Цветы в Пустоте. Книга 1 - Леа Рэд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Куда-то собрался? – спросил он хищно.
Тот испуганно отшатнулся. Аргза же окончательно уверился в своих догадках, вдруг осознав, что с самого начала настораживало в этом официанте.
Не бывает у полуаморфных мерианцев таких ярких голубых глаз.
– Пустите, я… моя идти. Моя не любить драки…
Голос и акцент были чужие, а вот интонации – те же. Ох, пташка, не умеешь ты притворяться, так и не брался бы! Аргза надавил на браслет сильнее – чужой облик замерцал и исчез, обнажив такое родное лицо под шапкой пушистых синих волос. Правда, смотрел Лиам на него сейчас так, будто Аргза был по меньшей мере самим Сатаной, не иначе – столько безмолвного ужаса плескалось в знакомых глазах.
– Что, пташка, не ожидал, что я распознаю твою слабенькую маскировку?
В этот момент кто-то попытался ударить его по голове стулом (правда, слегка не дотянулся). Аргза, не выпуская своей добычи, развернулся к неудачливому нападавшему лицом, намереваясь как можно быстрее с ним разобраться. Боковым зрением он видел, как Лиам отчаянно затрепыхался, вырываясь с таким усердием, будто хотел вывернуть себе руку из сустава. Кажется, он даже начал что-то тихо, беспомощно скулить, словно щенок, попавшийся по дурости в медвежий капкан.
– Прости, приятель, – усмехнулся Аргза, вырубая смельчака со стулом одним ударом. – Драка отме… черт!
Боль в руке застала его врасплох. Он обернулся: в ладони, точно между большим и указательным пальцами, торчал нож. Нож, который держал…
– Лиам?
От удивления он даже разжал раненую руку. Несколько секунд они с Лиамом молча пялились друг на друга в одинаковом потрясении.
Потом Лиам отшвырнул нож – и опрометью бросился к выходу. Аргза был так ошеломлен, что не сразу вышел из ступора.
– Держите его! – проорал он во всю глотку, опомнившись – кому, как не ему, было знать, как быстро его Лиам умеет бегать.
Сильвенио бежал, не разбирая дороги. Ему было попросту не до этого. Кажется, он в кого-то несколько раз врезался по пути, Аргза что-то кричал ему вслед, но он уже ничего не слышал и не видел: перед глазами маячила выступившая на руке варвара кровь. Сильвенио бежал так быстро, будто хотел убежать от самого себя; нет, убежать от того человека, который вместо него схватился за нож в приступе паники. Чтобы этот человек не догнал его – и чтобы он не стал им, Сильвенио Антэ Лиамом. Потому что иначе придется признать: это действительно произошло, это не галлюцинация и не вымысел.
Поэтому, когда снаружи его схватили, он только начал вырываться сильнее. Он не мог остановиться, не мог встретиться с самим собой, оставшимся в баре, – и, видит бог, он не мог вернуться на корабль Паука! Он не мог больше быть рабом, нет-нет-нет, никогда больше, почему они все пытаются заставить его, почему кому-то обязательно держать его в неволе? Столько усилий – и все прахом! Он только пытался построить нормальную жизнь! Нет, нет, он не мог, он не вернется, они не заставят его, он должен бежать, потому что вместе с Аргзой его настигнет и понимание, а он этого не выдержит, он же умрет, абсолютно точно умрет, если остановится хоть на мгновение, если не сумеет обогнать и на этот раз само время, саму Судьбу!..
– Пожалуйста! – завопил он во всю мощь легких, извиваясь в чьих-то руках.
Неужели они не понимают? Неужели не видят идущего за ним по пятам облака чернильной тьмы, неужели не чувствуют приближения его Смерти?
– Пустите меня! Пожалуйста!!! Пустите! Нет, нет, нет, нетнетнетнетнет…
Он кричал и кричал, уже не слишком соображая. Он умолял и, похоже, проклинал, он вырывался изо всех сил, но его лишь держали крепче.
– Вы разве не люди? Разве нет в вас ничего человеческого?! – обращался он к безликим теням, ничего уже не различая сквозь слезы. – Отпустите меня! Я же никому не делал зла, я не заслужил, я не хочу, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!
К его мольбам, как и всегда, остались глухи. Пара рослых солдат скрутили ему за спиной руки и заставили опуститься на колени, вдавив лицом в землю. Уже понимая, что и в этот раз ему не спастись, он глухо завыл, и рыдания его очень быстро перешли в судорожный кашель, пока он задыхался в дорожной пыли.
Замолчал он только тогда, когда, защелкнув на его ошейнике унизительную короткую цепь, подошедший Аргза вздернул его на ноги.
– С возвращением, блудная пташка, – азартно выдохнул варвар ему в лицо и, прерывая постепенно затихающие всхлипы, зло его поцеловал, до крови прокусив губу.
Только в кабине управления Аргза отпустил цепь, за которую волочил спотыкающегося помощника, и уселся в капитанское кресло, лучась самодовольством. Пожалуй, впервые за прошедшие месяцы настроение у пирата было настолько хорошим. После всех этих поисков, после затянувшейся охоты, после этих (в чем он, разумеется, никогда бы не признался) переживаний – после всего этого Лиам наконец-то снова был рядом, снова под рукой, и… и он вел себя подозрительно тихо. Может, с наказанием стоило подождать? В конце концов, теперь у них имелось все время мира: спешить ни к чему.
– Эй, – позвал Аргза с усмешкой, выводя судно с поверхности планеты. – Видишь, я же обещал, что найду тебя, – и вот ты здесь.
Лиам не ответил, уставившись куда-то в одну точку. Проследив за его взглядом, Аргза обнаружил, что смотрит тот на его наспех перемотанную руку. Должно быть, рана была глубже, чем показалось сначала: повязка успела пропитаться кровью. Но сухожилия задеты не были, пальцы целы – и на том спасибо.
Хотя, конечно, странно, что нанес эту царапину именно Лиам. Очень, очень странно. Неужели глупый птенец и в самом деле так сильно боялся к нему вернуться?
– И еще я обещал вправить тебе мозги. И это я тоже сделаю, как только придешь в себя. Хотя, если начнешь извиняться прямо сейчас, возможно, я еще подумаю над смягчением твоего наказания.
Лиам по-прежнему не отвечал и все так же пялился на его руку, будто не слыша. Взгляд его Аргзе не понравился. Аргза пожалел, что бросил цепь слишком рано: стоял эрландеранец далековато.
– Кроме того, ты изрядно задолжал мне за все эти одинокие ночи, – продолжил он уже более напряженно. – Не то чтобы я воздерживался, конечно, но возместить моральный ущерб ты все равно обязан.
Сильвенио смотрел на его руку, на первую рану, которую он нанес другому человеку, и демоны внутри
