Достояние леди - Элизабет Адлер

Мексиканец сжал свои объятия, и Азали вполсилы попыталась освободиться.

– Не бойся, не бойся, – прошептал дель Вильялосо. – Я просто хотел рассказать тебе, какую власть имеете вы над мужчинами – вы, бессердечные маленькие девственницы!

Азали отпрянула в сторону и расплакалась – крупные слезы стекали по щекам на розовое платье.

– Я не хотела, – говорила она сквозь всхлипывания. – Я действительно не хотела причинить вам боль. Я ведь просто не знала, что…

Она снова икнула, и Карлос, тяжело вздохнув, протянул ей носовой платок.

– Теперь ты все знаешь, – резко проговорил он, когда машина затормозила у входа в отель. – Позвольте предупредить вас, мисс О'Хара: вы играете с огнем.

Карлос помог девушкам выйти из машины и, закурив сигарету, долго смотрел им вслед. Азали и Рэчел, немного пошатываясь, поднялись по ступенькам, прошли через вертящиеся двери и скрылись в холле. Что ж, подумал дель Вильялосо, неплохо для начала. Подожди немножко, маленькая мисс Азали, – я тебе преподам урок жизни.

Потом он развернулся и отправился гулять по аллеям парка – его мысли были заняты одним-единственным человеком– Мисси О'Хара.

Когда на следующее утро во время завтрака Карлос прошел мимо их столика, Азали густо покраснела и уткнулась взглядом в тарелку. Рэчел с испуганным видом посмотрела сначала на Мисси, потом на самого дель Вильялосо – мексиканец галантно поклонился и одарил девушек ослепительной улыбкой.

– Доброе утро, сеньора О'Хара, доброе утро, сеньориты. – При звуке этого бархатистого голоса Азали почувствовала, что сердце ее снова бешено забилось.

Дель Вильялосо еще раз улыбнулся и продолжил:

– Извините, что я отрываю вас от завтрака, но сегодня такой прекрасный день, не правда ли? – Он выдержал небольшую паузу: – Прошу вас оказать мне честь, приняв приглашение отобедать со мною. Почему бы нам не устроить маленький пикник? Может быть, сходим на ипподром? Я просто подумал, что торчать целыми днями в этом отеле невыносимо скучно – особенно для таких юных девушек, как вы, сеньориты.

– Благодарю вас за приглашение, сеньор дель Вильялосо, – прервала его Мисси, – но на сегодня у нас были другие планы.

Азали с болью посмотрела на нее.

– Ах, Мисси… – только и смогла она произнести. Мисси с недоумением уставилась на девушку: что это с ней такое происходит?

– Понимаю, понимаю, – закивал головой Карлос. – Тогда, может быть, получится в другой день?

Он откланялся и быстрой походкой стал удаляться от их столика. Дрожа от волнения, Азали смотрела ему вслед – дель Вильялосо ни разу не обернулся в их сторону. И это после всего, что он наговорил ей накануне.

– Что с тобой, Азали? – с удивлением спросила Мисси. – Можно подумать, я запретила тебе принимать участие в съемках фильма века. Я всего-навсего дала от ворот поворот этому наглецу. Это игрок и ловелас, и я не собираюсь ходить с обладателями столь сомнительной репутации ни на пикник, ни на скачки.

– Да как ты можешь?! – с гневом воскликнула Азали. – Ты ведь практически не знаешь этого человека!

– Уж не хочешь ли ты сказать, что знаешь его лучше? Ладно, хватит. Заканчивайте быстренько завтрак и пойдемте на теннисный корт: я уже договорилась с одним тренером – он поучит вас обращаться с ракеткой. Посмотрите на себя: бледные, вялые – вам просто необходимо немного поразмяться. – Она еще раз взглянула на девушек и с видом медицинского эксперта сделала свое заключение: – Мы приехали сюда отдыхать, а вы – вы стали похожи на привидения.

Рэчел вспомнила последнюю ночь, проведенную над унитазом, и проговорила:

– Наверное, все дело в лимонаде… Вчера мы выпили слишком много лимонада.

– Вы слишком много едите и мало двигаетесь, – с видом знатока произнесла Мисси и быстро, чтобы их не успел перехватить дель Вильялосо, повела девушек из банкетного зала.

Всю следующую неделю Мисси не спускала с девушек глаз. Она решила устроить им образцовый «активный отдых». По два раза в день Рэчел и Азали занимались теннисом, плаванием, подолгу гуляли в окрестностях отеля, рано ложились спать.

Но когда отдых в Агуа-Кальенте закончился и они возвращались в Лос-Анджелес, Мисси с тревогой подумала, что она перестаралась: Азали выглядела очень уставшей, а Рэчел – понурой. Всякий раз, когда взгляды Мисси и Азали встречались, Мисси замечала, что девушка чем-то напугана. Она никак не могла понять, что же случилось – ведь они так хорошо провели время на курорте.

ГЛАВА 40

Во время отдыха в Мексике Мисси часто думала о Зеве и в итоге твердо решила, что если Абрамски по-прежнему будет медлить с предложением, она сама сделает его.

В тот вечер, когда они вернулись в Голливуд, она оделась довольно скромно – в простую синюю юбку и белую блузку. Потом аккуратно расчесала свои короткие каштановые волосы. «Как жаль, что я подстриглась, – подумала она в этот миг, – Зеву так нравились мои длинные волосы!»

Подушившись лучшими духами от Элизы, она подошла к зеркалу и критически осмотрела себя. Да, эта двадцатидевятилетняя женщина, успевшая дважды побывать замужем и дважды овдоветь, сильно отличалась от той наивной восемнадцатилетней девчушки, с которой Зев познакомился одиннадцать лет назад.

Впрочем, Роза говорила, что ей удалось сохранить ту же девичью походку, то же изящество фигуры—да и лицо за эти годы почти не изменилось. И только глаза – такие же огромные и прекрасные, но уже потерявшие юношеский блеск – выдавали перенесенные тяготы.

Подчиняясь какому-то порыву, Мисси вытащила из-под кровати старый чемодан и высыпала на покрывало его содержимое. Ярко блестели бриллианты на диадеме, а огромный изумруд напоминал Средиземное море в лучах яркого солнца – таким или примерно таким запомнилось ей оно в Константинополе. И только сейчас Мисси поняла, что с тех пор, как в ее жизнь снова вошел Зев, она перестала бояться ГПУ и Арнхальдтов – она вспоминала о России только в страшных снах.

Она взяла фотографию Миши и сравнила ее со снимком Азали, стоявшим на комоде. Они совершенно не походили друг на друга – девочка пошла в мать. Прижав фотографию князя к груди, Мисси подумала, не настала ли пора сейчас, после стольких лет молчания, показать ее девочке и открыть ей всю правду. Но доктор Юнг предупреждал, что психика Азали слишком неустойчива, чтобы выдержать радостное известие о своем происхождении одновременно со скорбным рассказом о их страшной смерти.

– Я всегда буду любить тебя, Миша, – прошептала Мисси, прижимая старый снимок к груди. – Пойми меня, пожалуйста. Этого человека я тоже люблю, и он меня любит.

Положив фотографию в чемодан, Мисси взяла брошь с гербом Ивановых, повертела ее в свете торшера, а потом решительным движением приколола на блузку. Конечно, это роскошное украшение не очень подходило к простому костюму, но ей показалось, что старинная брошь символизирует благословение Миши на тот шаг, который она собиралась сейчас сделать.