Настоящая фантастика – 2010 - Генри Лайон Олди

нет кнопки — попробуем оживить ее заклинанием. Как там говорит народная мудрость? «Если нету естества, не чурайся колдовства»!

Что в такой ситуации делали Иваны и Емели из детских сказок? Я топнул ногой и командирским голосом гаркнул:

— Избушка, избушка, стань к лесу задом, а ко мне передом!

Изба продолжала молча нависать надо мной. Даже не шелохнулась, зараза. Даже пальцем не пошевелила.

Нет, все эти детсадовские методы явно не годятся.

«Зад», «перед», «лес» — это все достаточно сложные пространственно-географические понятия, а мне сейчас нужно обращаться к глубоко заложенной в избушку генетической программе. Которая должна быть понятна любой глупой курице.

Некоторое время я прохаживался туда и сюда перед фасадом молчаливой избушки и размышлял. Гениальная мысль не заставила себя долго ждать.

Как говорится, все простое — гениально. Я нащупал в кармане скафандра горсть кедровых орехов, которые остались от кормления лебедочной белки в двигательном отсеке во время старта. Зачерпнув орехи ладонью, аккуратно рассыпал их перед фасадом избушки и отошел на несколько шагов. Набрав полные легкие воздуха, я что есть мочи заорал:

— Цыпа — цыпа — цыпа! Цыпа — цыпа — цыпа!

Несколько секунд избушка оставалась по-прежнему неподвижной. Потом большой палец на ее левой ноге дернулся и заелозил по лунной пыли.

— Цыпа — цыпа — цыпа! — с удесятеренным энтузиазмом возопил я.

Избушка качнулась из стороны в сторону, переступила лапами.

— Ко-ко-ко-ко! — басовито отозвалось в наушниках моего скафандра.

— Ура! — Я радостно запрыгал среди лунных камней.

Избушка на мгновение замерла. Потом встряхнулась, развернулась окном в сторону Солнца и, приподнявшись на кончиках лап, оглушила лунные просторы победным криком:

— Кукареку!

Я ухватился руками за порог, подтянулся и влез внутрь избушки. Захлопнув дверь, открыл гермошлем скафандра и быстренько разобрался с системой управления. Оживший «Тугарин» удивительно хорошо слушался рулей.

Я уселся в кресло около пульта. Теперь можно было отправляться в путь.

— Ну… — Я секунду помедлил, подыскивая нужное слово, а потом с чувством произнес: — Полунячили!

И с силой налег на рычаги.

6

К космическому зонду старца Нинелия «Тугарин» дошагал часа за полтора.

Космический зонд оказался цилиндром примерно метровой высоты, выкрашенным в грязно-серый цвет. Несмотря на истошно посылаемые в эфир сигналы, я вряд ли нашел бы посланца Нинелия сразу. На фоне лунного грунта почти такого же цвета он был практически не заметен. Мы с «Тугариным» точно прошли бы мимо, если бы рядом с космическим зондом не трепетал на солнечном ветру звездно-полосатый флаг Соединенного Пятидесятья Америки.

Когда подошли ближе, рядом с цилиндром космического зонда обнаружилась фигурка американского космонавта в белоснежном скафандре. Американ сидел прямо на лунном грунте, расставив ноги и прислонившись спиной к цилиндрическому боку звездного посланца. Метрах в ста от зонда виднелся скособоченный корпус лунного модуля. Даже с такого расстояния было заметно, что при посадке американ смял горловины стартовых двигателей и потерял две стойки-ноги.

— А все равно хорошо сел на убитом-то модуле, — подивился я. — И как точно! Ну, молодчина, конкурент!

Я застопорил «Тугарина», выбрался наружу и зашагал к американу. Пилот не шевелился и молча наблюдал за моим приближением. За стеклом гермошлема просматривалось вытянутое лицо, заостренные длинные уши и холодные, колючие глаза. Типичный гоблин. По спине пробежал неприятный холодок.

— Привет! — Я остановился в шаге от сидевшего и представился: — Космонавт Лукоморского Союза Левиафан Дормидонтов. Загораешь?

— Ага. — Он поднес руку к стеклу гермошлема, одновременно приветствуя меня и прикрывая глаза от яркого солнца. — Загораю!

— И давно загораешь? — спросил я.

— Да уж почти час. — Он мельком взглянул на часы и протянул мне руку в толстой перчатке. — Меня зовут Скотт Паразитински.

— Как?! — Я едва не подавился воздухом одновременно с рукопожатием.

— Скотт Па-ра-зи-тин-ски, — по слогам произнес американ и недоуменно пожал плечами. — Фамилия такая.

— Внутрь зонда заглядывал? — поинтересовался я.

— Угу. — Он кивнул.

— Ну, и что там внутри? — Я нервно сглотнул.

— Ничего. — Паразитински развел руками. — Да ты сам посмотри!

Я подошел к зонду вплотную. В его нижней части обнаружилась педаль, очень похожая по форме на педали на мусорных баках. Недолго думая, я вставил в нее носок моего ботинка и слегка нажал. Крышка зонда плавно приподнялась, и я смог заглянуть внутрь.

Внутри зонда было совершенно пусто. На до блеска отполированных стенах не было ни пылинки. Я отпустил педаль, и крышка улеглась на прежнее место.

— Внутри было только вот это. — Паразитински достал из-за спины небольшой ящичек и протянул мне.

Ящичек оказался грубо сколоченным из толстой фанеры контейнером в форме параллелепипеда. На одной из его стенок обнаружилась надпись, сделанная старательно выведенными синими чернилами буквами лукоморского шрифта:

«Завет старца Нинелия „Как стать человеком“. Перед прочтением вскрыть!»

Ниже — размашистая подпись старца, так хорошо знакомая мне по школьным учебникам истории.

— Вскрывал? — Я кивнул подбородком в сторону ящичка.

— Нет. — Паразитински качнул головой. — Он гвоздями забит, а у меня гвоздодера нет. Да и зачем вскрывать? Связи с Землей нет. Содержание завета никто не узнает. Кроме нас с тобой. А мы… А мы с тобой, Левиафан, вряд ли успеем стать человеками…

В его голосе были грусть и тоска.

— Ну, может быть, все не так уж и плохо. — Я присел на корточки рядом с ним. Деревянный ящик поставил между нами. — Нужно только