Дурак космического масштаба - Кристиан Бэд

Иннеркрайт коротко кивнул и развернулся, чтобы собрать немногочисленные вещи и закончить дела со "своими" алайцами.

Однако уйти так, как положено по протоколу, не получилось. Агжей догнал его и попросту загородил дорогу. Энрихе с ним силой меряться не собирался, (хотя мальчишеское желание возникло), остановился. Да, померяться силой с капитаном было бы забавно: физически он явно сильнее, а психически не умеет почти ничего, хотя тяжёл очень… Уровняла бы его неумелость их шансы? Жаль, что вышло так, что проверить это не удастся, скорее всего, никогда. Вряд ли они ещё встретятся.

Иннеркрайт только хотел открыть рот…

Но капитан на него и не смотрел.

— Колин, так нельзя. Ему надо дать хотя бы отлежаться дня два. На Тайэ я был, там далеко не курорт! Может, вообще…

Энрихе усмехнулся: ну и буря эмоций по пустякам.

— Только на Грану или на Тайэ, — перебил капитана лендслер. Брови его сдвинулись, хоть голоса он и не повысил. — В любом другом месте его найдут через неделю. — Генерал чуть заметно покачал головой, не желая обсуждать то, что, по его мнению, обсуждению не подлежало, но продолжил. — Его обвинили в том, Анджей, что в сумме натворили вы оба. И искать будут соответственно. Я не уверен, согласится ли его принять на Гране Великий мастер. На переговоры времени нет. А на Тайэ у меня семья.

Ответ был резким, но хаго не обиделся. И руки Энрихе не выпустил.

— Может, пусть слетает к своим? Попрощаться?

— Чем быстрее Энрека не будет в секторе, тем лучше. Его, Анджей, будут искать не совсем привычными тебе путями. Я бы оставил его при себе, но и мастера зверей тоже способны дать защиту, которая нужна.

Капитан снизошёл, наконец, до работы мозгами.

— Колин, мы кого-то ждём?

— Правительственную комиссию.

— Но ведь…

— В течение суток пройдёт так называемый "откат". И часть теперешней изменённой реальности будет замещена наиболее "тяжелыми" кусками старой. Я думаю, комиссия всё-таки будет. И нам следует в темпе убрать генераторы и отправить Содружеству посылку с "телом Энрека". После чего в секторе начнётся такой ад, что никакая комиссия на Плайту высадиться просто не сможет. Потом мы позволим Локьё выдавить наши силы из приграничья. Это и будет минимальная плата за всю эту историю. Мы потеряем часть спорной территории, эрцог потеряет сына.

— Это не свинство называется с нашей стороны, нет?

Лендслер вздохнул. Ему не хотелось отвечать, но он ответил.

— Это называется "грата". Подчинение материи свободной воле.

Иннеркрайт видел, что капитан ничего не понял. А вот Колин, оказывается, знает и о работе с паутиной. И вполне осознает, что именно произошло. Энрихе очень внимательно читал его биографию — там не было ни слова про обучение в каком-либо из высших домов, значит, мастерам Зверя доступно больше, чем предполагают. Забавно.

— Тогда я его хотя бы провожу, — сказал капитан и потащил Энрихе по коридору.

— Не надо меня провожать, — раздраженно сказал иннеркрайт, когда командующий уже не должен был их слышать. И уже мягче. — Иди, лучше, генераторами займись.

— Почему не надо? — капитан был прямой и острый как лазерный бур.

Энрихе остановился, заставил себя посмотреть хаго в глаза и сказать простое, то, что тот поймёт:

— Я хочу побыть один.

Капитан кивнул.

— Но только попробуй смыться не попрощавшись.

— Хорошо, — выдавил улыбку иннеркрайт.

Он знал, что это будет трудно, но он попрощается с хаго. Попрощается после всего, что сейчас сделает. И, может быть, даже скажет ему, что именно сделал. Чтобы разочарование наступило сразу, а не позднее.

Хаго — они такие. Они не прощают поступков, продиктованных законами неволи.

В далёких горах Истока, там, где вечный холод и никогда не приходит лето, так называют охотников на гакхи, свирепых хищников с двумя рядами острых зубов. Только хаго может один на один со снегом годами смотреть в глаза белой бездне и смеяться чему-то своему.

В мире людей хаго иногда беспомощны и задают смешные вопросы, но и чёрная бездна боится охотников на гакхи. Ведь бездна — это всегда бездна.

Энрихе свернул в сторону карцера, спросил у проходившего мимо дежурного про алайцев. Тот вызвался проводить, видимо все необходимые распоряжения Келли отдал, и все были в курсе.

Иннеркрайт вошёл в довольно просторное и хорошо обставленное для карцера помещение. Двое алайцев встали ему навстречу.

