Тортоделка. Истинный шедевр - Евгения Грозд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Спустя несколько часов борьбы за её жизнь вышел в коридор к тем, кто молился и ждал вердикта.
Видя заплаканные глаза родственников своих пациентов, я обычно смотрел на них профессионально и с сочувствием. Сейчас же хотелось сесть рядом с семьёй девушки и рыдать вместе с ними, но позволить себе подобную слабость не имел права.
Все мужчины встали, глядя на меня немым вопросом. Вобрав в лёгкие воздух, изложил только то, что по правилам могу открыть:
— С малышом всё хорошо. Однако, состояние его мамы нестабильно тяжёлое. Оказываются меры по устранению всех последствий гемоторакса. Следим за сердечной деятельностью и давлением. Пока нужно ждать, — скорбно опустил голову, выдохнув. Потом не сдержался и горячо добавил: — Она выкарабкается… Обязана…
Голос предательски дрогнул.
— К ней можно? — муж Вики просто добивал меня своим видом.
Что будет с ним, когда зайдёт в реанимацию и увидит свою жену с дренажной трубкой, интубацией, патрубками и катетерами, исполосованную вдоль и поперёк? Тут самому мне смотреть на эту картину больно и страшно, а ему?
— Ты будешь мешать работе персонала, — невинное враньё
— Миша, пожалуйста! Мне нужно её увидеть…
Прогнозы не лучшие — это понимал отчётливей, чем они. Я едва успел достать Вику с того света. Выкачивал кровь из плевры, латал повреждённые органы грудной полости. Акушеры сшивали заново разрывы, вводили препараты для сокращения матки и остановки кровотечения. Тело девушки перенесло просто невероятный травматический шок, и я, действительно, жутко боялся, что её сердечно-сосудистая система может не справиться с такой нагрузкой.
— Очень тихо и незаметно, — принял решение в пользу мужа Виктории. — Держи себя в руках.
Частые кивки. Одел Германа в стерильный набор посетителя и провёл к пациентке. Мужчина стальной поступью дошёл до постели супруги. Вижу, как глубоко дышит, сдерживая эмоции. Он готов не просто рыдать, а выть волком. Аккуратно взял жену за руку, другой коснулся лба.
— Ты была дана мне от Бога. Ты — его главная подмастерье. Именно ты создала меня нового. Я — твой новый шедевр… Моя тортоделка, — всхлип. Опускается ниже и нежно целует в лоб, виски. — Прошу, родная… Не уходи. Останься с нами, со мной, с сыном. Создай ещё одно творение. Семью… Я не смогу без тебя. Вик? Я люблю тебя, люблю, слышишь?! Не уходи, пожалуйста…
Я слушал его слова мольбы и угасал с ним рядом. Хотел стоять так же у её постели с другой стороны, держать вторую ладонь и не дать ей уйти по тому тёмному коридору — в никуда и навсегда.
Громкий звук монитора вернул в реальность. Твою мать! Уходит?! Нет!
— Код синий! — рявкнул не своим голосом.
В реанимацию вбежали медсестры и доктора. Кто-то уже выталкивал Германа вон. Слышу его зов к жене. В душе зову её вместе с ним.
— Дефибрилляция! — крик доктора справа избил плетями.
Сейчас! Сейчас!
Поток спасательных действий взорвал голову, но все попытки не останавливали злобный протяжный тон монитора. Время беспощадно неслось не в нашу пользу. Перезаряды и разряды дефибриллятора лишь взмывали конвульсией грудь девушки вверх, которая рывком падала обратно на постель, не отвечая взаимностью.
— Ну, давай же! — пот ручьём бежал по спине, боль в руках. — Вика! Возвращайся! Заряд на триста! — не своим голосом ору на медперсонал. — Ещё раз!
— Асистолия, — ассистент сочувствующе и чуть испуганно смотрит на меня. — Дефибриллятор уже бессилен.
Медсестра автоматически прекращает непрямой массаж сердца. Нет!
— Отойди! — оттолкнул её в сторону и принялся за массаж сам, отсчитывая нажатия.
Медперсонал отошёл от койки, смотря на моё сумасшествие, пока судорожно пытался вернуть Вику назад.
— Реакции нет, — проронил один из докторов. — Михаил Анатольевич, объявляйте…
Меня мягко, но настойчиво отстранили от любимой девушки, которая лежала на этих холодных белых простынях, распластав в стороны руки. Тёмные волосы обрамляют лик, консоль скрывает часть лица, аппарат по-прежнему надрывно пищит, вводя в отчаянную злость.
Её больше нет?!
Слёзы уже не держались в глазах. Нет, ты не можешь! Вот так… Не смей! Ты обещала!
Почти взревел и мощным ударом опустил кулак на сердечную мышцу.
— Живо обратно! — проорал ей в лицо и ударил снова.
Давай же!
Вика!
64. Эпилог. Истинный шедевр
ЛИКА
Они шепчутся. Спиной ощущаю настороженные взгляды на себе, которые прокалывают каждый дюйм тела. Руки дрожат. Всё ещё в носу металлический запах крови, дурманящий голову. Обнимаю свой большой живот и нежно глажу, блаженно предвкушая будущее материнство.
— Она не убийца! — шипел папа на следователя. — Та девка ещё жива и ребёнок тоже!
— Покушение в убийстве — такая же статья, — парировал прокурор.
— Моя дочь может быть пыталась помочь той дуре?! Ведь похищение совершила брюнетка… Это подтвердят все камеры, — рычание ему в ответ.
— Один из жильцов дома видел вашу дочь с пистолетом в руке, — не унимался следователь.
— Кто видел?! — взвизгнул отец. — Пропойцы?! Барыги?! Урки?!
— Ваша дочь задержана на месте преступления с поличным. Пистолет и гильза соответствуют друг другу. Так же она сама призналась, что стреляла в потерпевшую…
— Чушь собачья! — вздрогнула всем телом, когда папа подлетел ко мне. Погладил по спине и волосам. — Лика, девочка моя… Ты даже пользоваться оружием не умеешь. Эти ручки, — начал целовать внутреннюю сторону ладоней, — они созданы для любви и нежности.
Смотрела на него немигающим взглядом. Почему я здесь? Сижу на каком-то подобие дивана, а вокруг меня эти люди. Мне ведь нужно в больницу. Ребёнок вот-вот появиться на свет. Герману потребуется помощь. Сын и любимый ждут меня.
Улыбка озарила моё лицо и счастье наполнило грудную клетку.
— Он любит меня, — проронила напевно. — Очень любит… Мне нужно в больницу, папочка, — я начала подниматься с дивана. — Скоро начнутся роды, счастливо огладила живот. — Мы с Герой наконец станем родителями! — поцеловала отца в щёку. — Вика отдала нам ребёнка… Она поклялась!
— Виктория и ребёнок пытаются сейчас выжить, и всё из-за вас! — рявкнул на меня следователь и подступил ближе. Папа тут же перегородил меня собой. — Вы едва не совершили двойное убийство с особой жестокостью, ради своих капризов и амбиций!
— Папа? — впилась в плечо родителя, абсолютно не понимая агрессию оперумолномоченного. Надёжней обняла живот. — Я никого не убивала… Поймите мне нужно в больницу. Я еду рожать…
Все присутствующие уставились на меня. Глупцы! Всё это время они и не замечали во мне счастливую будущую мать.
— Лика, ты не беременна… Бог с тобой, — мама начала рыдать. Немного не такую реакцию я ждала.
— Ваша дочь не в себе, — тихий настойчивый шёпот следователя. — Она
