Синий краб - Владислав Крапивин

— Потом кошки, — сердито ответил Санька. Лерка неожиданно сказал:

— Я тебе потом балерину сделаю.

— А я хочу кошку, — заявила девчонка.

— Нет, вы только подумайте! — возмутился Николка.

Ребята медленно разошлись. А Лена осталась. Она остановилась неподалеку, у сосны, и наклонилась, будто поправляла бинт на ноге. Подслушивать и подглядывать, конечно, нехорошо, но кто их знает, этих мальчишек. Еще выкинут какую-нибудь штуку! А бинт все равно надо поправить. А если говорить откровенно, просто было интересно, что за странный «враг» Лодька, что у них с Леркой?

Лерка сел на песок и стал примерять сандалии.

Лодька сказал:

— В самый раз.

— Да, — согласился Лерка. — Только палец маленько жмет.

— Где?

Лодька сел на корточки и стал ощупывать Леркину ногу.

— Я думал, ты вовсе уж не приедешь, — почти шепотом, так, что Лена едва расслышала, произнес Лерка.

— Вот еще, — тоже очень тихо отозвался Лодька. — А палец привыкнет.

— Привыкнет…

Теперь они сидели на траве, у края аллеи, рядышком. Головами склонились друг к другу, и Лена видела два затылка: Леркин — темный и колючий и Лодькин — белобрысый и гладкий.

Лодька спросил:

— Построил уже?

— Не…

— А чего?

Лерка приподнял остренькие плечи. И Лодька понял:

— Времени нет?

— Ну да… И мешают все. А помогать не хотят. Слона сделать и то не могли.

— Трудно это…

Лерка опять шевельнул плечами.

Они, видно, понимали друг друга с полуслова. А Лена не понимала. И ей было почему-то обидно.

— Не получится, — произнес задумчиво Лодька.

— Получится, — каким-то деревянным голосом сказал Лерка.

Лодька вздохнул:

— Не будут они жить.

— Получится, — сказал Лерка.

В голосе у Лодьки прозвучала снисходительная усмешка:

— Где ты их столько наберешь?

— Получится.

— Здесь тебе не Африка…

Лерка быстро глянул через плечо на Лену. И Лодька замолчал. Понял, наверно, что чуть не выдал секрет. А Лена растерялась. Этот быстрый и хмурый взгляд Лерки застал ее врасплох. Ведь она давно уже оставила в покое бинт и просто слушала непонятный разговор. И чтобы не подумали, будто она специально подслушивает, Лена подошла к Лерке и Лодьке.

— Ты что же, совсем один приехал?

— А что? — Лодька, вывернув шею, смотрел на Лену снизу вверх. Ей показалось, что смотрит он со скрытой насмешкой.

— А то, что далеко, — сухо сказала она. — Вот и удивляюсь, как тебя отпустили родители.

Лодька уселся поудобнее и объяснил:

— Отпустили. Сандалеты Лерке нужны? Нужны. Вот и отпустили. А дорогу я уже давно знаю.

Лена попросила повариху тетю Валю накормить Лодьку обедом, а Лерке сказала:

— В тихий час можешь не спать. Погуляйте где-нибудь вдвоем. Только недалеко. И без шума.

Лерка молча кивнул…

Горнисты сыграли отбой, и лагерь приутих. Наступили те полтора часа, когда вожатые могут слегка прийти в себя, искупаться, вздохнуть. Могут почувствовать, что в мире есть трава, сосны, солнце, а не только мальчишки и девчонки, готовые на опасные фокусы.

Лена купаться не пошла: болела нога. Кроме того, надо было исправлять заголовок отрядной стенгазеты. Все тот же негодный Щетинников аккуратно написал слово «Крокодил» через «Ы». Он заявил, что «крокодилы» всем надоели, а «Крыкодил» — это что-то новое. Это такой зверь, который рычит и «крычит».

Лена сама чуть не «закрычала» от негодования, но Санька моментально исчез.

В пионерской комнате Лена развернула газету, с ненавистью глянула на букву «Ы», отыскала в ящике резинку и…

— Елена Максимовна-а… А Лерка и Лодька в кустах за столовой дируц-ца-а…

Они дрались молча. Слышно было только сопенье, да трещали ветки. Верхушки кустов шарахались туда-сюда. Можно было подумать, что средней величины медведь отбивался в чаще от рассерженных пчел.

Потом Лодька и Лерка выкатились на поляну. Выкатились и вскочили.

Драка была деловитая и умелая. Видно было, что противники знают друг друга превосходно. Ни один не тратил сил и времени на запугивания, разведки, обманы. Их выпады — молниеносные и точные — натыкались на такие же защиты. У Лерки была поцарапана щека, у Лодьки чуть припух левый глаз.

Лена поймала себя на том, что с удовольствием следит за схваткой, вместо того чтобы принимать срочные меры. Она шагнула к драчунам, взяла их за воротники и тряхнула.