— Счастлив освободить вас обоих, — с улыбкой сообщил иннеркрайт.

Алайцы верят, что смерть — это и есть настоящая жизнь. Хорошая вера для тех, кто воюет. Ведь война день за днем приближает таких "верующих" к жизни…

Энрихе очень устал, но только его воля могла "раскрыть" бойцов, дать силу словам поглотить сознание. Он положил алайцам руки на плечи и со словами: "Дети мои, вы — свободны" — вынул их жизни из паутины. Всё.

Тридцать секунд и два бездыханных тела повалились на пластиковый пол.

Иннеркрайт, тяжело дыша, опустился на чьё-то спальное место. На душе было омерзительно. Паклай не раз и не два закрывал его на Плайте собственным телом, да и второй боец себя не жалел. Он привык к их тонкогубым зеленоватым лицам, к резким всплескам эмоций, даже к странному, раздражающему запаху. Их кровь смешалась тогда, во время сумасшедшего старта с Плайты, и значит, он только что убил почти кровных братьев. Заблудших, порочных, но важно ли это после пережитого вместе?

Энрихе выждал положенное время, убедился, что алайцы мертвы, вышел в коридор и, кивнув охраннику, отправился собирать вещи. На лице его не отражалось ничего, кроме усталости.

Когда-то домов камня было девять. Они символизировали девять энергий этого мира, девять его цветов.

Дома Аметиста и Сапфира, ныне процветающие. Дома Оникса и Ильмариина, зелёного камня, добываемого на Итрее, планете четырёх солнц, ныне отодвинутые более сильными, но сохранившие чистоту крови Истока. Дом Обсидиана, остатки которого смешались с живущими на Гране. Дома Белого Нефрита и Блезиара, угасающие и разъедаемые внутренними противоречиями, склоками и генетическими болезнями. Дом Нарьяграат — Темного королевского граната, эрцоги которого склонны считать себя единственными наследниками императорской крови. Дом Кешлы — разбитого, проклятого камня. Мёртвый дом.

Энрихе сам не понимал, отчего всплыла в его памяти эта генеалогия, и почему генеологическое древо заслонило вдруг лицо Агескела Эйвори, сродного брата эрцога дома Нарьяграат. Ублюдка, вечно кривящего губы и возникающего в родовом зале Алдиваара как тень между вековых колонн из тэрранских склитов.

Тэрра была искусственной и искуснейше воссозданной копией некогда утерянной Земли. Геологи и инженеры спланировали её до мелочей по старинным картам. На ней было пять континентов, названных в честь земных — Акрика, Америа, Эвроза, Азиа и Арктида. Родовое поместье дома Нарьяграат было, как и на Земле, расположено на самом благоприятном по климату континенте — Арктиде. Вечнозеленые леса, шипение гейзеров, воздух, пьянящий и влажный. И черные глаза Хелеки Эславэ… Здесь, на Тэрре, он впервые увидел её. Сердце опять проснулось. Как некстати.

И тут же кто-то выразил желание войти.

Оказалось, медик. Хаго явился спустя пару минут после него, едва разошлись. Сейчас начнётся…

Энрихе не собирался объяснять своё поведение, но хоть что-то говорить всё же придётся… Или — просто промолчать?

Они встретились глазами. У капитана были зелёные с золотыми искрами глаза. Энрихе показалось вдруг, что зелень в них та же, что и на лицах убитых алайцев. "Все мы смертны, и так будет со всеми", написано в родовом зале на Тэрре, в доме Нарьяграат, кровавых эрцогов, наследников утраченной императорской крови…

И тогда Энрихе вспомнил, ГДЕ он видел выгравированный на "Каменном вороне" девиз — "И так будет!" Это и был девиз дома Нарьяграат. В старой, позабытой уже огласовке.

Перед глазами иннеркрайта вспыхнула молния, он покачнулся…

— Вот псих, — сказал, подхватывая его, капитан. — Сразу надо было тебя изолировать. Мне ещё в коридоре твоя морда лица не понравилась.

Он деловито выругался, переводя Энрихе в горизонтальное положение и нажимая подбородком на спецбраслет.

— Куда я попал? Навигаторская? Медиков в двадцать четвёртую. Бегом!

— Нервное истощение, — констатировал медик. — Да и контакт с вирусом даром не прошёл. Если иммунитета изначально нет, то даже после вакцинации остаются кластеры вируса, встроенные в ДНК.

Вошёл Колин. Он был закрыт эмоционально настолько плотно, что я смотрел на него и не узнавал.

— Готовьте капсулу для транспортировки, — сказал он медику. И пояснил. — Попросил, чтобы Энрека взяли на эм-24. Курс не совсем совпадает, но так ему будет легче перенести дорогу, чем на шлюпке.