, плачущих – тащили мы за волосы, не зная жалости. Все они сладкая добыча негодяев и наглецов!..» А разве ж не трогательны такие любовные строки Пеленягрэ:

С поцелуями лезут старухи,

И горит под ногами земля.

Молодые красивые шлюхи

Словно крысы бегут с корабля.

Пьедестал почета

– Ладно, некорректно тебя спрашивать, кто первый русский поэт. Скажи тогда – кто второй?

– Андрей Андреевич Вознесенский. Я его очень люблю, он замечательную песню написал: «Ты меня на рассвете разбудишь». Человек, который написал также песни «Плачет девочка в автомате» и «Миллион алых роз», может быть спокоен за свое место в поэзии.

– А третий?

– Наверное, Бродский. Его трагедия в том, что он не писал песен. Но у него есть очень хорошее стихотворение, на которое можно написать песню: «На Васильевский остров я приду умирать». Писать песни – трудно… Маяковский очень хотел написать песню, но ничего у него не получилось. Не у всех поэтов это получается. Но бывают удачи. У Цветаевой есть прекрасная песня «Мне нравится, что вы больны не мной». У Пастернака – «Никого не будет в доме».

Судьба поэта

– Расскажи о себе. Кто ты, откуда? Как жил раньше?

– Я из Молдавии. Закончил ПТУ, работал в Москве на стройке. Строил институт на Профсоюзной, и сегодня, проезжая с кем-нибудь мимо, с гордостью говорю: «Это здание я строил!» Строил, строил… И понял, что Москву я с первого раза не возьму. Потому поехал в Калугу и закончил там педагогический институт. Набравшись там, в Калуге, сил, я в 81-м вторично пошел на штурм Москвы. Меня, правда, хотели по распределению отправить в сельскую школу. Я им сказал: «Да вы чё, меня – в деревню? Да это все равно что Пушкина ссылать!» А они говорят: «Ничего, ты там еще лучше напишешь. Пушкин в сельской местности очень плодотворно трудился». В том числе и на территории Калужской области – в Полотняном Заводе, в имении своей тещи. И ведь они правы, мне нечем было крыть! Но я все равно решился на побег. И сбежал в Москву, и поступил тут в Литературный институт, и даже закончил его…

– А из чего вообще состоит жизнь поэта? Пьянки, девки, да?

– Очень хорошо ответил на этот вопрос Александр Александрович Блок. Не могу процитировать дословно, но попробую. Это из дневников его: «Первое августа. Напиваюсь в пивной на Гороховой. Второе августа. Опять напиваюсь в пивной на Гороховой. Третье августа. Напиваюсь в пивной на Гороховой под граммофон и зачем-то покупаю пальто». Так вот, вся жизнь поэта – это сперва отдых в пивной на Гороховой под граммофон, а затем покупка ненужного пальто…

– Скажи, Витя, а тебя можно назвать поэтом-песенником?

– Мне это очень не нравится. С таким же успехом можно назвать меня столяром-краснодеревщиком. Лучше назвать меня поэтом, который время от времени делает вылазки в сопредельные государства.

– То есть ты как бы чистый поэт?

– Да, хотя….

– Но разве это не комплимент – «поэт-песенник»? Значит, народу ты нравишься.

– Мне не очень нравится эта формулировка. Вот у Есенина есть хорошие песни, но можно ли назвать его поэтом-песенником? Глупо. Однажды я видел визитку Евгения Александровича Евтушенко, там было написано: «Поэт, режиссер, депутат, фотограф, лауреат Государственной и прочее», в общем, куча званий и должностей. А у Пушкина просто было написано –