Полное собрание сочинений в трех томах. Том 1 - Мольер Жан-Батист

Арнольф.

Что?..

Кризальд.

Дочь, рожденную сестрой в союзе тайном, Сокрыли от семьи стараньем чрезвычайным.

Оронт.

И втайне ото всех была затем она На воспитание в деревню отдана.

Кризальд.

Отцу в те дни пришлось недобрый жребий вынуть, И был он вынужден отечество покинуть…

Оронт.

И к новым бедствиям в незнаемой земле За дальние моря отплыть на корабле…

Кризальд.

И снова приобресть упорными трудами, Что было отнято на родине врагами.

Оронт.

Прибыв во Францию, сыскал тотчас же он Ту женщину, кому младенец был вручен.

Кризальд.

Крестьянка же ему все, не таясь, открыла — Что вам она дитя в те годы уступила…

Оронт.

Что ваши милости и крайняя нужда На этот шаг ее подвинули тогда.

Кризальд.

Надежда сладкая тотчас им овладела: Он вместе с женщиной приехал кончить дело.

Оронт.

И в скором времени сюда придет она, И будет тайна вся для всех разъяснена.

Кризальд (Арнольфу).

Что мучит вас теперь, мне кажется, понятно, Но вам, по-моему, судьба благоприятна: Рога считали вы несчастием таким, Что вам спокойнее остаться холостым.

Арнольф (возмущенный, не в силах сказать ни слова)

О!

(Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ

Те же, кроме Арнольфа.

Оронт.

Что? Куда же он?

Орас.

Великой этой тайны Я растолкую вам весь смысл необычайный. По воле случая уже совершено, Что вашей мудростью заране решено: Взаимной склонности жар сладостный и страстный Меня соединил с подругою прекрасной, И вот я огорчил своим отказом вас, Не зная, что за ней явились вы как раз.

Энрик.

Я понял, кто она, при первом появленье. Теперь не в силах я сдержать души волненье: Ко мне, о дочь моя! Тебя обнять я рад!

Кризальд.

Охотно взял бы с вас и я пример, мой брат, Но оставаться здесь едва ли нам удобно. Войдемте в дом и там обсудим все подробно, Отплатим за добро приятелю добром И небесам благим молитву вознесем.

КРИТИКА «УРОКА ЖЕНАМ»

Комедия в одном действии

Перевод Арго

КОРОЛЕВЕ-МАТЕРИ[97]

Ваше величество!

Я вполне сознаю, что посвящения наши Вам не нужны и что, по правде сказать, Вы, Ваше величество, охотно избавили бы нас от этой, изысканно выражаясь, дани нашей преданности. Я все же я беру на себя смелость посвятить Вашему величеству Критику «Урока женам»; я не мог не прибегнуть к этому слабому изъявлению своей радости по поводу Вашего счастливого выздоровления, возвратившего нам величайшую, лучшую в мире государыню и сулящего ей долгие годы доброго здравия. Каждому человеку свойственно рассматривать события со стороны ему наиболее близкой; вот почему я среди всеобщего ликования радуюсь возможности снова иметь честь развлечь свою государыню, чей пример убеждает нас в том, что истинное благочестие не враждебно развлечениям благопристойным, — государыню, которая с высоты своих помыслов и важных занятий снисходит к забавам наших представлений и из уст которой исходят не только жаркие молитвы, но и смех. Я льщу себя надеждой на эту честь, я с величайшим нетерпением ожидаю этой минуты, и когда она наконец настанет, то это будет верх блаженства для нижайшего, покорнейшего и преданнейшего слуги и подданного Вашего величества

Ж.-Б. П. МОЛЬЕРА.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

УРАНИЯ.

ЭЛИЗА.

КЛИМЕНА.

МАРКИЗ.

ДОРАНТ

он же шевалье.

ЛИЗИДАС

поэт.

ГАЛОПЕН

лакей.

Действие происходит в Париже, в доме Урании.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Урания, Элиза.

Урания. Неужели, кузина, никто к тебе не приезжал?

Элиза. Ни одна душа.

Урания. Прямо удивительно, как это мы с тобой провели целый день наедине друг с дружкой.

Элиза. Меня это тоже удивляет; мы ведь к этому не привыкли; дом твой, слава богу, всегда привлекает к себе придворных бездельников.

Урания. По правде сказать, день показался мне очень длинным.

Элиза. А мне так слишком коротким.

Урания. Это потому, кузина, что люди тонкого ума любят одиночество.

Элиза. Тонкого ума? Благодарю покорно! Ты же знаешь, что я на это не претендую.

Урания. А я, признаюсь, люблю общество.

Элиза. Я тоже люблю, но только избранное. Глупцы, которых приходится принимать, нередко заставляют меня предпочитать одиночество.

Урания. Ты слишком взыскательна: ты хочешь вращаться только в изысканном обществе.

Элиза. Нет, я просто не чересчур снисходительна, я не завожу знакомства с кем попало.

Урания. Я люблю разумных людей, а от причудников отворачиваюсь.

Элиза. Это верно: причудники скоро надоедают, с большинством из них при второй встрече уже скучно. Да, кстати о причудниках: помоги мне избавиться от твоего несносного маркиза! Неужели я должна весь век с ним возиться и терпеть его вечное паясничанье?

Урания. Но такой язык нынче в моде! Шутки ради так говорят даже при дворе.

Элиза. Не поздравляю тех, кто так говорит, — они сами устают от этого непонятного жаргона. Чудесное занятие — сыпать в Лувре избитыми каламбурами, подобранными в рыночной грязи, где-нибудь на площади Мобер! Шуточки, как раз подходящие для придворных! Подумай, как это остроумно: «Сударыня! Вы до того восхитительны, что вас следует привлечь к суду: вы похитили целый воз сердец». Ах, как изящно, как тонко! Изобретатель подобной игры слов может по праву гордиться.