Белая субмарина: Белая субмарина. Днепровский вал. Северный гамбит - Владислав Олегович Савин

в приятелях – всякие там писаря, ординарцы и связисты, и командир обычно от своего старого заслуженного прапора секретов не держит. В общем, знал он достаточно, выкладывал с охотой – о лучшем «языке» и мечтать было нельзя!

В нашей истории, когда мы штурмовали в сорок четвертом эти острова, тут была мощная противодесантная оборона. Но это ведь было уже после не только Сталинграда, но и Курска, прорыва и снятия блокады – всем ясно было, что русские идут! А здесь еще полгода назад ничего было не ясно: фрицы на Волге, Маннергейму обещают, что завтра Сталин капут – и против кого здесь укрепляться? Финляндия все ж не слишком богатая страна, чтобы делать это «на всякий случай». Нет, занять солдат рытьем окопов и строительством блиндажей – это святое, чтоб без дела не болтались, но вот со строительством чего-то долговременного точно возникнут проблемы: ресурс выделить жалко – тот же цемент. Да и сложно зимой строить-копать, а теперь, когда лето лишь начинается, мы уже рядом. И еще в финской армии было любопытное правило: отпускать солдат домой на сельхозработы и покос. Не всех, конечно, но в «сезон отпусков» процентов десять – пятнадцать в строю отсутствовали. Короче, если этому фельдфебелю верить, нормальной обороны на Бьеркских островах сейчас и близко нет. Строят, конечно, но очень многое не готово: есть неприкрытые направления, мертвые сектора – вот здесь и здесь.

Да что же ты делаешь, сцуко! Нашел, когда помереть. Сердце не выдержало – неужели упыриные штучки так влияют? Ну их нах, еще и второго до смерти запугаю.

Так, этот, похоже, из другого совсем теста. Ишь как зыркает, разорвать готов! Будь я голливудским героем, отвязал бы его и устроил поединок: победишь меня – отпустим, проиграешь – скажешь все. Но мне нужны не эффекты, а информация, и ты мне ее дашь даже если подохнешь – не я экстренное потрошение придумал, и не ты первый ему подвергаешься. Вот только пасть ему пластырем с прорезью залепить – в книжке какой-то правильно было написано, так и делают, чтобы не заорал, зато шептать разборчиво вполне сможет. И начнем походно-полевое гестапо.

Мы не звери. Просто договор и какое-то уважение – это лишь с равным. А врага надо ломать до состояния «ты никто и звать никак». И когда даже для него это будет факт несомненный, тогда лишь собственно допрос. И дело это, как рассказывал мне «жандарм» Кириллов – а кто может знать вопрос лучше, чем комиссар НКВД? – очень тонкое, требует четко отслеживать как физическое состояние пациента – чтоб не помер раньше срока, – так и психологическое, когда он готов к искреннему сотрудничеству. Что ломает лучше, чем сила, которой глубоко по барабану на твою единственную и неповторимую личность? Грязная, конечно, работа, а что делать! У меня на гражданке кот был, роскошный: «Не шапка, а целый воротник», – это я говорил ему, когда он в очередной раз под столом в углу нагадит. Ну, бзик был такой у зверя, однако ему прощалось – за многие прочие достоинства. Так вот убирать приходилось мне – лопаточкой, а после еще пол отмывать, как в казарме. Ну что поделать, надо.

Да он по-русски пытается орать! Это что, наши процедуры сознание прояснили или, что вероятнее, из эмигрантов? В Финляндии ведь не один Репин после семнадцатого остался.

– Финн, ты ксивы их смотрел? Так какого черта мне не доложил – мы бы тогда время не теряли, с этим и без переводчика можно. «Я не спрашивал», – а ты сам сообразить не мог? – Не видать мне пока квалификации «палач-контрразведчик». – Продолжим?

Раскололи мы этого, куда он денется! Детали опустим, как неэстетичные. Вот только проблема: когда показания сравнивали с фельдфебельскими, то обнаружили расхождения, причем заметные, – и кто из них врет? Ладно, поглубже копнем.

– Ты, вообще, что за птица и откуда залетел?

Не ради трепа – делать мне тут нечего, вон уха уже готова, стынет – а чтобы понять, что у этого фрукта за мотивация: идейный он и врет сознательно, просто не знает или оказался размазней, «флюгером»? Последняя категория, кстати, по словам «жандарма», для следака сущая беда: охотно признают и подпишут что угодно, вот только полезный выход с их басен очень близок к нулю.

– Говоришь, как мы смеем бить и пытать русского офицера, дворянина? Что-то не понял, какой армии ты офицер – по годам не выходишь, чтобы в гражданку против наших воевать. Папа у тебя из благородиев или еще повыше? И в каком полку он служил: у Юденича или Колчака? А вот это тебе за «быдло», чтобы больше не хамил! Повторяю вопрос: где ты и твой папаша служили России? И был, небось, никаким не боевым офицером, а каким-нибудь земгусаром или вообще штафиркой? А может, и происхождения он не благородного, а самого что ни на есть быдляцкого?

Ух ты, как вскинулся при последних словах – а про земгусара снес. Ну, значит, прав я оказался – боевой белогвардейщины в Финляндии почти не было, если только не этнические финны, как генерал-лейтенант Русской армии Карл Густав Маннергейм – армия Юденича, отбитая от Петрограда в девятнадцатом, была интернирована в Эстонии; с юга России, и от Колчака тем более, не в Финляндию бежали, а в более культурные места вроде Парижа, да и Юденич с воинством там же в итоге оказались – ну скучным и насквозь провинциальным местом была Финляндия в двадцатые-тридцатые. А вот всякие петербургские бездельники, как только запахло жареным, драпанули в огромных количествах через самую близкую границу – тридцать кэмэ до Белоострова – и сидели там на чемоданах в ожидании «пока восстановят порядок» кто-то, вот только не мы.

– Так какой России ты служишь – «той, которую мы все потеряли»? Отчего мы смеемся – да ты не поймешь! Что ты сделал для России, урод? Вот я – убил больше двухсот немцев. Что ты вякаешь о «вольности дворянской»? Чтобы целая шобла бездельников жрала в три горла, считала себя элитой и ни черта не делала: «Любите нас за то, что мы есть, такие гордые и красивые»? Это и есть Россия, которую кто-то потерял, гимназистки румяные и господа юнкера? Вякаешь: «легко бить связанного человека»? А хочешь, я тебя развяжу? И убью. Нет, если ты со мной справишься, тебя не отпустят, а пристрелят, но ты можешь попытаться захватить с собой хоть одного из своих врагов. Что, ты даже не знаешь, что убивать можно и голыми руками? Или зубами вцепляться в горло, если не осталось ничего другого. Так какой же ты русский офицер? Ты – быдло, и не смей обижаться, когда к тебе так.

Что и требовалось доказать: слезы у мужчины, быдло, дозволительны