Святой Грааль - Юрий Никитин

Дракон лишь однажды повернул голову, Томас ловко зашвырнул два куска в пасть, а третий полетел мимо: дракон в этот момент начал отворачиваться. Томас выругался, провожая сожалеющим взглядом увесистый ломоть. В желудке тихонько шевельнулось, жалобно квакнуло.

Томас поерзал: вроде бы нелепо обедать, сидя на летящем драконе, но есть хотелось взаправду, а проклятый дракон чавкает так, что у Томаса рот наполняется слюной.

Он развязал один мешок, другой, отыскал узел с турьими печенками. Вытащил одну трепещущую, словно живую, скользкую. Пришлось пальцы вгатить, кровавя, в самую середку, чтобы не выронить. Зубы сами с хрустом впились в сочную мякоть, кровь брызнула на руки, но Томас уже вообразил себя в родном лесу на берегу Дона, когда со свитой верных людей залесуют оленя, разделают на месте, собакам бросят внутренности, а сами торопливо разделят еще теплую печень!

Он вздрогнул, едва не выронив кусок: сзади раздался хриплый голос: — Сам жрет... А дракону?

Калика поднял голову, смотрел вроде бы укоризненно, в глазах блестели странные искорки. Томас со счастливым воплем бросился к другу, печень на ходу сунул в щель, между пластинами, чтобы ветром не сдуло, ухватил за туго связанные плечи:

— Сэр калика!.. Ты... проснулся?

— Я храпел? — спросил калика. Его зеленые глаза были чистые, он внимательно смотрел на Томаса, на свое туго стянутое веревками тело.

— Самую малость, — заверил Томас. — Впрочем, мы с драконом не слышали.

— Привязал меня ты?

— Ну... дракон был занят. Он махал крыльями. Наши друзья, которые Тайные Семеро, наслали на тебя плохой сон, вот я и...

Олег кивнул, поморщившись:

— Сейчас их натиск ушел. Развяжи.

Томас смотрел сияющими глазами, гора свалилась с плеч, но руки от узлов отдернул:

— А ты уверен... что не повторится?

Олег покачал головой:

— Я теперь ни в чем не уверен. Правда, второй раз так внезапно захватить себя не дам.

— Но ты... сэр калика, не обижайся, но как я могу быть уверен, что это не они тобой сейчас руководят? Когда бесы овладевают человеком, могут делать с ним все, что хотят! Бывает, сам не знает, что одержим бесом!

Олег не спускал с него глаз, привычно зеленых, в которых была боль:

— Сэр Томас, тебя не зря назначили вожаком рыцарского отряда! Я думал, ты лишь храбрый меднолобый, но ты не дурак. Нет, я бесом не одержим. Доказать не могу, но если не развяжешь, я скоро умру от застоя крови. Веревки очень тугие, сэр Томас.

— Ты чересчур силен, — возразил Томас, чувствуя себя виноватым.

Он торопливо развязал узлы на руках калики, вместе освободили ноги и тело. Томас заботливо привязал калику толстой веревкой вокруг пояса, другой конец он заблаговременно закрепил на гребне. Калика лишь усмехнулся. Он посматривал на рыцаря с уважительным удивлением.

Олег морщась растирал опухшие члены, Томас разминал ему синие от затекшей крови ноги. Один раз отвлекся покормить дракона, а когда вернулся, калика сказал с насмешкой в голосе:

— Что ж ты жрешь сырую печень? Разве ваша религия не запрещает есть с кровью?

— Я христианин, а не иудей, — ответил Томас с достоинством. — Это они даже хлеб обрезают и выбрасывают, ежели собственная кровь из десен попадет на крошку!

— Ах да, — ответил калика устало, — я спутал вас, христиан, с хазарами... Сэр Томас, я еще не встречал такого отважного человека! Просыпаюсь, а он сидит на горбу дракона и жрет мясо, которое предназначено дракону!

— Делать-то больше нечего, — ответил Томас оправдываясь. — Зверь летит правильно, ты спишь, женщин и вина нет, до корчмы далеко, а мне холодно и страшно...

— Неужто страшно? — изумился Олег. Глаза его смеялись.

— Еще как, — признался Томас. Он зябко передвинул плечами. — Это вы, язычники, всяких летающих жаб видели, а для меня, воина войска Христова, этот странный зверь в диковинку!

— Тем не менее ты сидишь у него на холке и жрешь.

— Нужда, — проворчал Томас, — научит калачи есть, как однажды сказал один мой друг и побратим из Скифии, то бишь Руси.

Олег устало откинулся, привалившись спиной к широкому гребню, лицо его было все еще мертвенно бледное. Он сказал:

— Мы уже сократили четыре дня...

— Четыре? — изумился Томас.

Он порозовел, надежда слабо затрепыхалась в сердце. Олег прикрыл глаза, как смертельно измученный человек, прошептал:

— Взгляни вниз... Мы уже над петлей реки Дон...

— Дон? — встрепенулся Томас, не веря своим ушам. — Я еще не летывал в этих краях, сэр калика!.. Мне сверху узнавать непривычно... пока что.

— Дон... только не англицкий, не славянский... везде, где прошли скифы, общие предки, реки назывались Дон... либо, как искажено ныне живущими племенами: Дно, Днепр, Днестр, Донегол...

Голос оборвался, он заснул на полуслове. Томас вздохнул с облегчением, не хотелось признаваться, что шея онемела от нечеловеческих усилий держать голову прямо, не давая взглянуть вниз в эту жуткую бездну. И так душа скребется в пятках, вот-вот вырвется на свободу! Поспешил доблестный сэр калика похвалить за отвагу, так не признаваться же в трусости? Надо держать рыцарскую честь высоко.

Он посматривал на страшную рогатую голову, что рассекала воздух всего в трех-четырех шагах впереди. Почудилось или дракон в самом деле начинает поворачивать голову? И почему дергается уголок хищной пасти?

Калика проснулся через час, порозовел, в тусклых глазах появился блеск. Зябко передернул плечами:

— Не учли, надо бы пару одеял... Впрочем, где их взять? Летим все так же?

— На северо-запад, — ответил Томас, сдерживая щенячью радость, что калика проснулся, и теперь можно большую часть забот переложить на его плечи.

— Ты хорошо знаешь карту, — сказал калика с уважением.

— Зачем мне мелочная карта, — ответил Томас надменно, но ощутив, как жаркая кровь начала приливать к щекам, поспешно нагнулся, перевязал узлы на мешках с мясом. — Я смотрю на солнце!

Олег восхитился:

— Сэр Томас, ты прямо как древние витязи, что летали на драконах!

— Они что же... воевали, как на конях?

— В самую точку!

Томас с содроганием смотрел на затылок дракона, помня, какая у него морда, какие зубы:

— А почему перестали?

Олег подумал, отмахнулся небрежно:

— Народ стал иным... К тому же драконы — это большие жабы с крыльями. Когда сытые, дремлют, а когда голодные — хватают на поле боя всех без разбора. Для них нет своих или чужих.

Дракон внезапно сделал крутой вираж. Томас с проклятием уже привычно вонзил в щель между плитами меч, придержал навалившегося на него Олега:

— Перекормил дурака!.. Резвится...

Олег молча посматривал на сердитого рыцаря. Дракон пару раз хлопнул крыльями, снова распластал во всю ширь, а Томас с воплем полез по загривку к торчащему между пластин кинжалу: солнце светило прямо в глаза.