Ночная смена - Dok

— Особо хочу обратить ваше внимание на изменение челюстей и зубов. Извините за качество съемки — первоочередной была задача остановить и ликвидировать, а о сохранности как-то не подумали. Также акцентирую ваше внимание на то, что мутант после атаки пытался скрыться, вместо того, чтобы начать жрать убитых им матроса Велера и мичмана Худеева. Такое поведение совершенно не характерно для зомби, которые обычно теряют всякую осторожность при виде свежего мяса.

(Когда на экране появляются крупно снятые жутковатые и всяко уже не человеческие челюсти — слева похоже они остались целы — братец неожиданно заявляет: «Точно как мой прозектор!». Этого офицер уже не выдерживает и довольно неприязненно спрашивает: «Что вы имеете в виду?», на что братец неожиданно четко и внятно рассказывает об изменении своего сотрудника морга. Это несколько успокаивает начраза.)

— Вот видите — морфирование идет несколькими разными, но видимо конечными в числе направлениями. К слову — толщина лобной кости и в нашем случае была значительно увеличена.

В дальнейшем мы продолжим обобщать данные и доводить их до всех заинтересованных лиц. Вас всех прошу содействовать в этом.

Зажигается свет.

— Есть ли вопросы?

— Есть дополнение — встает Николаич — мутант, о котором говорил сейчас судмедэксперт подобен показанному Вами. А наша группа сегодня ликвидировала мутанта иной формации — крупного, весом за двести килограмм и с очень мощными челюстями.

— Как обстояло дело с подвижностью?

— Трудно сказать — мы его расстреляли первым залпом в самом начале атаки.

— Однако… Неизвестно на скольких он откормился?

— Постараемся это уточнить до завтрашнего дня.

— Еще вопросы?

— Возникает вопрос — до каких размеров морфы могут увеличиваться? Полутонный мутант вряд ли сможет карабкаться по стенкам. Да и на дерево не залезет — не выдержат сучья.

— Мы должны постараться не дать морфам возможности так отъесться.

— Это конечно, но не все в наших силах. Неизвестно что творится в Питере — тем более сегодня наблюдали вероятную попытку откорма мутанта. Именно человеческой свежениной.

— И кто такой добрый нашелся — оторопевает начраз. Да и остальные в зале поражены. Много всякой дряни уже видели — но вот люди, специально откармливающие морфов — пока не воспринимаются как реальность.

— Был огневой контакт с группой в девять особей нашего вида — людьми их язык не поворачивается называть — организовавшими засаду на Петербургском шоссе в районе парка Александрия. Обнаружены не допускающие иного толкования следы каннибализма и откорма морфа, а также и того, что ликвидированная группа — часть большой банды. Все материалы — включая видеозаписи — мы вам представим. Так вот интересно — в случае откорма морфа такой сволочью — что будем иметь на выходе — суперморфа или неподвижную пасть с брюхом.

— Валентина Ивановна, что вы можете сказать?

— Сейчас мы ведем эксперимент на крысах. Именно в этом направлении — оба экспериментальных существа уже достигли размеров средней собаки — но вынуждена отметить, что агрессивность и боевые качества у морфов с увеличением массы только увеличились.

Наклонившись к уху братца спрашиваю шепотом:

— Слушай, а у прозектора зубы какие были?

— Часть — свои. Обычные, человеческие. А часть — шипообразные остеофиты.

— То есть просто костные выросты из челюстей?

— В тютельку.

— Бред какой-то. Такого в природе не бывает…

— Зомби тож в природе не бывает.

— Уже бывает… Деталь пейзажа…

Начраз тем временем вспоминает о моей скромной персоне и вытаскивает меня к себе. Приходится коротенько рассказать о нашем сегодняшнем рейде. Вообще-то я предпочел бы, чтоб отдувался Николаич, но раз семинар медицинский — то медику и лопату в зубы. Отмечаю, что женская часть особенно близко к сердцу принимает эпизод в «Зеленой стране», а мужская остается под впечатлением встречи с каннибалами.

Подводит итог Главная, отметив, что благодарит всех за участие и если собравшиеся посчитают полезным такие семинары впредь — коллектив больницы будет рад и в дальнейшем вести эту работу.

Отвечаем ей аплодисментами.

Далее оказывается, что запланирован небольшой фуршет. То есть семинар плавно перетекает в симпозиум — в старом, римском понимании этого слова. То, что у греков было веселым пиршеством с плесканием вином в цель, суровые римляне ввели в рамки, да еще и серьезно разбавив деловыми беседами. Сочетав практично полезное с приятным.

Когда выкатываемся в холл, где уже расставлены столы с бутербродами, пирожками, пакетами с соком и даже бутылками с сухими и полусухими винами, вижу дурацкую сценку — какая-то маломощная писюлька — в наброшенном на плечи халате, то есть из приглашенных — звонко начинает отчитывать Николаича за то, что наша группа бросила без оказания помощи девушку. Дурочка явно работает на публику и страшно гордится своей принципиальностью и добродетельностью. Вероятно, она полагает, что Николаич стушуется, затрепещет губами, задрожит подбородком и всяко разно покажет свое раскаивание и ничтожество.

Ага, щщщаааззз…

Замечаю, что публика отвлекалась от разговоров и с интересом наблюдает за этим броском молодой Моськи. Из-за того, что речь зашла о неспасенной девушке (хотя ребенок звучал бы еще звонче и обличительнее) публика определенно заинтересовалась.

— И о какой девушке вы толкуете? — невозмутимо спрашивает Старшой.

— Вы сами отлично знаете о своем отвратительном поступке — наставительно заявляет девица.

— Не припоминаю, чтоб мы кого-то сегодня бросили без помощи.

— А девушка, которая убегала от морфов — Вы отлично это видели и должны были ее спасти. Если вы хоть немного мужчины и претендуете на то, чтобы называться людьми!

Братец довольно громко заявляет, выслушав эту звенящую негодованием тираду:

— Точно! Эта пигалица — журналистка! Статейку готовит.

Пигалица бросает на братца пламенный взгляд — но зря старается — может кого другого такой взгляд испепелил бы, но на братце даже щетина не задымилась.

— В такое тяжелое, но судьбоносное время мы — люди — должны оставаться людьми! А вы бросили девушку — беженку погибать! Мне рассказали, как она у вас на виду спасалась из автосервиса «Нисан»!

— Получается так, барышня — начинает Николаич — что меня много кто поучал в жизни. С удивительным, к слову, апломбом. Как вы сейчас.

Потом как на грех оказывалось, что те, кто с пеной у рта поучал меня патриотизму и любви к Родине — стали в одночасье предателями, готовыми даже не за грин-карту, а за грины продать эту Родину в любом виде.