Бешеный прапорщик. Части 1-9 - Зурков Игорь

  - Не сомневаюсь в том, Ваше высочество. Народ наш талантами веками славится. Травники русские еще князей первых киевских от недугов спасали. Да недаром же в народе поговорка ходит: "Чай, не химия, какая, чай, природные дары!". - Не стоит затрудняться по поводу списка, Ваше Высочество, - почтительно, но с улыбкой добавил Сычов и, желая видимо сразить аудиторию наповал, протянул Павлову еще один экземпляр книги.

   Отдав необходимые распоряжения по срочной доставке "даров земли сибирской" на вокзал, принц вместе с Павловым, нигде более не задерживаясь, направились к выходу из зала. Внимательно наблюдающий за всеми перемещениями Ольденбургского, ротмистр, явно действуя по некой инструкции, шепнул Бартонду и Михаилу Николаевичу:

  - Господа, нам пора, прошу следовать за мной, Его высочество не любит долго ждать.

  Уже на улице к ним подошел адъютант Ольденбургского, вежливо поприветствовал докторов, а Петру Всеславовичу передал на словах следующее: "Его Высочество назначил аудиенцию в личном поезде. Охрана предупреждена, Вас пропустят безотлагательно". И добавил от себя: "Господа, рекомендую поторопиться". Ротмистр с докторами немедля загрузились в автомобиль и гонка началась. Конечная цель путешествия находилась на железнодорожной ветке у распределительного госпиталя, который разместился на территории Казенного винного склада Љ 1. Сей "храм" поклонников Бахуса был закрыт еще 31 октября 1914 в связи с введением в стране сухого закона вплоть до окончания военных действий. Однако, как отметил еще великий Салтыков-Щедрин: "Строгость российских законов смягчается необязательностью их исполнения". А посему Складу Љ 1 "позволялось производить спирт для нужд армии и учреждений народного здравия, отпускать вино иностранным гражданам и дипломатическому корпусу, выполнять заказы на поставку спирта союзнической Франции". Внесли свою лепту и фармацевты. Часть производственных мощностей была переориентирована на выпуск лекарственных средств на спиртовой основе. Дабы скоротать дорогу, ротмистр рассказал парочку смешных историй о том, какие причины находили начальники санитарных поездов, дабы постоянно прибывать, или отправляться именно с этой железнодорожной ветки.

   Благодаря предусмотрительным строителям склада, подъездные пути позволили автомобилю, остановится недалеко от состава. Шла обычная кутерьма, говорившая о скором отправлении состава. Осмотрщики с обеих сторон проверяли вагоны, простукивая молотками буксы и колесные пары, возле неспешно пыхтящего локомотива старательно изображала лихорадочную деятельность паровозная бригада под бдительным присмотром коменданта поезда.

  По перрону, опустив голову, задумчиво прогуливался Павлов. Чувствовалось, что какая-то мысль полностью им овладела и только лишь когда он вторично прошел мимо ротмистра, выполнявшего для докторов роль проводника, тот был вынужден кашлянуть, дабы вернуть академика в реальный мир.

  Павлов прореагировал несколько неожиданно:

  - Рад видеть Вас, уважаемые коллеги. Петр Всеславович, у нас есть еще пара минут до представления принцу и я хотел бы оговорить с Вами одну сумасшедшую идею по прикрытию истинных направлений исследований нашего института.

  - И что Вы предлагаете на этот раз? - Заинтересовано спросил ротмистр. За те несколько месяцев работы с Иваном Петровичем, он уже несколько раз имел возможность убедиться в оригинальности и, самое главное, в полезности предложений ученого. Тем более именно в тех, которые академик высказывал после таких глубоких раздумий, когда со стороны казалось, что он ведет неслышный, но от этого не менее оживленный, мысленный диалог с собой. Петр Всеславович, как и многие его современники с глубочайшим уважением относился к академическим знаниям, широте кругозора, умению говорить с людьми и получать при этом нужную информацию. В конце-концов, медаль Нобелевского лауреата - это высочайшая оценка заслуг любого ученого.

   Хотя, черт возьми, он до сих пор не мог понять, откуда ему известно много такого, чему не учат в Кембридже, Оксфорде, да, пожалуй, и в Александровской военно-юридической академии. Много такого, чего не знает и он сам, ротмистр отдельного корпуса жандармов, давно употребивший, на сей ниве необходимый пуд соли. Иной раз появляется крамольная мысль о переселении душ или реинкарнации господина Эдмона Дантеса, если таковой существовал в действительности. Все эти соображения мгновенно пронеслись в голове опытного жандарма не оставив никаких следов душевных терзаний на лице, на котором можно было увидеть только выражение, причем искреннее, внимания к собеседнику.

