Меч Света - Олег Карачевский

— Ты тут долго живёшь?

— Ха! Если б тут жизнь! Я просто мотаюсь постоянно то сюда, то на юга. И так бы и сидел на юге. Но там сейчас зной такой, что в Пекле холоднее. Да болезней куча. Так что я….

— Вольный Сокол. Куда хочу — туда лечу. У алиров это как АнСар звучит!

Я засмеялся. Сиротка от моего смеха обиделся.

— Ладно не серчай. Сейчас всё же сбегаю тебе чего-нить пожрать. Только спрячься, а то я буду слишком далеко, чтобы тебя спасать снова.

Мной снова был перепрыгнут парапет. Вокруг никого не было.

Бежал я до тех пор, пока не выдохся. Потом просто пошёл не спеша, лишь изредка на бег переходя. Сначала я заскочил к Микуле. Тот держал своего сорванца за руку и не сводил с меня взгляда.

— Так! АнСар! Мне тут уже доложили, что ты моего дитё обижал!

— Неужели! Да я его хоть пальцем тронуть успел?

— Плевать! Сейчас кто-то будет бит!

Он на меня посмотрел с необычайной свирепостью. Но… при этом он косился то вправо, то влево. Мы не мигая уставились друг на друга. Потом вдруг резко посмотрели на Вакулку. Одновременно. Тот расплакался.

— Что сорванец? Ни одна сорока не доложила, что я Ложь — за версту чую! За это будешь в два раза больше бит!

Он потащил его по дорожке. Карапуз пробовал сопротивляться, упираться ногами, выдирать руку…. Но… Что он мог сделать с против этой Горы?

Ремня, ему было всыпано хорошенько. Потом я рассказал, из-за чего сыр-бор. Микула всыпал ещё столько же. Ненависть мальца по отношению ко мне передать — трудно и практически не реально. Потом прибежала Прося и стала спасать своего Вакулечку-Пумпулечку. Мы того не отпустили и стиснуто вдвоём рассказали, что произошло. В итоге женщина забрала у мужа ремень и всыпала ещё больше, чем тот перед этим. Лишь тогда они отпустили беднягу и он ревя и проклиная всех и вся убежал прочь.

— Зря вы так….

Всё это время я сидел, прикрывшись полотенцем.

— Ты о чём, парень? Самый древний и проверенный способ воспитания!

— Сказания об Алистаре Первом нынче не в моде?

— АнСар! Да там у этих алиров выдумки одни! Хоть бы одно слово понятное!

Из меня вырвался смех. Это было сухое хехеканье моей циничной оболочки.

— Мне в нашем аду пришлось тоже чего повидать. Все мои друзья, которых я уважал, у всех были родители, которые бы и мухи не обидели. А у всех извергов были как раз такие каты, что я до сих пор не могу толком поверить, что над ними издевались ещё пуще, чем они над нами.

Они мне ничего не ответили. Я оставил полотенце и побежал к дому архимага. Там я принял душ и намылился потом. Одел одежду, которую принесла Тавлия. На этот раз она была вполне приличной расцветки. Когда я выходил из комнаты, мимо меня из кабинета Дяди Клавы пронёсся Вакулка. Он с силой на меня натолкнулся, но получил только то, что сам отлетел в сторону. Вес был не тот. Тогда оп просто стал своими башмаками стучать по моим босым ногам. Я еле сдержался, чтобы ему не ответить. В итоге он не получил ожидаемой реакции и заревев убежал вниз. Мне сорванца было совершенно не жаль. Я еле сдержался, чтобы не дать ему пинком у лестницы. Всё же от его падения со ступенек не станет легче ни мне, ни ему.

Потому я просто прошёл в кухняловую и набрал еды. Пока я был занят этим делом, зашли Архимаг с Вороном и прочитали мне лекцию про Эгрегоры, Предрассудки и их влияние на купание в Понедельник. Потом Ворон прочитал мне лекцию про то, как нужно экономить силы и какой же я дурак, что снова бегал.

— Завидуй, Чёрный Маг! Её Свет — Всегда Со Мной!

— Чей ещё Свет!

— Ну, не Вселенной же!

— Ты о чём!

— Та всё о Ней! Её Свет со мной что Тут, что в Вавилоне, что в Дупе Дьявола!

— Засранец ты, вобщем, Шкет! И ни черта я не завидую тебе, подкаблучник!

Я только показал ему язык и ушёл, забрав свёрток с набранной снедью. Оба мага смотрели на меня с невероятной для них степенью непонимания. Когда я бежал по саду, мимо меня пронеслась сорока. Ну… что же… скоро им всё прояснится. Только станет ли у них от этого меньше загадок?

Знайда и правда был под мостом. Я туда ещё не залазил. Там выходила громадная дренажная труба. Достаточная для того, чтобы в ней мог свободно усесться ребёнок, ростом с этого голодранца. И в то же время столь же мелкая, чтобы мне в ней приходилось пригибать голову и сидеть в три погибели. Так что я подвинул вперёд задницу и сделал упор ногами, и чтобы при этом моё лицо было на одном уровне с чумазой физиономией Знайды.

Пацан с таким рвением накинулся на еду, будто несколько дней не ел. Хотя… Почему сразу будто?

— Давно голодаешь?

Он умудрился и кивнуть и помотать головой одновременно. Чуть ли не выписывая кренделя всех стихий. При этом он не переставал жевать.

— Бывало хуже, — сказал он, проглотив кусок.

Он снова принялся усиленно работать челюстями. У меня тоже с утра не было ни крошки, но мне даже кусок в горло не лез.

— На самом деле, — проговорил он, не переставая жевать, — в этом восьмиклятом городе есть добрые люди… (чавк-чавк) но…(хр-хар) их тут всего двое (плям-плям).

— Скажи мне, чтобы я знал с кем здороваться, и кому жать руку.

— Просто они ко мне уже больше двух дней не заходили. От брата Мойши как раз два дня вестей нет. А мама Клавдия из-за кучи роботы может наведываться только раз в неделю. Как раз по субботам.

— Во всём городе только этих Два Человека…

— Нет. Их может и больше. Просто мама Клавдия меня лечила, после того, как я с неопытности съел груш из её сада. Они были не прокляты. Просто зелёные. Их на голодный желудок есть не стоило. Она потом мне выговор сделала, что я мог просто попросить и она бы меня просто накормила. И воровать было не обязательно.

— Так чего ты не просил?

— Терпеть не могу унижаться!

— АнСар!

— Сам АнСар!

— Я то просто АнСар, а ты — АнСар из АнСаров!

— Эй! Я обижусь!

— На правду — не обижаются! АнСар АнСарович!

На него наплыла странная гримаса. Но потом он расхохотался. И снова принялся за еду.

— Ладно. Про тётю Клаву…

— Маму Клаву!

— Не спорю! Просто…

— Та я в курсе, что вы именно тех Шлюх, из которых вышли, любите "мамами" звать! Но им на вас — Насрать!

До сих пор я думал, что теория Дяди Клавы про… Ложь Истинным Себе…. это — не более, чем метафора. Теперь же я видел, что если у пацана и осталось Истинное Я… Оно давно усохло под остальными Луковицами. Ему просто слишком хотелось верить, что то, чем он себя успокаивает — правда. Ему совершенно было безразлично, что может быть по другому. Я даже не знал, как к нему подступиться.

— А ты не думаешь…

— Между Мамами и Шлюхами — не может быть ничего общего! Одни должны Рожать, Другие — Любить и Воспитывать! И только ваши закостенелые мозги не может прийти, что именно так и есть!