Глаза Сатаны - Константин Волошин

домой. Обед готов, а мы с твоими разговорами совсем забыли купить хорошей еды. Сбегай в ближайшую лавку с детьми, купи чего-нибудь вкусного и угости друзей. — Хуан вручил ей два реала.

Гурьба умчалась, а Хуан остался на улице, присев на чурбан у калитки. Сеньора Корнелия вышла, молча села рядом, вздыхала, молчала, потом сказала поникшим тоном:

— Беспутница опять приставала к тебе, Хуан?

— Да вроде, сеньора, нет… А чего это вы так спросили?

— Так, — ответила старуха. — Знаю, что она только о тебе и думает. Постоянно спрашивает, когда ты появишься здесь. Вот взбалмошная девчонка! Не слушает старуху. Сладу с нею нет.

Хуану стало не по себе от таких слов. Но в них он не услышал осуждения, лишь беспокойство за внучку. С ответом он не нашёлся, продолжал молчать. Молчала и старая женщина, вздыхала, утирала пот с шеи, морщинистой и тощей.

Мира примчалась в окружении ватаги сосущих леденцы детей. В руках держала свёрток, протянула его бабушке, проговорив скромно:

— Это Хуан настоял, бабушка. И вот… посмотри, — и указала на подарки.

— Ко дню рождения, бабушка, — ещё тише закончила она.

— Выпросила, однако, бесстыдница!

Больше она ничего не сказала, взяла свёрток и тяжело поднялась с чурбака. Оглянулась на внучку, внимательно оглядела её и опять же молча удалилась, безвольно покачав головой.

Мира с Хуаном переглянулись, улыбнулись друг другу заговорщицки.

— Как это бабушка ничего не сказала, а?

— Почему ничего? Кое-что сказала, — улыбнулся Хуан. — И слава Богу!

— Я теперь до самого дня рождения их не одену, — и она повернула голову в разные стороны, показывая серьги. — Нравится?

— Мне — да! Но это не значит, что твой выбор удачный.

— Почему? Мне они очень нравятся и хорошо подходят.

— Ты лучше у бабушки спроси. Она в этом толк знает и понимает, что хорошо, а что не очень. У неё большой опыт по этой части. А я… — он махнул рукой, давая понять, что с ним об этом лучше не говорить.

Из хижины потянуло запахом вкусной еды. Мира с весёлым видом проговорила, жадно втягивая носом струи запаха:

— Скоро бабушка позовёт к столу. Есть хочется!

Хуан думал совсем о другом. Вспомнил, что Лало не захотел ехать к хозяину, заявив, что попытается выкупиться сам со временем. По-видимому, ему не терпелось вступить во владение долиной. Юноша улыбнулся, представляя, как изумятся его односельчане свалившемуся счастью.

Перед закатом Хуан распрощался с доньей Корнелией. Мира упросила проводить его до дороги, на что бабушка посмотрела осуждающе.

— Ты долго будешь отсутствовать? — спросила девочка очень беспокойно.

— Не знаю, Мира. Я должен уйти на один остров. Там у меня дела остались. Думаю, что двух месяцев мне хватит.

— Постарайся вернуться к моему дню рождения, а! Можешь?

— Постараюсь, — ответил Хуан, вовсе не уверенный в исполнении обещания. — Иди домой. Бабушка может поругать за твоё ослушание. Слышала, что она тебе сказала? Беги!

— Дай я тебя поцелую, Хуанито! Подними меня к себе.

Хуан с неохотой исполнил её просьбу. Она прижалась к нему, губы её с силой вдавились в выбритую щёку.

— Обещай, что больше не будешь так зарастать бородой, Хуанито!

— Тебе так нравится? — поцеловал он её в бархатную щёку.

— Ага! Ты так совсем молодой, словно мальчишка!

— Хорошо! Я обещаю больше не появляться перед твои очи с бородой. Может, и эту сбрить, — он указал на крохотную бородку клинышком.

— Не возражаю, — блеснула она глазами. — А что ты мне привезёшь с твоего острова?

— Тебе понравилось получать подарки, Эсмеральда?

— Ещё бы, Хуанито! Привезёшь?

— Вот шельма! Конечно! А что ты хотела бы?

— Сам определи! Хочу на твой выбор и вкус. Договорились?

— Договорились! Ну, а теперь слезай и беги домой, пострелёнок!

— Фу, какое слово! Но я и такого тебя люблю, Хуанито! А ты любишь меня?

— Конечно, девчонка… только, как сестру. Ты понимаешь?

— Но я ведь ещё маленькая! Потом ты сможешь полюбить меня иначе… как, — она запнулась, покраснела, договаривать не стала, спрыгнула с мула и побежала назад.

Хуан обернулся. Она тоже повернулась, остановившись. Махнула рукой и опять побежала. Подол платья развевался на ветерке, порхая крыльями бабочки в тонувшем в редких сумерках воздухе.

Юноша улыбнулся, тронул мула и поехал. Улыбка ещё долго не сходила с его губ, а в голове неторопливо перекатывались приятные мыслишки, сосредоточиться на которых он никак не мог.

Лишь проехав бо́льшую половину до моря, он стал рассуждать трезво.

«Какая непосредственная, открытая девчонка! Постоянно ставит меня в тупик своими вопросами и предложениями! Однако она очень симпатичная. Не то, что Габриэла с её жёсткими глазами и выражением лица. Интересно, как Мира будет выглядеть через пять лет?»

Эти мысли и рассуждения были приятны ему. Хоть одна душа есть в этом мире, кто любит его без оглядки на положение, деньги и прочую чепуху богатых людей.

Потом ему показалось, что ехать на Монтсеррат не очень-то и хочется. И вспомнил про Ариаса. Подумал с сожалением: «С чем он встретит меня? Останется ли со мной, или уже исчез? Стало быть, в отношении с золотом, всякая дружба может лопнуть, как мыльный пузырь? Неужели так велика сила золота? А что? Вполне возможно. Только оно даёт человеку настоящую свободу и независимость. Значит, и мне не стоит разбрасываться им, если хочу быть вольной птицей».

На баркас он ступил после долгих блужданий по гавани. На прежнем месте его не оказалось.

— Дьявольщина! — ругнулся Хуан. — Какого чёрта меняете место стоянки?

— Это я распорядился, Хуан, — ответил Ариас. — Что-то подозрительно одна лодка шныряла тут поблизости. Высматривала что-то.

— Хорошо! У вас всё готово к походу?

— Ты хочешь идти завтра на рассвете? — опять спросил Ариас, пытливо заглядывая другу в глаза.

— А чего тянуть? Ждать, пока штормы участятся?

Ариас пожал плечами.

— Кристобаль говорит, что всё готово к отплытию. Ты его берёшь?

— Нет. У него здесь семья, дом. Пусть уходит тотчас. Он своё отслужил.

Все простились с метисом, он благодарил Хуана, но тот был скуп на слова, торопил с отплытием. Лодочник терпеливо ждал, когда сможет отвалить и удовлетворить своё любопытство, расспросив знакомого про этих загадочных людей с белым начальником.

— Ребята, рано утром поднимаем парус, — Хуан при свете фонаря приглядывался к своим людям. Их было всего трое. — Ар, ты научил их хоть немного?

— Ты дал мне больше времени, чем я полагал. Они справятся с работой. Надеюсь, шторм нас не захватит. Тогда и посмотрим, на что они годятся, — он скептически оглядел тихо стоящих негров.

— Будем идти близко к берегу, и в случае опасности шторма, тотчас пристанем. Провианта достаточно? Воды?

— На месяц