Берсеркер - Фред Саберхаген

— Какие, например?

— Боюсь, сейчас я даже не смогу их все перечислить. До того, как на нас набросился берсеркер, мы обнаружили в открытом космосе аминокислоты — такие, которые никогда прежде не встречались за пределами атмосферы. Самые разнообразные органические соединения — и в огромных количествах.

— Простите, но я до сих пор не знаю, какова была основная цель вашего полета?

— Сбор общих разведывательных данных. Разумеется, берсеркеров мы не искали — у нас был маленький двухместный корабль.

Молодая женщина умолкла, погрузившись в какие-то личные воспоминания.

— Вы говорили мне о разнообразных органических соединениях.

— Да. Мы были удивлены. Вам известно, что в этом расположенном рядом с Ядром секторе планет очень мало.

— «КОРСЕК». Мне кое-что известно об этом секторе, и все же, не могли бы вы рассказать поподробнее?

— Плотность звезд выше среднего — больше тридцати на кубический парсек. Вещество, из которого состоит туманность, очень тяжелое и имеет сложный состав. Запутанный лабиринт проходов и горловин: космическому кораблю легко попасть в ловушку. Что не раз и происходило. Именно поэтому послали Фрэнка.

— И вас.

— Да, полагаю, я тоже была на хорошем счету. Мы увидели капли нефти. Представляете, местами у них было такое плотное скопление, что нефть можно было поджечь. В тех областях, где присутствует свободный кислород, — в защищенных от сильного звездного света, — вдоль участка средней компрессии можно зажечь струю пламени длиной в миллиард километров.

Снова наступила тишина. У Ломбока возникло ощущение, что Элли, начиная говорить, собиралась сказать нечто важное, но сейчас она всеми силами уходила от темы. Несомненно, потому, что теперь это не имело для нее никакого значения.

Он решил направить разговор в нужное русло.

— Во время того полета вы забеременели.

— Да. Не знала, что вам об этом известно. Естественно, я принимала противозачаточные средства. Если бы я хотела иметь ребенка — согласитесь, время и место для этого далеко не лучшие.

— Согласен.

— Но почему-то противозачаточное средство не помогло. В том полете происходило много странного...

Похоже, разговор относился к тем вещам, которые не имеют никакого значения. Не желая излишне заострять внимание на беременности, Ломбок спросил:

— Расскажите, как вам удалось спастись от берсеркера.

Элли смотрела куда-то вдаль, мимо Ломбока. Она начала говорить, и постепенно к ней вернулась напряженность. Непривычно сильные для женщины руки затеребили край рясы.

— Он гнался за нами по пятам — то есть был совсем близко, всего в нескольких километрах, не больше. Полагаю, он к этому времени уже решил, что без труда разделается с нами, и хотел захватить нас живьем. Войдя в Тадж, мы испытали... внезапное потрясение, шок — вряд ли я смогу объяснить точнее. Фрэнк отключился, я же все это время оставалась в сознании — по крайней мере, когда мы вернулись на базу, меня исследовали, усыпив гипнозом, и не смогли найти провалов в памяти.

— И что вы видели, чувствовали, ощущали, находясь там? — Ответа не последовало, и Ломбок добавил: — Как долго продолжалось это... погружение?

Мимолетный взгляд, брошенный на него Элли, был наполнен сожалением.

— Как долго? Часы в отсеке Фрэнка успели отсчитать за время этого, как вы сказали, погружения около четырех часов. А мои часы тем временем ушли вперед на одиннадцать лет.

Ломбок уже видел эти цифры. Он неуверенно кашлянул:

— Вряд ли этот эффект можно объяснить с помощью теории относительности.

— Согласна. — Элли грустно улыбнулась. — Иначе я вышла бы из Таджа со взрослым ребенком.

— Итак, какое-то странное поле или еще что-то повлияло на работу часов. У вас были обычные часы, сделанные на основе цезия-133?

— Да. Следовательно, атомы цезия-133 меняли свое энергетическое состояние в двух отсеках совершенно по-разному. Если бы вы были ученым, вас бы это очень озадачило.

— О, я удивлен. Однако все это мне уже известно. Повлияло ли случившееся на вашу беременность? Дальнейшее развитие зародыша было нормальным?

— Сказать по правде» я не знаю. Об этом с готовностью позаботились другие. Надеюсь, эти люди справились с задачей лучше меня. Мне хватило того, что стало с моей головой. На Альпине, первой планете, где у нас была остановка, я избавилась от развивающегося плода. Знаете, я впервые говорю обо всем этом... Насколько мне помнится, центр усыновления произвел на меня очень приятное впечатление. Вежливость, доброжелательность, самое современное оборудование... Так что сейчас по Альпину бегает одиннадцатилетний ребенок, не догадывающийся о своем странном происхождении.

Выражение лица Элли смягчилось, став почти улыбающимся.