  - Я хочу с Вами обсудить концепцию легенды, которой мы прикроем истинную программу и задачи работы московского, а точнее подмосковного филиала Императорского Института экспериментальной медицины (ИЭМ). Я понимаю, уважаемые Михаил Николаевич и Николай Петрович, что пока Вы не посвящены во все подробности, но обещаю, что мы с Петром Всеславовичем устраним все недоразумения и дадим, насколько это будет возможно, ответы на все вопросы.

   А идею, пусть и невольно, мне подал наш щедрый меценат и попечитель - господин Сычов, а точнее его "небольшая", но весьма увесистая посылочка с кедровыми орехами, маслом и пр. Для медицины и фармакологии - это бесценное сырье, тем более, если оно пройдет необходимую обработку электромагнитными генераторами профессора Ижевского. Но вот, растет кедр далековато от нашего нового "альма матер". Зато сосновых лесов там в изобилии. Позвольте, процитировать несколько строчек из книги подаренной Федором Поликарповичем Его высочеству и Вашему покорному слуге: "Замечены в природе случаи, когда кедр расселялся "самопрививками" на сосне. Сосны, которые имеют кедровые вершины или сучки, встречаются довольно часто. Оказалось, что если ветер заносит кедровый орешек на место обломленных ветвей сосны, то орешек может прорасти - и ткани молодого кедра и сосны, сросшись, образуют одно целое. Такой кедр хорошо плодоносит, и его орешки ни в чем не уступают орешкам обычных кедров... Ученые, и лесоводы разработали способы прививки кедра на сосне. Первые удачные прививки были проведены в конце XIX века в Тростянецком парке на Малороссии, который был владением Ивана Михайловича Скоропадского. И по данным, коими располагает Академия Наук - кедровые ореховые сосны прекрасно растут и плодоносят, при этом деревья с корнями сосны и кроной кедра отличаются быстрым ростом, большой устойчивостью к неблагоприятным условиям, ранним вступлением в пору плодоношения". Кстати, что интересно, внук Ивана Михайловича, сейчас в чести и в чинах - командует 5-й кавалерийской дивизией, генерал-майор Свиты Его Величества. О нем, учитывая статус его предков, да и его самого, нам с Вами, любезный Петр Всеславович, стоит побеседовать поподробнее, когда дела срочные чуть разгребем.

   Так вот, в газетах, в том числе и бульварных, появляются пространные публикации о том, что академик Павлов задумал на соснах кедровые орехи, а то и ананасы вырастить. И на деньги купца сибирского плантацию под Москвой отгрохал. А что? Деньги чай не казенные, ревизоры не пожалуют. И лучами своими колдовскими сосны да ели обрабатывает, яко марсианин из романа Уэллса. Дабы электричества хватило, так цельная станция рядом стоит на болотах торфяных. А так как одного сумасшедшего академика для этого маловато будет, так еще чудака-плодовода из града Козлова выписали. Есть там у меня один тезка - Мичурин Иван, правда, Владимирович. Человек скандальный, неуживчивый, но - таланта необыкновенного. Чувствую, что бы его заполучить личное приглашение Его высочества потребуется, а может, и Ваши коллеги поспособствуют.

   Во время этого монолога, Павлов несколько раз смотрел на часы. Причем он, что было еще одной причиной сплетен, не так давно, решительно отказался от традиционного карманного варианта, и его правое запястье украшали Cartier, модель 1904 года, получившие известность благодаря полетам Сантос-Дюмона. В последний раз, взглянув на циферблат, академик скомандовал:

  - Ну-с, господа, пора, прошу Вас, заходите в вагон.

   Принц в ожидании посетителей продолжал работать. Его письменный стол был завален бумагами, за спиной размещалась карта фронтовой зоны с нанесенными маршрутами движения санитарных поездов, а справа, на стенке - три небольших портрета Российских Императоров, коим присягал Ольденбургский: Николая II и его августейших Папа и деда.

   Купе, равное по площади двум стандартным, позволяло вместить и большее число людей. Михаил Николаевич и Николай Петрович, после представления принцу воспользовавшись приглашением гостеприимного хозяина, заняли места на диванчике напротив стола, а Павлов и Петр Всеславович воспользовались креслами. Александр Петрович Ольденбумргский выдержав короткую паузу и дав возможность освоиться с новой обстановкой, обратился к присутствующим: