Перекресток прошлого: Холод войны - Даниил Витальевич Протасов

– Послушай, я не хочу об этом говорить.

– Я знаю, тебе пришлось сделать тяжелый выбор. И не каждый бы на твоем месте, осмелился бы принять подобное решение – с сочувствием говорил Робин.

– Я убила человека, Робин! Что ты можешь в этом понимать? – раздраженно ответила я, мне так ни хотелось сейчас говорить об этом. Мне хотелось просто забыть о том что произошло на этом складе, с нас и без того достаточно сейчас забот.

– Но этим ты спасла жизнь другому, ты спасла жизнь мне, и я тебе бесконечно благодарен – говорил Робин – Ты была поставлена перед непростым выбором, к которому не была готова, и в том, что ты сделала, не было злого умысла.

– Да какая разница! – эмоционально сорвалась я – От этого все равно ничего не поменяется, я отняла чужую жизнь, стала убийцей.

– Может быть, это и так, но ты в этом не виновата – не унимался Робин, будто специально продолжая теребить эту тему, что начинало меня сильно раздражать.

– А кто же тогда?! На курок нажимала я!

– Нажать на курок тебя заставили обстоятельства, в которых ты не знала, как поступить иначе. И я тоже, вряд ли бы это не знал, как не знал бы Дмитрий – говорил он – Я просто не хочу, чтобы ты несла груз вины в своей душе. Мне безумно жаль, что тебе пришлось все это пережить.

Мы оба ненадолго замолчали, задумчиво смотря друг на друга. После чего я перевела от него взгляд и решила рассказать ему одну историю из моей жизни.

«Моя мама всегда была довольно набожным человеком. Не фанатиком, нет, но все же в бога она искреннее верила, ходила в церковь и в целом старалась вести тихий, смиренный образ жизни. Наверное, поэтому она смогла столько лет терпеть характер моего отца. И когда мы были маленькими, и ей приходилось укладывать нас спать, она любила рассказывать нам о десяти главных заповедях, которые завещал нам господь. Я точно не помню, какие она говорила, но помню только последние пять: «Почитай отца твоего и мать твою, не убивай, не прелюбодействуй, не кради, не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего и вроде… не желай дома и жены ближнего твоего». Она говорила, что чтобы быть хорошим человеком и попасть в рай нужно следовать всем этим заповедям и следовать им неукоснительно. А когда я когда-то спросила «А что будет, если нарушить хотя бы одно из этих правил?» То мама ответила, что тогда человек станет плохим и всю оставшуюся, жизнь будет гореть в аду»

– А у тебя была необычайно добрая мама – саркастично отозвался Робин.

– Ну, она преподнесла это в более шутливой форме, но эти слова надолго засели мне в памяти. И хотя потом, я напрочь забыла и о Господе и о заповедях и о рае и аде, и даже не знаю сколько там заповедей нарушила за всю свою жизнь, но только вчера, сразу после того как я нажала на курок и увидела перед собой мертвого человека, то вспомнила об этом. И…я почувствовала, что во мне что-то изменилось, как будто какой-то тяжкий груз повис на моем сердце, и постоянно тянет меня вниз. Я не скажу что верю, в бога, но если Господь или какой-либо его аналог на самом деле и существуют, то теперь я точно знаю, что более хорошим человеком, я для него не являюсь.

Робин горько улыбнулся:

– Если ты плохой человек, то кого тогда можно назвать хорошим? – спросил он.

– Может быть того кто не курит, не материться и никогда никого не убивал? – произнесла я, сложа руки.

Робин лишь, удрученно хмыкнул:

– Знаешь, я за свою жизнь, узнал многих людей. И подавляюще большинство из них тоже никого не убивали, насколько мне известно. Но при этом, среди них было столько: мерзавцев, подонков, лицемеров и алчных мразей, что у меня язык не повернется назвать их хорошими людьми.

Я задумчиво нахмурила брови:

– Я не понимаю, к чему ты ведешь? – раздраженно сказала я.

– К тому, что человека определяют не только сами его поступки, но и мотивация что к ним приводит – сказал Робин, и продолжил – Да, ты убила человека, и сам по себе этот поступок ужасен. И если бы я не знал контекста произошедшего, то, скорее всего, осуждал тебя, как и любой другой. Но я этот контекст знаю, и знаю, что у тебя не было злого умысла. Ты была растерянна, напугана, и поставлена в такую трудную ситуацию, в которой и более опытный человек бы растерялся. И пусть ты поступила иррационально, но я не могу тебя в этом обвинять, ведь возможно я и сам поступил бы также.

Я внимательно слушала, то, что он говорил мне. Он говорил так чутко и проникновенно, так как будто он проник в мою душу и во всех подробностях знал, что я сейчас чувствую. Как будто он действительно понимает меня. Это было так приятно, но при этом рождал у меня в голове другой вопрос. Который я внезапно для самой себя, решила задать:

– Робин, скажи, а тебе тоже приходилось делать..это? – неловко спросила я. И, похоже, что у Робина этот вопрос тоже вызвал смятения, он внезапно опустил глаза в пол, а голос его стал куда менее уверенным. Но все же он ответил:

– Убивать? Да, приходилось – признался он – Поэтому я прекрасно понимаю, какого тебе сейчас.

Его искреннее признание, удивило меня:

– Но как?! Почему?! – единственные слова, которые вырвались у меня.

Я поверить не могла что такой, интеллигентный человек, действительно мог лишить кого-то жизни. Уж про кого, но про него я действительно не могла такого подумать.

Робин печально вздохнул:

– К сожалению, мне приходилось сделать это. Я совершенно этим не горжусь, но и не стужусь этого – сказал он.

– Но почему?

– Потому что поступи я тогда иначе, то сейчас с тобой бы уже не разговаривал – кратко ответил Робин – Как я уже говорил ранее, моя работа порой предполагает множество опасностей, и далеко не всегда мне удавалось преодолеть их, не запачкав руки. Это произошло лет восемь назад, когда мне поручили работу над переводом скрижалей Рамсеса второго. Тогда один коллекционер захотел присвоить себе столь ценную реликвию и отрядил двух наёмников проникнуть в мой дом и украсть её. Но они просчитались и вошли, тогда когда я был дома.

– И вы их убили?! – в шоке спросила