КОСМИЧЕСКАЯ ОДИССЕЯ - Артур Кларк

К немалому восторгу Пула, идентификатор госпожи Макаули передал информацию, что в данный момент у леди нет любовника. Фрэнк решил не терять времени даром и немедленно связаться с ней. Через двадцать четыре часа он уже сидел на спине дракона, нежно обнимая даму за талию. Он уже успел понять, зачем нужны очки: робот-дракон мог развивать крейсерскую скорость до ста километров в час. Пул сомневался, что настоящие драконы были способны на такое.

Он не удивился, что вокруг них развернулся сказочный пейзаж. Али-Баба сердито погрозил им кулаком и прокричал: «Куда претесь!» — когда они пролетали мимо его ковра-самолета. Впрочем, это было далеко от Багдада, потому что сказочные шпили, над которыми они кружили, могли принадлежать только Оксфорду.

Аврора, указав вниз, подтвердила его догадку.

— Это пивная — постоялый двор, где Льюис и Толкин встречались со своими друзьями-«инклингами». А теперь посмотри на реку. Видишь показавшуюся из-под моста лодку? А двух девочек и священника в ней?

— Да, — ответил он, пытаясь перекричать хлопки огромных крыльев дракона, — Полагаю, одна из них — Алиса.

Аврора повернулась и улыбнулась ему. Она явно была довольна ответом.

— Правильно. Она — точная копия, созданная на основании фотографий, сделанных преподобным. Я боялась, что ты этого не знаешь. Слишком многие люди перестали читать уже в твое время.

Пул был доволен собой.

«Полагаю, я прошел еще одно испытание, — самодовольно подумал он, — Первым был полет на драконе. Интересно, что еще меня ждет? Схватка на мечах?»

Но других испытаний не последовало. Был лишь извечный вопрос: «У тебя или у меня?» На него пришлось отвечать Пулу.

На следующее утро, потрясенный и униженный, он обратился за помощью к профессору Андерсону.

— Все шло как нельзя лучше, — пролепетал он, — и вдруг она впала в истерику и оттолкнула меня. Я испугался, что причинил ей боль… Потом она приказала включить свет и вскочила с кровати. Я смотрел на нее, как дурак… — Он невесело засмеялся. — На нее стоило посмотреть.

— Не сомневаюсь. Продолжайте.

— Через несколько минут она успокоилась и сказала то, чего я никогда не забуду.

Андерсон терпеливо ждал, пока Пул успокоится.

— Она сказал: «Мне очень жаль, Фрэнк. Я думала, мы хорошо проведем время, но я не знала, что ты… изуродован».

Профессор выглядел озадаченным, но через мгновение все понял.

— О, я все понимаю. Мне тоже очень жаль, Фрэнк. Может быть, мне следовало вас предупредить. За тридцатилетнюю практику я видел не более полудюжины таких случаев, причем операции производились по медицинским показаниям, что к вам явно не относится… Обрезание крайней плоти имело оправдание в древности и даже в ваше время для профилактики некоторых неприятных, а иногда смертельных заболеваний в отсталых странах с неразвитой санитарией. Но сейчас этому нет оправдания, зато есть много аргументов против, в чем вы сами могли убедиться!.. Осмотрев вас в первый раз, я проверил архивы и обнаружил: в середине двадцать первого столетия против Американской медицинской ассоциации было подано столько судебных исков за злоупотребления, что подобные операции запретили. Я получил большое удовольствие, читая протоколы заседаний врачей того времени.

— Не сомневаюсь, — мрачно заметил Пул.

— В некоторых странах операции делали еще лет сто, пока какой-то неизвестный гений не придумал лозунг, прошу прощения за вульгарность: «Нас создал Бог, и обрезание — богохульство». На этом все закончилось. В любом случае, вы не войдете в историю медицины. Если хотите, я легко установлю трансплантат.

— Думаю, это не поможет. Боюсь, я каждый раз буду смеяться.

— Правильно, не стоит унывать. Да вы уже повеселели.

К немалому своему удивлению, Пул понял, что прогноз Андерсона оказался верным. Он уже смеялся.

— В чем дело, Фрэнк?

— «Общество креативных анахронизмов»… Я думал, благодаря ему у меня будет больше шансов, а оказалось, что я — один из тех анахронизмов, к которым она питает отвращение.

13

ЧУЖАК В ЧУЖОМ ВРЕМЕНИ

Индра отнеслась к нему менее сочувственно, чем он надеялся. Может быть, в их отношениях имела место некоторая ревность. Но еще важнее — обсуждение того, что они насмешливо назвали «крахом дракона», закончилось их первым настоящим спором.

Все началось вполне невинно, с замечания Индры:

— Люди часто меня спрашивают, почему я посвятила свою жизнь изучению этого ужасного периода истории. Мне обычно нечего ответить, кроме того, что в истории бывали периоды и хуже.

