Глаза Сатаны - Константин Волошин

готовностью осторожно ступил в ямку, поднатужился и выдернул тяжёлый кожаный мешок.

— Чёрт, тяжёлый! Сколько же там, Хуан?

— Точно не знаю, — сухо ответил Хуан. — Считать будем? Или так, на глаз отмерим?

Ариас думал недолго. Он что-то в уме прикинул, молвил неуверенно:

— Да со счётом у меня дела не так хороши, Хуан. Сколько ты мне думаешь отвалить?

— Полагаю, что треть тебя должна устроить.

Мулат неопределённо пожал плечами. Хуан наблюдал за ним, понять его он не смог, но молчание принял за знак согласия. Только спросил:

— Здесь или понесём к негру в хижину?

— Тащить такую тяжесть? Лучше здесь! Я расстелю попону. Захватил.

Хуан развязал мешок. Он был жёстким, грубым. Пошире раскрыл его, запустил руку в глубину. Ощутил холод монет.

Он черпал пригоршнями монеты, горка на попоне росла. Мулат напряжённо следил за работой Хуана, а тот прикидывал глазами, сколько ещё нужно добавить. Потом приподнял мешок, посмотрел, проговорив устало:

— Вроде всё! Достаточно? — И повернул голову к Ариасу.

Ему ответило молчание, которое можно было расценивать как угодно. И у Хуана опять мелькнуло в голове: «Ариас наверняка что-то может задумать. Это молчание загадочно и неопределённо. Стоит быть поосторожнее с ним!»

После этого Хуан старался не оставаться к другу спиной.

— Ты уходи, Ар, а я зарою остаток опять в тайник. Меня можешь не ждать. Я, возможно, уеду к сеньоре. До скорого, Ар!

Мулат кивал, голос его, по-видимому не слушался хозяина. Волнение обуревало его, Хуан это чувствовал и ждал, когда тот удалится.

Наконец справился с волнением, молвил с хрипотцой в голосе, подхватив связанную попону:

— Пока, Хуан! Я пойду. Ты утром вернёшься?

— Да, конечно! Что мне долго быть в той хижине? До скорого, Ар!

Мулат удалился, быстро растаяв в темноте ночи, осторожно ступая по жухлой траве.

А Хуан ещё долго сидел в раздумье, пока шаги не отвлекли его от дум.

— Дон Хуан! Где вы? Ага, фонарь горит. Я уж думал, что произошло что-то, простите. Вам помочь, сеньор?

— Нет, что ты, Кумбо. Вот сижу, думаю, как быть дальше. Вот возьми себе несколько монет на жизнь, — юноша протянул негру руку.

— Зачем мне, сеньор? У меня всё есть. Лучше Мире их отдайте. Ока купит себе что-нибудь для души. Сеньора держит её в строгости, а девчонке так хочется побрякушек и ярких платьев! Отдайте ей, дон Хуан. Она будет очень рада и благодарна вам. Вы ведь едете туда?

— Да, Кумбо. Вот зарою свою часть и поеду. Ты иди спать. Уже поздно, наверное. Я тут сам управлюсь.

Негр ушёл, а Хуан с фонарём в руке пошёл искать новое место для клада.

Он не поехал к сеньоре. Было поздно, пришлось дожидаться утра.

Сеньора Корнелия встретила Хуана особенно приветливо. А Мира прыгала вокруг повизгивала, словно восторженный щенок.

— Хуанито, что так долго не показывался? Я уже и ждать перестала!

— Эсмеральда! — грозно прикрикнула старуха. — Отстань от молодого человека. Он приехал по делу, а не развлекаться. Угомонись!

— Ну что вы, донья Корнелия! — Вмешался Хуан немного смущённый столь бурным изъявлением радости этой шумной девчонки. — Вам привет от Кумбо. Он сильно переживает за вас, дамы!

— С чего бы это? Мы ведь часто и не видимся. Всего несколько раз в год. Шкандыбает ещё?

— Работает, сеньора. Вот просил передать сеньорите на подарки ко дню рождения, — и Хуан протянул Мире несколько дукатов, блеснувшим в этой хибаре совсем неприлично.

— Хуан, вы делаете плохо, — строго молвила старая сеньора. — К тому же у Кумбо нет таких денег. Это наверняка ваши. И мне это не нравится!

— Бабушка! Что ты говоришь? Хуан не обманет меня, правда, Хуанито?

— Эсмеральда! Как ты обращаешься с доном Хуаном? Безобразие! Где ты научилась такому обращению? На улице?

— Бабуля, но мы с… доном Хуаном лучшие друзья! Правда сеньор? — её тёмные таинственные глаза хитро блеснули в сторону юноши.

— Какие друзья? Ты с ума сошла, Мира! Сейчас же прекрати нести чушь.

— Донья Корнелия, не ругайте внучку, прошу вас! — Хуан смущался всё больше, но успел заметить, что гнев сеньоры не настоящий. — Мы действительно с Мирой друзья. И это нам вполне нравится. Верно, Мира?

Девочка запрыгала, радостно смеялась, а сеньора продолжала ворчать, но в этот раз поспокойнее. Потом отстранила девчонку в сторону, проговорив, обращаясь к Хуану:

— Что нового, Хуан, можешь поведать старухе? Чем обрадуешь?

Он посмотрел на Миру с определённым значением. Донья Корнелия строго шлёпнула девочку по затылку, сказала решительно:

— Ступай на улицу, негодница! Да смотри не впитывай всяких гадостей!

Мира стрельнула глазами на Хуана, усмехнулась и стремительно выскочила в дверь. Её босые пятки мелькнули по дорожке.

— Вот балаболка! — ругнулась сеньора. — Сладу с нею нет! Ты с ней построже, прошу тебя! Не позволяй ей распускать языка.

Хуан улыбнулся, понимая, что старуха просто так ворчит, от долгого одиночества. И, углядев вопрос в её глазах, рассказал про последние события, происшедшие в усадьбе дона Рожерио.

— Очень хорошо, мой мальчик, очень! И как это ты смог так жестоко обойтись с его дочерью? Ведь у вас была такая бурная связь.

Хуан удивлённо бросил взгляд на старуху. Он никогда даже не заикался об этом. А старуха тем временем продолжила развивать эту мысль:

— Я даже не была уверена, что ты сможешь выполнить всё то, что мы задумали. А ты даже сделал большее, мой дорогой мальчик! Я довольна. Но вот с сеньорой, я не хотела бы ей худого, Хуан. Да и дон Рассио не так плох. Но он сам хотел этого, верно я говорю, Хуан?

— Именно так, донья Корнелия. И я, и сеньорита умоляли его не принимать столь решительных действий. Но он посчитал своим долгом постоять за честь сестры… и своей, конечно. Ведь лейтенант, хоть и в отставке.

— Как же у тебя так хорошо получилось с ним, мальчик. Ты такой худой, и, думаю, не так уж и силён. А дон Рассио красив, статен, силён и намного выше тебя! Ты просто молодец, Хуанито!

— Простите, сеньора, — посерьёзнел Хуан, — как вы узнали о наших отношениях с Габриэлей? Об этом я никому никогда не говорил. Правда, в долине об этом все знали, но вы?

— Мой мальчик! Я иногда многое узнаю, что скрывают люди. Например, я вчера узнала, что у тебя с лучшим другом твоим произошла серьёзная размолвка. Он тебя покинул, и вряд ли ты его больше встретишь. Ты растерян, огорчён. Я верно говорю?

— К сожалению, донья Корнелия, вы правы. Но как такое получается у вас?

— Божье проведение, Хуан, — тихо отозвалась старуха. — Но вот о