Нордическая мифология - Бенджамин Торп

Однако во время Тридцатилетней войны солдаты забавы ради снесли вершину Большого Хюбихенштайна артиллерийским обстрелом — и с того времени Гюбиха больше не видели.

Много-много лет тому назад в Грюнде жил шахтер, который хранил у себя в шкафчике еловую шишку из чистого серебра. Она казалась точно такой, как если бы выросла на дереве. Однажды его спросили о том, как такое сокровище могло достаться простому горняку? Шахтер рассказал на это следующую историю.

Его прадед был тоже шахтером. Однажды он проболел много недель и оказался едва ли не на пороге смерти. В то время шахтерам не платили по болезни — этот обычай появился позднее. У него было семеро детей, так что в доме стало не хватать хлеба — как, впрочем, и всего прочего. Однажды жена шахтера стояла перед дверью и думала о том, что она может сделать. В конце концов она решила отправиться в лес и набрать корзину еловых шишек, чтобы продать их и выручить хотя бы несколько грошей. Она отправилась в лес и задумалась о своей печальной судьбе так, что слезы покатились из ее глаз. В конце концов она села и заплакала, закрыв глаза руками. Посидев так немного, она подняла глаза и увидела стоявшего перед ней невысокого старичка с белоснежной бородой в необычном наряде. Было понятно, что он уже довольно долго глядит на нее. Старик спросил о причине ее горя; она ответила, что он не сможет ей помочь. Однако старичок дружелюбным тоном сказал, что не стоит судить по внешности, и что она может открыть ему истинную причину своего горя. Тогда она рассказала, что муж ее уже давно болеет, что у них семь детей, а в доме не осталось уже и крошки хлеба, что они заложили или продали все, что было можно, и что владелец дома собирается выгнать их из-под своего крова — и, наконец, то, что она отправилась в лес за еловыми шишками, чтобы купить себе немного хлеба. После этого маленький человечек стал ее утешать и сказал, что все будет хорошо и что, если ей нужны действительно хорошие еловые шишки, нужно сходить к горе Хюбихенштайн и ничего не бояться. После этого он пожелал ей доброго утра и удалился в заросли.

Женщина отправилась к Хюбихенштайну и, поставив корзинку на землю, начала искать еловые шишки. И едва она приступила к поиску, как вокруг нее посыпались шишки, словно бы какие-то мальчишки начали отрясать на нее ели по наущению белобородого старика. Женщина торопливо схватила корзину и поспешила прочь, побоявшись, что шишки выбьют ей глаза. Но ее страхи оказались беспочвенными, поскольку шишки-то падали ей прямо в корзину, однако она пребывала в таком страхе, что не замечала, что происходит вокруг. Покинув Хюбихенштайн, она направилась в другое место, где набрала шишек, хотя их и так уже было довольно. Повернув к дому, она заметила, что корзина с каждым шагом становится все тяжелее и тяжелее, так что ей пришлось не один раз отдохнуть, пока она не добралась до дома. Происшедшее, однако, не вызвало у нее никаких подозрений. Дойдя до дома, женщина высыпала корзину под навес, чтобы вернуться в лес за новыми шишками. Но к ее невыразимому изумлению, из корзины посыпались шишки из чистого серебра. Женщина усомнилась в том, что получила серебро праведным путем. «Кто знает, — подумала она, — не был ли этот человечек самим сатаной?» Она рассказала мужу обо всем, что с ней приключилось, описала маленького человечка и спросила, могут ли они оставить себе шишки? Муж ответил, что могут, а человечек — это, вне сомнения, Гюбих, который помогал многим беднякам.

На следующее утро шахтер не позволил жене остаться дома и снова послал ее в лес, чтобы она поблагодарила Гюбиха, если ей доведется встретить его. Так и случилось: не успела женщина дойти до прежнего места, как увидела маленького белобородого человечка, который спросил — не находила ли она вчера красивых шишек? Тут она начала благодарить его, говорить, что он избавил ее от всех забот. Гюбих рассмеялся и дал ей букетик трав, сказав, чтобы она сделала из них отвар для своего мужа, выпив который он выздоровеет. После этого он снова ушел в чащу. Женщина вернулась домой, приготовила отвар, и с этого часа муж ее выздоровел, и они вместе прожили долго и счастливо. Серебро они отнесли на монетный двор, несказанно разбогатели и сделали много добра бедным людям. А одну из шишек сохранили на память — ее-то горняк и держал в своем шкафу.

В деревне Моринген, около Геттингена, есть сад, в котором находится пруд под названием Опфертейх. В прежние времена рядом с ним, под большим дубом, устраивались народные собрания. Поскольку у дуба совершались жертвоприношения, пруд получил название Опфертейх — «пруд жертвоприношений». Пруд был очень глубоким и в него не втекало даже ручья, но питали подводные источники.

