Я — ярость - Делайла Доусон

к его приходу все было прибрано и не выглядело так, будто в доме есть ребенок.

Только сейчас Челси осознает, что он начал стирать Эллу как личность еще в ее младенчестве.

А саму Челси — и того раньше.

Осознание обрушивается на нее как гром среди ясного неба.

Она могла быть какой угодно.

Дэвиду была нужна не Челси, а симпатичная жена, которая могла ужиматься или растягиваться в соответствии с его потребностями. То, как он с ней поступил, — неважно, намеренно или не сознавая того, — было чудовищно обезличенно. Ему подошла бы вообще любая бесхребетная блондинка (или девушка, которую можно было бы заставить обесцветить волосы). Просто Челси оказалась первой, кто заглотил наживку.

В мыслях проносятся годы жизни, и она припоминает, как легко уступала ему.

Театр и хор? Все кончено. Друзья, которые не нравились Дэвиду? Исчезли из жизни. Она хотела фиолетовую хонду, но он сказал, что это странно выглядит, а потому взял белую машину по сходной цене на перепродаже. Ей понравился маленький домик-бунгало с яркими стенами, а он предпочел особняк стандартного вида в бежевых тонах с патио для гриля. Она хотела вернуться на работу, может быть, получить высшее образование, но он подчеркнул, что хорошая жена и мать должна оставаться дома. Даже на вечеринки у соседей или тусовки с другими мамами из детского сада Челси не имела права ходить, потому что она должна быть дома, потому что это глупо, потому что те женщины были такими или не такими.

Она должна была сидеть дома и заботиться о своей семье.

Он годами отрезал от нее кусок за куском, пока у нее не кончились отходные пути. Пока она не перестала даже выбираться на люди, чтоб увидеть, чего ей не хватает.

Пока однажды она не решила, что все должно измениться.

Пока Ярость не дала ей достойное оправдание.

Больно понимать, насколько безликой была его жестокость.

Понимать, что она соглашалась с ним снова и снова, и однажды от нее не осталось вообще ничего. Просто маленькое привидение, которое бродит по дому в забытьи.

Она могла быть кем угодно.

Дэвиду достаточно было разместить объявление на «Крейгслисте».

Разыскиваются: племенная кобыла, половая тряпка и боксерская груша. Бесплатное проживание и питание, но вы расплатитесь за это частичками своей души.

Челси моргает, приходя в себя, глядя на лицо Девицы из Флориды в зеркале. Неподвижное пятно в море волнения и возбуждения.

«Крейгслист».

О господи, «Крейгслист»!

Она ломала голову над тем, как найти Эллу, но ведь всего несколько часов назад Арлин подарила ей совершенно новый айфон, и пусть она не может позвонить, отправить сообщение или написать на имейл дочери, пусть Элла никогда не давала ссылок на свои аккаунты в соцсетях, пусть она везде зарегистрирована не под своим именем — в конечном счете можно попробовать зайти на «Крейгслист».

Потому что она годами ходила на этот сайт, чтобы отыскать Уитни и извиниться за ту выходку на шоу талантов — и Элла об этом знает.

И пусть Элла считает «Крейгслист» чем-то древним и на редкость глупым, но…

Элла также знает, что, пытаясь разыскать кого-то, кого невозможно найти, Челси идет туда.

Может… может, Элла уже пробовала?

Челси достает айфон — последняя модель, спасибо чувству вины Харлана — и идет прямиком на «Крейгслист_Тампа» и листает объявления в «Утраченных связях». Она должна бы сейчас настраиваться на бой, вспоминать все ходы, но Челси не способна думать ни о чем другом, пока не прокрутит всю тему до той самой даты, когда ее мать забрала у нее детей. Раньше, раньше, еще раньше…

Стоп.

Вот оно.

Элли ищет Мамзи.

Мамзи.

Это она.

Это точно она.

Она раскрывает объявление, и сердце наполняется облегчением и страхом, и да, там есть адрес электронной почты. Слава Богу, что существует автозамена, потому что она набирает письмо с такой скоростью, что в нем едва ли есть смысл. Она пишет дочери, как сильно ее любит, как скучает по ней, спрашивает, где она, как ее найти. Главное — она дает Элле свой новый номер и просит позвонить ей или написать, как только она сможет.

— Челси, ты в порядке? — Эми стоит рядом с ней и отражается в зеркале. На длинных волнистых волосах — зеленый венок, на лице — глубокое беспокойство.

— Да. Конечно. — Но Челси не перестает сжимать телефон, уставившись на экран и умоляя его немедленно откликнуться.

Эми кладет руку ей на плечо.

— Да ты дрожишь!

Челси поворачивается к ней со слезами на глазах.

— Клянусь, у меня есть уважительная причина. Кажется, я нашла свою дочь.

У Эми тоже глаза на мокром месте, губы дрожат. Конечно, для нее это очень деликатная тема, но Челси так переполняют эмоции, что прямо сейчас она не в силах думать о ком-то другом. Она надеется, что Эми поймет.

— Это так здорово! — отвечает Эми, пытаясь выдавить улыбку.

— Эми? — зовет от дверей Сиенна. На ней наушники, а в руках планшет. — Мы тебя ждем.

Эми быстро обнимается с Челси, стараясь не размазать макияж и не испортить костюмы.

— Удачи тебе там, — говорит Челси.

— Разве ты не должна сказать «порви их всех»?

Челси не может не рассмеяться.

— Ага, но только, пожалуйста, обойдись без реальных драк.

Помахав ей рукой, Эми уходит в сторону дверей, а Челси все пялится на телефон.

В мире сейчас очень опасно. Дэвид наверняка уже вышел из карантина. Патрисия в лучшем случае ведет себя холодно, а в худшем — издевается над детьми. Зараженные повсюду — Челси понимает это лучше, чем кто-либо другой. Это объявление появилось на «Крейгслисте» несколько недель назад, и с тех пор никто не предпринимал попыток разыскать ее. Остается только надеяться и молиться, чтобы дочь смогла откликнуться.

50.

Патрисия уже позабыла, как трудно помочь ребенку собраться в поездку. Дети понятия не имеют, в чем разница между предметами первой необходимости и бестолковым хламом. Бруклин