Первое Дерево - Стивен Дональдсон

Сильные руки Красавчика были единственной преградой, мешавшей Ковенанту нырнуть в глубины и ответить на зов.

Потом возникла еще одна преграда: перекошенное от страха лицо Линден загородило ему фонтаны. Она что-то кричала, но он слышал только чарующую песню. Лишь эти руки, что удерживали его от погружения в морскую прохладу навстречу счастью, лишь эти проклятые руки!..

Внутри стала медленно закипать дикая магия, а затем вокруг Ковенанта полыхнуло белым пламенем, и руки Красавчика разжались.

Но нарастающая сила и пробудившийся яд, подействовав на него изнутри, пробудили его сознание, и теперь нежный зов водяных дев превратился в оглушительный вопль. Он ощутил, как по всему телу растекается волна отвращения: то ли дев к нему, то ли его собственного к самому себе — сейчас это было неважно. Танцующим-На-Волнах он по каким-то причинам не подходил; а Красавчик — его друг, и как ему только могла прийти в голову мысль причинить вред своему другу… Сколько можно? Ведь он уже и так слишком часто служил невольной причиной мучений и гибели тех, кого любил. Ведь даже несмотря на великанскую нечувствительность к огню, пламя дикой магии не могло не повредить Повенчанному-Со-Смолой. Сколько можно?!

Освобожденный от зова, Ковенант обмяк и рухнул на Линден.

Она тут же обхватила его изо всех сил, пытаясь удержать, словно тот все еще стремился прыгнуть за борт. Ковенант попытался вырваться. В его мозгу эхом отдавались отголоски финального всплеска зова: девам он, с его опасной силой, был не нужен. Они искали мужчин — живых, во плоти и сексуально зрелых. Линден все еще пыталась удержать его, используя те приемы, что однажды уже испытала на Сандере. Ковенант хотел крикнуть: «Да отпусти ты меня! Я им не нужен!» — но горло его сжалось при одном воспоминании о песне, которую больше никогда не услышит. Мы усладим твою плоть… Он высвободил одну руку и…

Слишком поздно.

Кайл и Бринн уже перелезали через борт.

А все были заняты только Ковенантом: Мечтатель и Первая стояли наготове на тот случай, если ему удастся вырваться из объятий Линден. Все слишком привыкли доверять независимости харучаев от чего бы то ни было, поэтому ни один Великан не успел среагировать вовремя.

Бринн и Кайл приготовились к прыжку и очертя голову, словно увидели на дне цель всей своей жизни, бросились в море.

На секунду все ошеломленно замерли. Мачты застыли, словно вклеились в превратившийся в камень воздух. Паруса зависли, как клочья тумана. И при этом корабль продолжал плавно вращаться. На водной глади в том месте, куда нырнули харучаи, не осталось ни ряби, ни пузырька — ничего, что могло бы служить подтверждением, что они все еще живы.

Ковенант забился в отчаянном крике, словно не понимая, что уже опоздал.

— Бринн! Бринн! - всхлипывал он.

Харучаи были его опорой, они были необходимы ему. Где их верные сердца? А ведь и они смертны и уязвимы. «Я смею просить, чтобы ты освободил моих соплеменников», — говорил ему Баннор. А он снова не смог выполнить просьбы друга.

С диким усилием Ковенант оторвал от себя Линден, отшвырнул ее в сторону и, как только она оказалась вне досягаемости его пламени, зашелся в огненном крике.

Его взрыв вывел остальных из транса. Первая и Хоннинскрю стали выкрикивать команды, и Великаны тут же развили бурную деятельность.

Линден снова попыталась вцепиться в Ковенанта. Ее лицо превратилось в жуткую гримасу панического страха за него. Не обращая на нее внимания, он, словно огненная волна, устремился к борту.

Но у борта боролись Мечтатель с Красавчиком: немой Великан порывался прыгнуть в воду, а муж Первой всеми силами пытался его удержать. Но даже в пылу схватки Красавчик улучил момент, чтобы тяжело дыша бросить Ковенанту:

— А ты что, не мужчина? Если ты слышал их зов, как тебе удалось ему не поддаться?

Ковенант протянул язык пламени как руку и швырнул Мечтателя на палубу,асам легко вскочил на край борта. Пламя устремилось огненными молниями вниз: он хотел основательно вскипятить это стоячее болото водяных дев.

Линден, Первая и Финдейл что-то кричали ему. Но он сосредоточился на своем. В этот момент его даже не особо тревожило, что случится, если Танцующие вновь попробуют охмурить его своими песнями. Он кипел от ярости: харучаи всегда верно ему служили и помогали даже там, где просить помощи он не имел права. Теперь он сам должен прийти к ним на помощь.

Внезапно плеча Ковенанта коснулась чья-то рука, и он удивленно обернулся: Первая схлестнулась с ним взглядами и выкрикнула ему в лицо:

— Послушай меня, Друг Великанов! Смири свою силу, иначе они найдут что выставить против и сделают это за тебя!

— Но там же мои друзья! — с отчаянием воскликнул он.

— Они и мои друзья! — с металлом в голосе отрезала воительница. — И если только их вообще можно спасти, то, как бы это рискованно ни было, я это сделаю!

Но он не желал останавливаться на полпути. Яд в его теле бурлил, наполняя его безумной радостью грядущей битвы. Ковенант уже собрался щелчком смахнуть Великаншу, как надоедливую муху, хотя бы для того, чтобы та научилась с уважением относиться к его силе, но…

Но рядом с ней возникло умоляющее лицо Линден. Ее протянутые руки — такие беззащитные :- обезоружили его. Волосы ее сверкали, как спелая пшеница. И он вспомнил, кем является на самом деле, — жалким прокаженным, случайно ставшим носителем магического дара.

— Но они же мои друзья! — хрипло повторил он. А что если девы вновь попытаются позвать его? Теперь он уже не имел сил противиться их зову. И к тому же его сила была столь велика, что если он попытается спасти Бринна и Кайла, то может попутно, сам того не заметив, разнести в осколки и «Звездную Гемму».

Он спрыгнул с борта и поднял голову к небу, словно желая взглядом взорвать лазурную твердь, нависшую над кораблем. Но вместо этого он заставил себя расслабиться и усмирил бьющееся внутри пламя. Кольцо, сжимающее палец, казалось ему сейчас тяжелее любых оков.

Со стороны Финдейла донесся тихий вздох облегчения. Но Ковенант даже не обернулся. И без элохима паршиво. Его взгляд остановился на Мечтателе. Надо подойти и извиниться. — Но немой Великан встретил его смущенным взглядом, словно им обоим было чего стыдиться.

Ковенант скривился, как от боли. Подошла Линден и, утешая, погладила его тихонько по увечной руке. Он переплел в дружеском пожатии свои бесчувственные пальцы и ее, и они вместе вновь вернулиськ борту, где суетились, затевая что-то, Великаны.

Командование операцией взяли на себя Первая и Яростный Шторм. Матросы, подстегиваемые их приказами, как угорелые носились между бортом и ближайшим люком. Первая с угрюмой сосредоточенностью быстро сняла кольчугу и отстегнула палаш. Ее глаза были прикованы к водной глади, словно там она ожидала встретить неведомую смертельную опасность. Тем временем матросы вытащили из люка два длинных брезентовых шланга. Словно серые змеи, они заняли почти всю палубу своими витками и кольцами. Сверху донеслась команда, и серые змеи зашевелились и зашипели: их заполнил воздух.