Говорят, что каждый год на Рождество с двенадцати до часа ночи из глубин его слышен звон колокола.

Рыцари Храма, в прежние времена обитавшие здесь, однажды отлили новый колокол и повесили его на существующую поныне колокольню. Однако они забыли перед этим освятить колокол и окрестить согласно древнему обычаю. В первый раз они решили ударить в колокол перед совершением мессы в Рождественский сочельник. Но не успели они зазвонить в него, как неведомая сила сорвала колокол и вынесла его через окно колокольни в пруд. Там он лежит и по сей день, но в каждый канун Рождества поднимается к поверхности, звонит и снова уходит на дно. В воде этого пруда не заводится никакая рыба.

В церкви Коенхаузен, в графстве Дассель, есть колокол, на котором имеется следующая надпись: «Зову живых, оплакиваю мертвых и прогоняю грозу». Местные жители с незапамятных времен очень доверяются своему колоколу, считая, что если он зазвонит в грозу, гром прекратится.

В 1284 году город Гамельн подвергся нашествию крыс. Однажды в этот город неизвестно откуда пришел необычно одетый человек. Он объявил себя ловцом крыс и предложил за определенную сумму избавить город от этих вредоносных животных. Власти города согласились на его предложение и пообещали выдать требуемое вознаграждение. После этого человек вынул дудку и начал на ней играть. Тут же к нему из всех домов, закоулков и подвалов повалили крысы, причем в таком количестве, что заполнили собой все улицы. Неизвестный направился к воротам, выходившим на дороги к Лахему и Аэрцену и, дойдя до Везера, подоткнул свою одежду и пошел в реку. Следуя за ним, крысы бросились в реку и утонули. Но едва неизвестный избавил город от напасти, городские власти объявили его чародеем и не пожелали расплатиться с ним. Неизвестный пришел в ярость и поклялся отомстить горожанам.

26 июня, в день Св. Иоанна и Св. Павла, когда всякая христианская душа находилась в церкви, этот колдун появился снова, но на сей раз в другом наряде. Он был одет как охотник, с красной, как огонь, шляпой. Он заиграл прекрасную мелодию, которая буквально заворожила в городе всех детей, и они последовали за колдуном. Тот неторопливо прошел по узким улицам, направляясь к восточным воротам, а за спиной его уже собралась толпа детей. Оказавшись за воротами, он повернул к горе, носившей имя Коппельберг, и исчез в ней вместе с детьми.

Свидетельницей этому оказалась какая-то нянька, которая рассказала, что гора отворилась и, как только в нее вошли колдун и дети (числом в сто и тридцать душ), закрылась снова. Позади осталось только двое детей: слепой, который мог рассказать лишь о том, что слышал, и немой, способный только показать пальцем в ту сторону, где все произошло. Отцы и матери детей бросились к восточным воротам, однако когда они прибежали к горе, на ней осталась лишь маленькая ложбинка в том месте, куда ушел колдун.

Улица, по которой чародей вел детей, называется Бунгенштрассе, поскольку на ней нельзя ни играть музыку, ни бить на барабане (Bunge), Если по этой улице следует свадебная процессия, музыканты должны прекратить игру. Через несколько лет после этого печального события на поросшей колючим кустарником горе Коппельберг поставили два креста в память о случившейся трагедии. На стене одного дома на Бунгенгассе — так же, как и во многих других местах города, где в камне, где в дереве, — остались изображения произошедшего события, выполненные как из камня, так и из дерева. На протяжении долгого времени даты общественных документов в Гамельне проставлялись в отсчете от этого несчастья.

С этим событием связано многое, Grimm, J, & W, Deutsche Sagen, i, p. 330.

У горы Люнингзберг, около Аерцена, среди зеленых рощ есть много красивых, ровных, покрытых травой полян. Много лет назад «белые призраки» часто играли на них ночью в кегли. При этом они использовали золотые кегли и золотые шары. По всей видимости, это было удивительно зрелище, когда в ночной тьме поблескивающие шары быстро неслись по ровной зеленой земле, кегли падали с чистым музыкальным звоном — а луна, яркая и полная, стояла над лесом в синих небесах и освещала дубы, песчаные берега и еловые деревья, окружавшие таинственную площадку для игр. Когда кегли с мелодичным звуком падали, просыпались маленькие пестрые птицы с ярким оперением и любопытными глазками поглядывали с деревьев; зайцы, косули, лисы и барсуки подходили поближе, чтобы взглянуть — и все вели себя при этом мирно. Призраки горы Люнингзберг долго играли в свои игры — и никто им при этом не мешал. Народ в Аерцене мог бы много рассказать о золотых шарах и кеглях, но ни одна живая душа не отваживалась отправиться ночью в лес — страх был слишком велик.