Откинувшись на спинку стула, Ломбок потянулся, оглядываясь вокруг, на сумрачные чрева древних сводов.

— Кто такой Последний Спаситель? Вас не обидел мой вопрос?

— Нисколько. Мы узнаем Его, когда Оно придет.

— Оно?

— Услышав такие слова, все начинают думать, что мы поклоняемся берсеркерам. Но это совершенно не так. Спаситель находится — будет находиться — вне деления на живое и неживое.

— Он отождествляется со всемогуществом? С Творцом?

— Не понимаю смысл ваших вопросов.

Ломбок пропустил ее слова мимо ушей.

— Вы рассказывали мне о своих впечатлениях внутри Таджа.

— Да. — Внезапно заметив, что ее руки мнут край рясы, Элли, сделав над собой усилие, отняла их. — Боюсь, словами я мало что смогу описать. Я пыталась делать магнитофонные записи, фотографировать. Возвратившись на базу, я обнаружила, что почти ничего не получилось.

— Знаю. Если бы вы не привезли с собой те два предмета, возможно, в ваш рассказ никто бы не поверил.

В ее глазах сверкнули веселые искорки.

— Я не собиралась заводить разговор об этих доказательствах. Из соображений безопасности.

— Я думал, соображения безопасности не имеют для вас никакого значения.

— Однако они имеют значение для вас. Теперь я уверена, что вы действительно из Министерства обороны. Скажите, к Таджу снаряжали новые экспедиции? Ведь прошло уже столько времени, наверняка к нему посылали людей. Интересно было бы узнать, что они обнаружили.

«И мне тоже», — мрачно подумал Ломбок. Ни одна из двух экспедиций до сих пор не вернулась. Пока, конечно, из этого еще не следует, что с ними случилось что-то серьезное, но через стандартный год уже появятся причины для беспокойства.

Но вслух он сказал:

— Ничем не могу вам помочь. Я не связан с отделом исследований.

Элли снова устремила взор поверх его плеча:

— Вы хотите узнать, на что это было похоже. Ну хорошо. Например, в один момент мне казалось, будто... будто наш корабль вывернут наизнанку и сжат до размеров большого мяча, каким играют на пляже дети. Он по-прежнему оставался сферическим, но размеры его можно было сравнить с человеческим телом. А мне удавалось каким-то образом удерживаться на этой штуковине — я словно сидела в дамском седле. Мое тело... не могу сказать, оставалось ли оно внутри или оказалось снаружи. Уверена, все это мне не пригрезилось. Моя голова, выросшая до огромных размеров, торчала, ничем не защищенная.

— Разве вы были не в скафандре?

— Да, я надела его, как только все началось. Но потом каким-то образом я оказалась вне скафандра.

— Полковник Маркус все это время был без сознания?

— Да. Тогда он еще был командором Маркусом. Я не могла связаться с ним по внутренней связи — впрочем, вся электроника корабля превратилась в запутанный моток провода. Я огляделась вокруг... этого огромного мяча, но не нашла ничего похожего на начинку нашего истребителя.

— А что было снаружи корабля? На некотором расстоянии от него?

Последовала долгая пауза. Элли словно решала в уме сложную математическую задачу.

— Порядок, — наконец ответила она. — И в то же время беспорядок. Впрочем, быть может, то, что казалось мне беспорядком, что я ощущала как хаос, на самом деле было порядком, закономерностью, но только высшего уровня, который я не могла постичь.

— Не могли бы вы рассказать мне что-либо поконкретнее?

— Могу. Но вряд ли это поможет вам понять суть моих ощущений. — Порывисто вздохнув, Элли продолжала: — Во сне сначала возникает какая-то мысль, а затем мозг вырабатывает соответствующий образ. Это определенно был не сон. Однако, по-моему, происходило в точности то же самое. Сначала я почувствовала порядок и лишь затем увидела окружающие корабль гигантские структуры. Каким-то образом мне удавалось зрительно оценивать размеры, расстояния. Мы словно находились внутри чего-то, похожего на купол астрономической обсерватории, однако больше, чем звезда.

Я ощущала беспорядок — или кажущийся беспорядок, происходившее вокруг казалось мне совершенно бессмысленным. Вдруг я увидела туман, похожий скорее на облако водяной пыли, а не на межзвездную туманность, настолько плотный, что я могла разглядеть частицы, проносящиеся мимо корабля. И еще были звуки: я даже не могу вспомнить их, не говоря уж о том, чтобы описать. Но эти звуки оказывали на меня такое же действие. Попеременно гармония и дисгармония. Музыка, но в то же время не музыка — и у меня возникло чувство, что, если бы мне удалось остановить корабль, я бы до конца дней своих с наслаждением пыталась раскрыть тайны, наполняющие всего одну пригоршню проносившегося мимо тумана...