Для тебя - Кристен Эшли

— Есть минутка? — спросил напарник.

Колт посмотрел, как погас экран компьютера, и повернулся к Салли:

— Это меня напугает, разозлит или и то, и другое?

— Просто проинформирую тебя.

Колт откинулся на спинку кресла, а Салли сел за свой стол напротив стола Колта.

— Труп в Колорадо опознали. Мужчину зовут Джейден Уилан. Жена заявила о его исчезновении четыре дня назад. У него было двое детей, он занимался строительством крыш. По воскресеньям бегал. Ушёл и не вернулся.

Колт закрыл глаза и повёл шеей, стараясь не думать о двух детях без отца и о женщине, которая несколько дней провела, беспокоясь о том, где её мужчина, и которой теперь придётся провести жизнь, зная, что он никогда не вернётся. Колт старался не думать об этом, отгородиться, но у него не получалось.

Открыв глаза, Колт уставился в пол и некоторое время сидел так, прежде чем снова посмотреть на Салли.

— За каким хреном Лоу охотится на бегунов?

— Ты меня спрашиваешь? Потому что Джейдену Уилану был сорок один год, и он был ростом метр девяносто, имел тёмные волосы и светло-карие глаза и на фотографиях, которые мы получили, выглядит чертовски похожим на тебя. Думаю, где-то по дороге Джейден просто попался Денни на глаза, и тот последовал за ним.

— Это не «просто проинформирую», Салли, — сказал ему Колт, — это меня пугает и злит.

Салли понимающе кивнул, но сказал:

— Готовься, мужик, у нас нет данных по сегодняшней жертве, но велики шансы, что будет так же.

Колт не ответил, потому что тут нечего было сказать. Скорее всего, Салли прав.

— Все дороги вдоль и поперёк отсюда до Оклахомы кишат федералами, копами и дорожными патрульными. У всех есть его фото, все знают, что делать. Будет чудом, если Денни доберётся до города.

— Он добрался до Риса и сбежал от него, — напомнил Колт.

— Да, — согласился Салли, внимательно глядя на Колта. — Вы с Феб подумали насчёт программы защиты?

О чём Колт думал сейчас, так это о том, что вопрос больше не был открытым — глупо или нет они поступили, не позволив федералам забрать себя.

И всё-таки, ни за что на свете он не мог заставить себя отнять у Фебрари то, что она хотела, не только из-за того, почему она это хотела, но также и из-за того, что именно она хотела.

— Феб хочет жить нормальной жизнью, — сказал ему Колт. Салли набрал воздуха, приготовившись что-то сказать, так что Колт тихо продолжил: — Я знаю, Сал. Но у неё есть свои причины, и у меня есть свои причины согласиться с её причинами.

— Он вышел на охоту, Колт...

— Значит, мы подготовимся. Посадим человека в гражданской одежде в бар, патрули будут ездить по улице и переулку за баром весь день и всю ночь, как можно чаще. То же самое и около моего дома, когда мы с Феб там.

— Хочу посадить человека перед твоим домом, — сказал Салли.

— Если людей хватает, давай, — согласился Колт.

Салли серьёзно посмотрел на него и сказал:

— У Феб свои причины, у тебя свои, но я всё же скажу, хотя и знаю, что ты знаешь. У нас есть человек в бешенстве. Он промахнулся с целью, и его резко отключили от любимого наркотика — видео с тобой и Феб. Я провёл всего десять минут, Колт, изучая содержимое той коробки с фотографиями, но он много лет следил за вашими жизнями, и никто из вас не знал об этом. Неважно, что я пообещал Эвелин Лоу, я не вижу счастливого конца, не для Денни. Чего я хочу, если это вообще возможно, так это чтобы вы с Феб не попали под перекрёстный огонь.

— Это и моя цель, Салли.

— Тогда поговори с ней насчёт защиты ещё раз.

Колт медленно вдохнул через нос.

— Я поговорю с ней, — пообещал он.

Салли расслабился в своём кресле, но Колт дал обещание не только, чтобы Салли стало спокойнее. Он сделал это, потому что его напарник был прав. Он не хотел, чтобы Феб пропустила хотя бы секунду жизни, которая им осталась, и он тоже не хотел пропустить ни секунды. Но конец близко, они могут пожертвовать несколькими днями, чтобы обеспечить себе безопасность.

На его столе зазвонил телефон. Колт увидел имя на экране, наклонился вперёд и снял трубку с базы.

— Да, Бетси.

Бетси работала в приёмной по выходным и иногда по ночам. Бетси рано вышла на пенсию, она была католичкой, и у неё было около тридцати детей и внуков, и все они жили в городе. Она пошла работать, чтобы позволить себе покупать им подарки на Рождество и ещё потому, что каждый из её детей считал: раз она на пенсии, то должна быть няней, шофёром, посыльным и горничной. Они её загоняли. Дежурство по выходным и пара смен с трёх до одиннадцати на неделе были её убежищем.

— Знаю, что на тебя многое свалилось, Колт, поэтому ты представляешь, как мне жаль говорить, что Моника Мерриуэзер пришла увидеть тебя.

Колт представил себе Бетси в приёмной и Монику Мерриуэзер прямо перед ней. Бетси говорит всё как есть, даже в присутствии Моники. Она, может, и готова на всё ради своей семьи, но научилась отстаивать свою точку зрения и была известна как женщина, которая прямо высказывает своё мнение. Больше того, она работала в полицейском участке. А слабакам в полицейском участке долго не продержаться.

— Передай ей, что я сейчас спущусь, — сказал Колт Бетси.

— Я бы предпочла передать ей кое-что другое, но передам это, — ответила Бетси и положила трубку.

— Моника, — сказал Колт Салли.

— Давай сделай её, тигр, — ухмыльнулся Салли.

Колт взял куртку и надел её, пока спускался по лестнице. Увидев Монику, он уже не отводил от неё взгляд.

Стрижка боб и выкрашенные в рыжий цвет волосы не подходили ни её цветотипу, ни форме лица. Она была среднего возраста, низкого роста и в последние пару лет набрала лишний вес, большей частью благодаря регулярным визитам к Мими и летней привычке останавливаться у лотка Фулшэма с замороженным кремом.

Её должность ведущего журналиста в местной газете придавала ей важности, люди искали её внимания, хотели, чтобы их имена или мероприятия упоминались в печати. Моника и сама взращивала эту важность, её убежденность в собственной влиятельности делала её более любопытной, чем следовало бы, даже учитывая её профессию. Десятилетия настойчивых, но неудачных попыток заставить работников «Индианаполис Стар» посмотреть её материалы обернулись склонностью к слухам и иногда язвительности, что не только не нужно для еженедельной газеты маленького городка, но и не приносило популярности самой Монике. Но власть, которой она обладала, — власть печатного слова — означала, что ей это сходило с рук, и люди всё ещё проявляли к ней уважение. Может, они и делали это, но за глаза она не нравилась довольно многим, а некоторые её даже ненавидели.