Седьмое Правило Волшебника или Столпы Творения - Терри Гудкайнд

У Дженнсен не нашлось ответа на такой страшный вопрос.

– Если мы идем на такой шаг, он должен послужить для чего-то более важного, чем жизни людей, которые погибнут без нашей помощи. Помощь, оказанная одному человеку, должна послужить чему-то очень важному. А ты ожидала меньшего? Разве ты не хочешь того же самого? И за это мы сохраним жизнь человека, столь дорогого для тебя...

– Он вам тоже дорог! И Имперскому Ордену! И вашему делу! И императору!

Сестра Мердинта ждала, пока Дженнсен замолчит. И когда ее злобная речь завершилась, сестра продолжила:

– Важность одного человека определяется тем вкладом, который он может внести в общее дело. И только ты сможешь обеспечить его ценность. За спасение человека, столь дорогого для тебя, я должна получить безоговорочное выполнение обещания остановить Ричарда Рала.

– Сестра Мердинта, вы и представления не имеете, насколько я хочу убить Ричарда Рала. – Кулаки Дженнсен непроизвольно сжались. – Он приказал убить мою мать. Она умерла у меня на руках. Из-за него чуть не погиб император Джегань. Ричард в ответе за рану Себастьяна. За страдания, которые и представить невозможно! За убийства, не поддающиеся никакой оценке! Я хочу, чтобы Ричард Рал окончил свою жизнь!

– Тогда давай, мы освободим твой голос. Дженнсен в ужасе отступила на шаг:

– Что?

– Грушдева.

Глаза Дженнсен широко раскрылись.

– Где вы такое слышали?

Самодовольная улыбка расползлась по лицу сестры Мердинты.

– От тебя, девочка.

– Я никогда...

– За обедом с его превосходительством. Он спросил тебя, почему ты хочешь убить своего брата. И ты сказала: «Грушдева».

– Да никогда я такого не говорила. Улыбка приняла оттенок покровительства.

– Ты так сказала. Неужели ты хочешь меня обмануть? Ты отрицаешь, что мысленно прошептала это слово?

Дженнсен молчала, и сестра Мердинта продолжила:

– А ты знаешь, что значит это слово? Грушдева?

– Нет, – почти неслышно ответила Дженнсен.

– Месть.

– Откуда вы знаете?

– Мне знаком этот язык. Дженнсен застыла, распрямив плечи:

– А что, собственно говоря, вы предлагаете?

– Я предлагаю спасти жизнь Себастьяну.

– А что еще?

Сестра Мердинта покачала головой:

– Сестры отведут тебя в укромное место, где мы будем одни, а другие сестры останутся здесь и займутся спасением жизни Себастьяна, как ты того хочешь. Утром ему станет лучше, и тогда вы сможете отправиться на поиски Ричарда Рала. Ты пришла сюда за нашей помощью. Я собираюсь тебе ее оказать. С тем, что мы для тебя сделаем, ты сумеешь выполнить свою задачу.

Дженнсен подавила вздох. Голос почему-то молчал. Ни слова не говорил. И наступившая тишина почему-то казалась еще более ужасной.

– Себастьян умирает. Еще несколько минут, и будет слишком поздно. Да или нет, Дженнсен Рал?

– Но если...

– Да или нет? Твое время пришло. Или убьешь Ричарда Рала, или убьешь Себастьяна. Достаточно одного твоего слова. Или делай выбор, или забудь о своей мечте.

Глава 52

Привязав лошадь, Дженнсен дрожащей рукой погладила Расти по щеке, постояла, прижавшись лицом к морде лошади.

– Веди себя хорошо, пока я не вернусь, – прошептала она.

В ответ на эти тихие слова Расти заржала. Дженнсен нравилось думать, что лошадь понимает ее слова. Она была твердо уверена, что мохнатый четвероногий друг понимает каждое ее слово. Как и Бетти, которая всегда поднимала голову и болтала торчащим кверху хвостиком, когда Дженнсен поверяла ей свои переживания и страхи.

Девушка вглядывалась в темные ветви деревьев, раскачивающиеся в смутном свете полной луны, окутанной дымчатой вуалью легких облаков, молчаливых свидетелей ночи.

– Ты идешь?

– Да, сестра Мердинта.

– Тогда поспеши. Тебя ждут.

Дженнсен последовала за Мердинтой. Поросшая мхом земля была покрыта слоем сухих дубовых листьев и веток. Тут и там из суглинистой почвы выступали корни деревьев, создавая удобные ступеньки для подъема. На вершине холма располагалась удобная площадка. Сестра в своем темно-сером платье, пробиравшаяся сквозь заросли густого кустарника, была практически невидимой. Глядя на ширококостную женщину, Дженнсен поражалась грации ее движений.

Голос продолжал молчать. В беспокойное время, такое, как сейчас, голос имел обыкновение нашептывать ей. А теперь молчал.

Дженнсен всегда мечтала, чтобы он оставил ее в покое. Но теперь она осознала, какой пугающей может быть тишина.

Свет от полной луны, которую слегка загораживали облака, освещал лес достаточно ярко. Дженнсен видела пар от своего дыхания, повисающий в холодном воздухе. Она шла вслед за сестрой меж широких еловых лап и веток бальзамина. В лесу девушка всегда чувствовала себя как дома. Однако сейчас ей было не совсем уютно.

Дженнсен предпочла бы остаться в одиночестве, чем шагать за этой суровой женщиной. Даже после того как Дженнсен дала ей обещание, которое могло спасти жизнь Себастьяна, сестра продолжала придерживаться в своем поведении чувства тупого превосходства, лишенного всякой терпимости. Пока девушке было ясно одно: Мердинта руководит, и этим все сказано.

Однако слово она держала. Стоило Дженнсен дать клятву, и Мердинта немедленно послала сестер спасать жизнь Себастьяна. Пока те проводили соответствующую подготовку, Дженнсен позволили взглянуть на друга, чтобы она воочию убедилась, что делается все возможное.

Прежде чем уйти, девушка наклонилась и нежно поцеловала его, провела рукой по светлым прядям волос и прикоснулась губами к закрытым небесно-голубым глазам. Она шептала молитвы, обращенные к матери и добрым духам, чтобы те помогли ему.

Сестра Мердинта не торопила, однако в конце концов ее терпение лопнуло, и она оттащила Дженнсен от больного, прошептав, что сестрам давно пора начать работу.

На обратном пути девушке разрешили заглянуть в личные покои императора. Она увидела четырех сестер, склонившихся над его раненой ногой. Император был без сознания. Целительницы лихорадочно работали. Похоже, они и сами ощущали страдание, иногда хватаясь за голову, словно в приступе мучительной боли. Дженнсен и не подозревала, пока не увидела эту четверку и не услышала объяснений сестры Мердинты, насколько тяжелым может быть целительство...

Дженнсен отодвинула с дороги ветку бальзамина. Они с сестрой все дальше углублялись в чащу леса.

– Зачем мы уходим так далеко от лагеря? – прошептала Дженнсен. Казалось, они находились в пути уже несколько часов.

Сестра Мердинта обернулась, будто удивляясь бессмысленности вопроса, и хвост, в который были собраны ее волосы, хлестнул по плечу.