Свободное радио Альбемута. - Филип Дик

«Я должен войти, — подумал он. — Посмотреть, как это происходит. И выяснить, какова законная основа — должна же существовать проблема медицинских (если можно их так назвать) властей, способных вмешаться и остановить процесс стопства».

— Не входите! — крикнул он Сету Морли и религиозной психопатке Уолш. — Это не для вас! Наверное, тут все засекречено! Да! Видите? — Он ткнул пальцем в табличку на алюминиевой дверце: «Вход только для квалифицированного персонала». — Я могу войти! — выкрикнул он сквозь грохот падающих крышек. — А вы нет! У вас нет нужного образования.

Сет и Чучело–Ведьма–Мэг смотрели на Фрэйзера с изумлением, но не двигались. Он протиснулся между ними и потянулся к дверной ручке.

Мэри Морли без труда прочла надпись над входом: ВЕДЬМСТВО

«Я знаю, что это такое, — подумала она, — а они нет. Это школа управления людьми с помощью всяких колдовских рецептов и заклинаний. Те, кто внутри, всемогущи, поскольку имеют дело с волшебными зельями и наркотиками».

— Я войду, —заявила она мужу.

— Погоди минутку, — попросил Сет. — Не спеши.

— Я могу войти, — сказала она, — а вы все нет. Это только для меня, я знаю. И не хочу, чтобы вы меня задерживали. Прочь с дороги!

Все же она остановилась, чтобы прочесть золотые буквы под стеклом. «Приемная. Вход разрешен только подготовленным посетителям».

«Ага, это про меня, — подумала она. — Надпись адресована непосредственно мне. Потому что здесь я одна подготовленная».

— Я с тобой, —сказал Сет.

Мэри рассмеялась. «Со мной? Это забавно. Он думает, его так и ждуг в ведьмстве. Его, мужчину! Здесь только для женщин. Ведьм мужского пола не бывает».

Ей вдруг пришло в голову, что здесь она сможет научиться всяким колдовским премудростям, а после — управлять мужем. Сделать из Сета того, кем ему подобает быть.

«Так что, в некотором смысле, я иду туда ради него».

Она потянулась к дверной ручке.

Игнац Таг посмеивался в сторонке над своими спутниками.

«Эти кривляки визжат и хрюкают, как свиньи. Так и хочется подойти и разогнать их хворостиной. Бьюсь об заклад, от них воняет. С виду такие чистюли, а приблизишься — смердит. Нутро у них гнилое. Что за дурацкий дом?»

Он наморщил лоб, силясь прочесть скачущие буквы.

ПРЫГСТВО–СКОТСТВО

«Ага! — подумал он. — Превосходно. Людей заставляют запрыгивать на скотину сами знаете для чего. Бьюсь об заклад, именно это там и происходит. Ей–богу, не терпится войти. Наверняка это классное шоу.

А среди зрителей там есть настоящие люди, и с ними интересно будет потолковать. Не то что с этими Морли, Уолш, Фрэйзером, которые сыплют всякими мудреными словечками, такими длинными, что свихнешься, пока дослушаешь до конца. Чистоплюи. Асами только о том и мечтают. Ведь на самом деле они ничем не лучше меня».

— А ну, с дороги! — велел он Морли, Уолш и Фрэйзеру. — Вам сюда путь заказан. Видите, что написано? — Он указал на глянцевитые буквы, золотящиеся на стеклянной табличке посреди двери: «Только для членов клуба». — А мне можно!

Таг потянулся к дверной ручке.

Нед Рассел быстро шагнул вперед и заслонил собой дверь. Он оглянулся на грандиозное Здание, затем посмотрел на лица спутников, хранивших одинаковое выражение нетерпеливого ожидания. И сказал:

— Пожалуй, будет лучше всего, если никто не войдет.

— Почему? — Слова Рассела явно огорчили Сета. — Что плохого, если я загляну в дегустационный зал винного завода?

— Это не винный завод. — Таг хихикнул со злорадством. — Ты прочел неправильно. Боишься узнать, что здесь находится на самом деле. — Он снова хихикнул. — А я не боюсь.

— Винный завод?! — воскликнула Мэгги. — Здесь не винный завод, а симпозиум по достижению высших знаний. Войдя в эту дверь, мы примем очищение Господней любовью к человеку и человеческой — к Божеству.

— Это специальный клуб для избранных, — стоял на своем Таг.

— Забавно, — ухмыльнулся Фрэйзер. — С каким упорством, сами того не подозревая, вы закрываете глаза на реальность. Или я не прав, а, Рассел?

— Здесь небезопасно, — сказал Рассел. — Для каждого из нас. Отойдите, — приказал он резким, не терпящим возражений тоном. А сам даже не пошевелился.

Его спутники сникли.

— Ты в самом деле так считаешь? — спросил Сет.

— Да, считаю.

Сет повернулся к остальным.

— Может, он прав.

— Вы на самом деле так считаете, мистер Рассел? — Голос Мэгги дрогнул.

Все, кроме Рассела, отступили от двери. Чуть–чуть. Но этого было достаточно.

— Так и знал, что закрыто, — сокрушенно вздохнул Таг. — Вот так всегда. Боятся, небось, что кто–нибудь до смерти заездит их жеребчиков.

Рассел промолчал. Он терпеливо ждал, загораживая собой дверь.

— А где Бетги? — спросил вдруг Сет.

«Боже милостивый! — подумал Рассел. — Совсем о ней забыли!»

Он быстро обернулся и посмотрел в направлении, откуда они пришли. На залитую полуденным солнцем реку.

Она увидела то же, что и все. Каждый раз, глядя на Здание, она отчетливо различала огромную бронзовую вывеску над парадным входом:

МЕККИСТВО

Будучи лингвистом, она смогла перевести. У хеттов «меккис» означало «власть», затем это слою перешло в санскрит, оттуда — в древнегреческий, латинский, и, наконец, осело в современном английском, видоизменившись в machine и mechanical. Механический… Выходит, Бетти Джо Бем здесь не нужна. В отличие от остальных, она не может войти в Здание.

«Как бы я хотела умереть!» — подумала она.

Здесь — купель Вселенной… Во всяком случае, Бетги поняла это именно так. Теорию Спектовски о благодати, расходящейся концентрическими кругами, она воспринимала буквально. Но «благодать» для нее была отнюдь не синонимом Божества, а самостоятельным явлением природы, лишенным каких–либо трансцендентных свойств. Глотая таблетку, она на краткий миг поднималась в начальный, меньший круг, где сосредоточена наиболее мощная, высшая власть. Там тело Бетги весило меньше, ее способности вырастали, настроение повышалось, — она казалась себе машиной, заправленной более качественным, чем обычно, топливом.

«Я лучше сгораю, — подумала она, поворачиваясь спиной к Зданию и уходя в сторону реки, — и думаю яснее. Не так, как сейчас, когда я одна–одинешенька под чужим солнцем».

«Мне поможет вода, — решила она, — потому что в воде не надо тратить силы на поддержание тяжелого тела. В воде ты не поднимаешься в меккис, но тебе и без того хорошо: вода поглощает все лишнее. Ты не тяжел и не легок. Ты как бы вовсе не здесь».

«Я не могу таскать повсюду свою тушу, — решила она. — Слишком уж велик ее вес. Я не в силах бороться с притяжением планеты. Необходимо освободиться от него».