Волшебный квартет - Клиффорд Саймак

— И несмотря на все это, ты попытался проникнуть внутрь?

— Попытался,— ответил дядя.

— В одиночку...— сказал аббат.— А двое могли бы туда проникнуть? А трое? Или только целая армия?

— Армия — нет. Только не армия. Если бы через Брошенные Земли попробовала пройти армия, она была бы стерта с лица земли. Она не прошла бы и десяти лиг. Туда может прокрасться тайком только маленький отряд. Так удалось попасть туда мне.

— А маленький отряд из решительных, находчивых людей мог бы надеяться на успех?

— Кое-какие шансы у него могли бы быть. Очень небольшие. Я бы на такие шансы не поставил.

— Уж не собираешься ли ты сделать такую попытку? — недовольным тоном спросил дед аббата.

— Я думал об этом,— ответил аббат и бросил пристальный взгляд на Харкорта. Тот пожал плечами.

— Не знаю,— сказал он.

— Это благородное дело,— сказал аббат.— Святое дело. Крестовый поход во имя Церкви.

— И ради славы твоего аббатства,— вставил Шишковатый.

— Да, об этом я, может быть, тоже думал,— ответил аббат,— но не только об этом. Ради нашей Святой Церкви. И вот что еще. Есть легенда — ну, не совсем легенда, скорее, пожалуй, слух, но его отчасти подтверждает одна древняя рукопись, которую я нашел. Этот слух гласит, будто когда-то призма Лазандры хранилась в том самом древнем аббатстве, на фундаменте которого стоит нынешнее.

— Ты хочешь сказать, твое аббатство? — переспросил Шишковатый.— То, где ты аббат?

Аббат кивнул.

— Он прав по крайней мере в одном,— сказал дед.— В последние годы я от нечего делать просматривал архивы этого поместья. Аббатство, которое построил род Харкор-тов, в самом деле возведено на фундаменте другого, более древнего. Камень, из которого оно было сложено, большей частью пошел на строительство нашего замка, а когда было решено построить новое аббатство, его возвели на фундаменте того, прежнего.

— Я этого раньше не знал,— сказал Харкорт.— Аббат сказал мне об этом только вчера.

— Ты редко заглядываешь в старые бумаги,— сказал дед.— У тебя хватает других забот.

— Теперь вы видите,— сказал аббат,— я вроде как лично заинтересован в этом деле. Не то чтобы я был совершенно убежден, что все это правда. Но есть некоторый шанс, что это правда.

— На мой взгляд, пытаться вернуть призму Лазандры — чистое безумие,— сказал дед,— С твоей стороны, аббат, безумие даже думать об этом. А с твоей стороны, Рауль, было безумием пытаться это сделать.

— Да, это было безумием,— ответил дядя Рауль.— Теперь я знаю. Но тогда не знал.

— Ты мог бы только рассказать нам, как туда добраться,— сказал аббат.— Может быть, нарисовать план. Зная, что у нас*впереди, мы совершили бы этот путь куда быстрее и избежали бы многих опасностей.

— Да, я мог бы это сделать. Но не знаю, сделаю ли. Мне очень не хочется. Не хочу, чтобы ваша гибель осталась на моей совести.

— Даже во имя Божье?

— Даже во имя Божье,— ответил Рауль.

— Все зависит от того,— сказал Харкорт,— в каком направлении нужно двигаться.

— Прямо на запад,— ответил дядя.

— Римская когорта, которая проходила здесь вчера,— сказал Харкорт,— вероятно, направится к северу. Она отвлечет силы противника. Нечисть последует за ней на север. Может быть, нам и удастся проскользнуть незамеченными.

— А что вы будете делать, когда доберетесь до этого дворца или поместья? — спросил дед.

— Там видно будет.

— Значит, ты всерьез думаешь пуститься в эту дурацкую авантюру?

— Ну, не совсем,— ответил Харкорт.— Я всего лишь оцениваю ситуацию. Мысли вслух, упражнение в тактике.

— Я сказал, что не стану рисовать план и помогать вам,— произнес после некоторого колебания Рауль.— Но тут есть еще одна сторона, о которой я ничего не сказал. Чарли, очень может быть, что это касается лично тебя.

— Лично меня? Каким образом?

На лице Рауля отразилось мучительное сомнение.

— Я не хотел об этом говорить,— сказал он,— потому что это может повлиять на твое решение. Но все же сказать, по-моему, надо. Иначе я никогда бы этого себе не простил. Я просто не мог бы смотреть тебе в глаза.

— Так скажи, ради Христа! — воскликнул Харкорт.— Говори скорее. Это что-то очень страшное?

— Страшного в этом ничего нет, но мне не хотелось...

— Давай выкладывай,— вмешался дед.— Мой внук уже взрослый. Если это действительно его касается...

