Суровые времена. Тьма - Глен Кук

— Сдается мне, он не в курсе происходящего. Кажется, Госпожа принялась действовать самостоятельно.

Что было неплохо, когда она командовала на передовой, но не сейчас, когда в ее распоряжении оказалась четвертая часть войска.

— Я понятия не имею о его планах, но не думаю, будто ему хочется, чтобы в них встревали подобным образом.

Одноглазый хихикнул и покосился на Тай Дэя и матушку Готу. Та приближалась к нам, сгорбившись под вязанкой хвороста, и сейчас находилась примерно в дюжине ярдов. Надо отдать ей должное — от работы она не отлынивала. Джоджо, телохранителя Одноглазого, как обычно, нигде не было видно. Поблизости находились лишь двое нюень бао.

— Я залезу в фургон и кое-что выясню, — сказал Одноглазый, — А ты пока подкрепись.

Он поднялся и с озадаченным видом исчез в фургоне. Я помог матушке Готе донести хворост. Помог и Тай Дэй. В считанные минуты мы разобрали вязанку и уложили валежник в сухое место. Матушка Гота вполне искренне поблагодарила меня за помощь.

Иногда она позволяла себе снисходительную любезность по отношению к чужаку, не виновному в том, что ему не повезло с родителями. Но такое случалось, лишь когда она пребывала в редкостно хорошем настроении. Я и сам держался любезно. Более того, поймал себя на том, что теперь, зная, как они поступили со мной и Сари, я веду себя более церемонно и вежливо, чем прежде. Хотелось верить, что это не вызовет подозрений. Я подумал о Дреме: сначала с ухмылкой, а затем с беспокойством. Все-таки мне не следовало взваливать на паренька бремя своих личных забот.

Расхаживая взад и вперед, я принялся размышлять, не стоит ли признаться во всем Одноглазому или Старику.

Одноглазый вылез из фургона. Вид у него был такой, словно он узрел призрак. Или что-нибудь столь же неожиданное и гадкое.

Я устремился к нему:

— Что случилось?

— Не знаю. Не успел выяснить, — Он тяжело дышал.

— Расскажи.

— Я нашел Костоправа.

— Вот и хорошо. Где он? И в чем проблема?

— Он, видишь ли, беседует с вороньей хозяюшкой.

— С Ловцом? Он пошел на встречу с Душеловом?!

— Я не проследил за предшествующими событиями и не знаю, входило ли это в его планы. Но сейчас он разговаривает с ней. Вот что он делает.

— А ты не мог бы сказать по его виду — похоже, что он снова угодил в плен? — спросил я.

И, не дожидаясь ответа, полез в фургон.

По собственной дурости я не спросил Одноглазого, где именно происходит свиданьице, а в итоге мне пришлось отслеживать Костоправа от его норы до места встречи с этой сумасшедшей.

На встречу с ней он отправился по доброй воле. Я убедился в этом, подведя Копченого так близко, что смог расслышать, как вороны хрипло выкрикивают указания. Проблема возникла после того, как, сопроводив его через чащобы и буераки, я оказался поблизости от места свидания — заснеженного скалистого ущелья, почти полностью скрытого от глаз нависавшими соснами.

Мне не удалось подобраться достаточно близко, чтобы подслушать разговор. Диво и то, что Копченого удалось подвести на такую дистанцию, с которой невозможно было ошибиться: Старик действительно встречался с Душеловом.

Ворон там была тьма-тьмущая. Они ощутили мое присутствие и разорались так, что сама их хозяйка вышла посмотреть, в чем дело. Я счел за благо убраться.

Интересно, заподозрил ли что-нибудь Костоправ?

Я вернулся в реальный мир. Предусмотрительный Одноглазый уже имел наготове горячий чай и свежеиспеченный хлебец из ближайшей, только что заработавшей полковой пекарни.

— Ты сумел подобраться так близко, чтобы хоть что-то расслышать? — спросил я.

— Не могу заставить этот кусок дерьма подойти поближе. Этот гаденыш на три четверти покойник, а на четыре пятых — дерьмо цыплячье!

— Не хочется идти за ним. Время терпит. Тем временем…

Тем временем вокруг Вершины разворачивались интересные события. Сверкающие огни озаряли окрестности. Темное облако накрыло взметнувшееся пламя и разлетелось в клочья, растерзанное клыками ветра. Загудели рога, забили барабаны. Тысячи огненных шаров разбивались о стены Вершины.

— …а тем временем ты, возможно, захочешь взглянуть на все это, чтобы было что толком рассказать Старику, когда он прибудет сюда. Узнав, как оборачиваются дела, он наверняка что-нибудь предпримет.

Совет Одноглазого звучал вполне здраво. Для принятия решения Костоправу потребуется вся возможная информация.

— Держи подальше мою любящую семейку, — сказал я, не сумев скрыть горечи. Одноглазый уловил это, но вопросов задавать не стал.

Я проглотил последний ломоть теплого хлеба, облапил Копченого ii вылетел с его духом наружу. Этот процесс сделался для меня столь привычным, что я, пожалуй, мог бы совершить подобное действо даже во сне. Мне почти не приходилось думать о том, куда я собираюсь направиться. Если только не нацеливался в одно из тех мест, куда Копченый соваться не любил.

Вершина представляла собой разворошенный муравейник. Казалось, что все без толку суетятся, мельтешат и носятся где ни попадя. Время от времени таглиосцы сталкивались с людьми Хозяина Теней, что неизбежно усугубляло суматоху.

У некоторых из числа вторгшихся хватило ума не лезть вглубь, а остаться на стене и использовать бамбуковые шесты для того, чтобы еще больше испортить настроение защитникам Вершины. Какой-то лейтенант орал во всю глотку, требуя поднять наверх еще больше шестов. Его стрелки основательно — весьма основательно — обстреливали все, что появлялось на виду. Защитники цитадели не смели высунуть и носа.

Нарайяна Сингха и Дщерь Ночи наши люди загнали в башню, а саму башню исколошматили шквалом огненных шаров. Держалась она лишь благодаря силе защитных чар Длиннотени, ведь то было его излюбленное прибежище.

Ревун пустился наутек. Таглиосцы улюлюкали и запускали ему вслед шары так щедро, что кудесник не успевал отбиваться. Улепетывая, он вопил что было мочи.

В крепость прибывали подкрепления — все новые и новые, — и все тащили с собой бамбуковые шесты.

Не может быть. Неужто все и на самом деле так просто?

И где же Длиннотень?

Хозяин Теней оставался безучастным. Он сидел в своей башне, устремив взгляд на южное плато, словно не сознавая того, что за ним, призывая его к себе, явился сам ад.

И как только можно быть этаким ротозеем?

В следующее мгновение выяснилось, что ротозеем Длиннотень не был. И о происходящем знал.

Строительные леса по всему периметру Вершины вспыхнули огнем. Грозное заклинание воззвало к жизни языки свирепого пламени, пожравшие деревянные конструкции в считанные секунды. Все, кто находился в этот миг на лесах, нашли свою погибель.