— Тогда почему тебя так заинтересовало мое время?

— Потому что это время перехода от варварства к цивилизации.

— Спасибо. Можешь называть меня Конаном.

— Конаном?.. Я знаю только одного Конана — создателя Шерлока Холмса.

— Понятно. Прости, что перебил. Конечно, мы, жители так называемых развитых стран, считали себя цивилизованными. По крайней мере, войны перестали считаться нормальным решением проблем, и Организация Объединенных Наций прилагала максимум усилий для того, чтобы остановить уже развязанные вооруженные конфликты.

— Не всегда успешно. Я дала бы три балла по десятибалльной шкале. Но нам кажется невероятным, что жившие в начале двадцать первого века люди считали приемлемым поведение, которое мы назвали бы отвратительным. И верили в самую ошеломимую…

— Ошеломительную.

— …чепуху, какую любой рационально мыслящий человек отверг бы без рассмотрения.

— Примеры, пожалуйста.

— Ладно. Твоя довольно тривиальная неудача заставила меня заняться исследованиями, и результаты ввергли меня в ужас. Ты знаешь, что в некоторых странах каждый год тысячи маленьких девочек оказывались изувеченными ради сохранения девственности? Многие из них умирали, но власти смотрели на это сквозь пальцы.

— Согласен, это ужасно, но чем могло помочь мое правительство?

— Многим — при желании, конечно. Но это нанесло бы оскорбление людям, продававшим нефть и покупавшим оружие, в том числе противопехотные мины — они убивали и калечили тысячи ни в чем не повинных людей.

— Ты не понимаешь, Индра. Очень часто у нас не было выбора, мы не могли преобразовать весь мир. Разве не сказал один умный человек, что политика — это искусство возможного?

— Согласна, и именно поэтому ею занимаются второсортные умы. Гении предпочитают бросать вызов невозможному.

— Знаешь, я рад, что у вас достаточно гениев и вы все делаете правильно.

— Я слышу в твоем тоне сарказм или мне кажется? Благодаря компьютерам мы можем проводить политические эксперименты в киберпространстве, прежде чем внедрять их в реальную жизнь. Ленину не повезло — он родился на сто лет раньше срока. Русский коммунизм имел бы право на существование — по крайней мере, временно, — если бы в то время существовали микрочипы. И если бы удалось избежать появления Сталина.

Пул не переставал удивляться глубине знаний Индры, а также ее неосведомленности в тех вопросах, ответы на которые он считал само собой разумеющимися. У него же была противоположная проблема. Он не смог бы чувствовать себя своим в этом времени, даже если бы прожил уверенно обещанные ему сто лет. В любом разговоре вечно будут возникать комментарии, которые он не способен понять, шутки, которые никогда не станут для него смешными. Что еще хуже, он обречен балансировать на грани ложного шага, грозящего катастрофой в общении и способного поставить в трудное положение даже самых лучших друзей…

Однажды он обедал (к счастью, в своей собственной квартире) с Индрой и профессором Андерсоном. Пища, приготовленная автоматическим поваром, всегда была приемлемой для удовлетворения его физиологических потребностей. Но блюда казались пресными и могли ввергнуть в отчаяние гурмана из двадцать первого века.

Однако в тот раз вдруг появилось исключительно вкусное кушанье, которое вызвало в памяти яркие воспоминания об охоте на оленей и о жареном мясе времен юности Пула. Аромат и структура сегодняшней еды были необычными, поэтому Фрэнк задал очевидный вопрос.

Андерсон лишь улыбнулся, а Индра в первую секунду выглядела так, словно ее вот-вот стошнит. Потом она успокоилась и сказала:

— Расскажи ему… только после обеда.

«Что я сделал не так?» — спросил себя Пул.

Через полчаса, когда Индра многозначительно удалилась в противоположный конец комнаты, чтобы просмотреть видеозаписи, Пулу пришлось углубить свои знания о третьем тысячелетии.

— Употребление мертвечины в пищу уже в ваши дни выходило из моды, — пояснил Андерсон. — Выращивать животных для того, чтобы их съесть, стало экономически невозможным. Я не знаю, сколько именно акров земли нужно для содержания одной коровы, но как минимум десять человек могут питаться растениями, выращенными на этой площади. Может быть, даже сто, если использовать гидропонные методы. Но конец этим отвратительным технологиям положила не экономика, а болезнь. Сначала она поразила крупный рогатый скот, затем распространилась на других домашних животных. Насколько я знаю, болезнь была вирусной, поражала мозг и вызывала мучительную смерть. Лекарство в конце концов нашли, но уже невозможно было повернуть время вспять. Кроме того, синтетическая пища значительно дешевле и ей можно придать любой запах и вкус.