— А ну! Этого мне еще не хватало!

Они сразу же опустили кулаки. Но смотрели не на Лену. И не в землю. Смотрели друг на друга. Прищуренно и непримиримо. От их разгоряченных спин к Лениным пальцам поднималось влажное тепло.

— Кончили? — спросила Лена. — Или еще будете? — В ней закипала досада: черт знает что, никакого покоя!

— Пусти, — хмуро сказал Лодька.

— С удовольствием! Только сию же минуту выкатывайся домой. Таких боксеров здесь и без тебя хватает… Я думала, с вами можно по-хорошему, а вы…

Она разжала пальцы. Лодька подобрал с травы свою палку и сандалии. И зашагал к лагерной калитке, не оглянувшись.

— А ты марш спать, — приказала Лена взъерошенному Лерке. Он тоже не сказал ни слова. Легко зашагал прочь, прямой и колючий.

Хотя бы оглянулись. Ну хотя бы посмотрели на нее! Нет. Они молча уходили друг от друга — два врага, не кончившие бой. А Лены словно и не было между ними.

Она стояла, опустив руки, пока мальчишки не скрылись. Злость прошла. Нарастало другое чувство — без названия. Тревожное и горькое. Какая-то смесь вины и обиды.

А тут еще эта газета… «Да шут с ней, — устало подумала Лена. — Пусть остается «Крыкодил»».

После полдника на всех перекрестках аллей и дорожек рассыпчато застучали барабаны. Отряды собирались на остров Робинзонов. Так бывало каждую смену: устраивался на острове «робинзоний» праздник. Жгли большой костер, устраивали индейские пляски, рассказывали «страшные» истории, ночевали в больших палатках, а через сутки возвращались в лагерь.

Палатки уже стояли на острове среди сосен, а над береговыми кустами плыл голубой дымок. Это тетя Валя готовила «робинзонам» ужин.

На праздник собирались все, только старший отряд оставался. Он недавно вернулся из настоящего похода и презирал «детские пляски на лужайке».

И еще оставалась Лена. У нее очень разболелась нога. Врач велела не «скакать по лагерю», а полежать хотя бы один день. С отрядом поехал физрук Лева, а Лена оказалась «безработной».

Она немного погрустила, что остается без ребят, а потом подумала, как хорошо будет ей без всякой заботы лежать на раскладушке и читать толстую книгу «Фараон».

Но читать «Фараона» ей не дали. Старшая вожатая Инна Семеновна пришла и строго сказала:

— Значит, остаешься…

Лене сразу захотелось спрятать книжку и вскочить. Книжку прятать было некуда, а вскочить не дала больная нога. Лена виновато села на раскладушке.

— Я бы поехала, да врач…

— Ну, хорошо, — сказала Инна Семеновна. — Но раз уж ты не едешь, я оставлю Сакурина. Хоть раз надо его проучить. Всякое терпение у меня кончилось.

— А что случилось? — невинно спросила Лена.

— А ты и не знаешь! Он учинил дикую драку с этим приезжим! Кстати, не первую. И не вторую… Это пират, а не ребенок…

— Ну, Инна, — сказала Лена. — Ну, какой он пират! Он просто мальчишка. Ну, подумайте, что он тут будет делать один?

— Он будет обдумывать свое поведение, — со скрытым злорадством сообщила Инна Семеновна.

— Вы уверены?

— Нет. Не уверена. Но проучить надо. Он разлагает весь лагерь…

«Дерево ты», — подумала Лена. И сказала:

— Вот уж не знала, что он такой опасный элемент.

— Лена, — значительно произнесла Инна Семеновна. — Вы в лагере недавно. А я работаю здесь третий год. Поверьте мне, я знаю, что делаю. И вообще…

Она сказала Лене «вы», и разговаривать больше не стоило. Тогда Лена разозлилась. И поняла, что не боится старшей вожатой. Она дерзко хмыкнула, легла, взяла «Фараона» и сказала из-за книги:

— Очень хорошо. Но бегать за ним по лагерю я с больной ногой не смогу. Скажите ему, чтобы пришел сюда, когда все уедут.

Инна Семеновна тихо остолбенела, постояла и, придя в себя, нерешительно распорядилась:

— А вы… все-таки с ним побеседуйте о дисциплине… когда придет.

— Будьте спокойны…

Лена не жалела, что Лерка остался. Только думала, что он не придет. Но, когда затихли голоса и стрекот моторов, Лерка постучал в фанерную дверь, услышал Ленино «да» и возник на пороге.

Был он в голубой рубашке с подвернутыми рукавами и черных отутюженных брюках. Наверно, первый раз достал их из чемодана, собираясь на остров.

«Сразу и не узнаешь, — подумала Лена. — Какой кавалер!»

Лерка молчал и темными глазами спрашивал: «Ну вот, пришел. Что надо?»