— Когда в ту ночь я разговаривал в храме со священником,— начал Рауль,— он назвал одно имя. Оно показалось мне знакомым, и потом я вспомнил, где его слышал. Это имя — Элоиза.

Харкорт вскочил со стула.

— Элоиза? — вскричал он.— Что ты слышал про Элоизу?

— Держи себя в руках, Чарлз,— строго приказал ему дед,— От крика толку не будет. Что ты слышал про Эло-изу? — продолжал он, обращаясь к Раулю,— Элоизы нет в живых, ее убили семь лет назад. И ты это прекрасно знаешь. В этом доме не следует легкомысленно поминать ее имя без особых на то причин.

— Есть некоторый шанс, что она жива,— сказал Рауль.— В том месте, где находится призма, живут люди.

В доказательство своих слов тот священник, который мне все это рассказал, назвал два имени. Элоиза было одно из них.

Харкорт почувствовал внезапный прилив слабости и, весь дрожа, опустился на стул.

— Ниоткуда не следует,— сказал ему дядя,— что это твоя Элоиза. Я же говорю, что есть только некоторый шанс.

Но Харкорт знал, что упустить такой шанс он не может. Когда речь идет об Элоизе, он не вправе пренебречь даже самым малым шансом. Ничто не может его остановить, нет такой опасности, которая заставила бы его повернуть назад. Если Элоиза еще жива...

— Возможно, она и осталась в живых,— сказал он.— Мы ведь не нашли ее тела.

— Там было множество тел, которые мы не смогли опознать,— напомнил дед.

— Да, я знаю,— сказал Харкорт,— Но если есть хоть какой-то шанс...

Кто-то положил ему на плечо могучую руку и крепко его обнял. Он оглянулся и увидел, что это аббат.

— Мы отправимся туда,— сказал аббат.— Мы двое отправимся туда и вернемся с Элоизой, а может быть, еще и с призмой.

Харкорт понуро сидел на стуле. В глазах у него все плыло, как будто комнату вдруг заполнила быстро бегущая вода. До него как будто издалека донесся голос дяди:

— Простите меня. Мне не нужно было...

— Нет, нужно,— возразил ему дед.— Если бы ты ничего не сказал, это было бы нечестно. Мальчик горевал о ней много лет.

Очертания комнаты стали уже не такими зыбкими, как будто вода спала, и все вокруг вновь обрело четкость. Харкорт сказал:

— Я пойду. Никто меня не остановит. И аббат пойдет со мной, потому что теперь у нас обоих есть на то причина.

— В таком деле мы должны быть очень осторожны,— сказал дед.— Если хоть кто-нибудь об этом услышит...

— Сохранить тайну не удастся,— возразил Шишковатый.— Как бы мы ни старались. Даже у этих стен есть уши. К вечеру слухи пойдут не только по замку, но и по всей округе.

— Слухи, может быть, и пойдут,— сказал дед,— но никто не будет знать, куда вы собрались. По крайней мере, пока вы не отправитесь,— Он взглянул на Харкорта и спросил: — Ты твердо решил идти? Если ты передумаешь...

— Не передумаю,— заверил его Харкорт,— Я пойду.

— Вы, конечно, понимаете,— вмешался Шишковатый,— что я пойду с вами? Не могу же я вас отпустить одних.

— Спасибо,— ответил Харкорт.— Я надеялся, что ты тоже пойдешь, но не мог тебя об этом просить.

— Ну, теперь у меня на душе стало полегче,— сказал дед.—Двоих было бы маловато. Я бы тоже с вами пошел, хоть и считаю это дурацкой затеей, но от меня вам было бы не много толку. Я бы вам только мешал.

«Ну вот,— подумал Харкорт,— все решено, теперь надо действовать. Действовать, но не во имя алчности, которая тоже часто толкает на решительные поступки, а во имя любви и благочестия. Хотя очень может быть, что благочестие — тоже разновидность любви, только не такая бурная».

То, что еще совсем недавно казалось ему изрядной глупостью, то, что его дед все еще считал дурацкой затеей, теперь представлялось ему делом простым и заурядным, которое мог бы предпринять кто угодно.

— Троих хватит,— говорил тем временем Шишковатый.— Нам придется передвигаться быстро и скрытно. Мы не будем пользоваться дорогами, мы будем всячески их избегать.

— Там есть древняя римская дорога,— сказал аббат,— она идет прямо на запад. Мы пойдем южнее ее.

— Вы уверены,— спросил дед,— что вам не пригодятся несколько хороших бойцов? Мы могли бы отобрать самых надежных.

— Они не вложат в это свою душу,— сказал Харкорт.— Они будут всего бояться. Они будут всем недовольны.

— В любом случае,— сказал Шишковатый,— мы не будем рваться в бой. Мы будем всеми силами избегать столкновений. Мы будем передвигаться быстро и налегке, неся с собой все припасы. Вполне возможно, что мы вернемся очень скоро.