Император Мэйдзи и его Япония - Александр Мещеряков

Николаю очень понравился прием, оказанный в Кагосима. Будучи по натуре человеком весьма консервативным, он оценил «чистоту» японской культуры, которой якобы еще не успела коснуться европеизация.

Затем Николай прибыл морем в крупнейший торговый порт Кобэ, на долю которого приходилось в это время 30 процентов японского экспорта и 39 процентов импорта. В Кобэ цесаревич пересел на поезд и добрался до Киото. Город был увешан флагами России, Греции и Японии, на специально воздвигнутой к приезду Николая триумфальной арке красовалась надпись на русском языке «Добро пожаловать!». В Киото цесаревичу предложили развлечения «в японском вкусе»: он посетил дворец Госё, буддийские храмы Хигаси-Хонгандзи и Ниси-Хонгандзи, наблюдал древнюю игру кэмари (разновидность футбола), стрельбу из лука. Николай купил произведения искусства на сумму, превышающую 10 000 иен, и пожертвовал в Ниси-Хонгандзи 200 иен для помощи бедным. Жалование охранявших Николая полицейских составляло 8—10 иен в месяц.

11 мая Николай, Георг и принц Арисугава уселись в только что присланные из Токио новехонькие коляски усовершенствованной конструкции. Обычную коляску рикши вез возница, которому помогал один толкач. На сей раз из уважения к статусу пассажиров вознице помогали два толкача. Но даже высочайший статус ездоков не мог обеспечить им конного экипажа: узенькие улочки не способствовали развитию гужевого транспорта.

В сопровождении свиты принцы трех стран отправились в город Оцу на берегу озера Бива, самого большого в Японии. Еще в VII веке в Оцу непродолжительное время находилась резиденция государя Тэнти, город представлял собой крупнейший торговый центр – там находилась рисовая биржа. Окрестности славились своими непревзойденными видами.

В Оцу, так же как и в Киото, организованные японцы приветствовали цесаревича и махали флажками. Насладившись видами живописного озера, Николай отправился в обратный путь. Длинная процессия рикш растянулась на пару сотен метров, Николай находился в пятой коляске, Георгий – в шестой, Арисугава – в седьмой. Узкую дорогу охраняло множество полицейских. Охрана августейших особ была в Японии делом особенно трудным – ведь этикет запрещал поворачиваться к ним спиной, так что полицейские не имели возможности наблюдать за толпой. К тому же они должны были следить за тем, чтобы никто не наблюдал за процессией со второго этажа, чтобы при появлении кортежа все сняли головные уборы и закрыли зонты. Подданным Мэйдзи в присутствии российского престолонаследника также запрещалось обвязывать голову и шею полотенцем, надевать короткие одежды, не закрывающие обнаженных ног. Все это считалось неприличным. Ширина запруженной людьми улицы составляла четыре с половиной метра. Полицейские стояли друг от друга на расстоянии 18 метров.

И тут один из полицейских бросился к Николаю и нанес удар саблей. Клинок скользнул по полям серого котелка и задел лоб. Шляпа упала с головы, один из толкачей выскочил из-за коляски и успел пихнуть нападавшего, но тот все равно сумел нанести второй удар саблей, который, однако, тоже получился скользящим. Николай записал в своем дневнике, что он выпрыгнул из коляски и побежал, но никто не пытался задержать преступника, который бросился следом. И только через какое-то время Георгу удалось бамбуковой тростью сбить с ног нападавшего.

Николай был, естественно, чрезвычайно взволнован, чем и вызваны неточности в его описании. На самом деле из показаний многочисленных свидетелей выясняется, что, хотя Георг действительно оказался первым, кто попытался задержать преступника, и ударил того по затылку купленной в этот день тростью, ему не удалось повалить нападавшего. Однако преступник все-таки замешкался, и этого было достаточно, чтобы рикша Николая успел броситься на полицейского. Сабля выпала у того из рук, и тогда рикша Георга подхватил саблю и ударил ею по спине неудавшегося убийцы.

Перспектива. Кусок материи со следами крови цесаревича использовался в постсоветское время при генетической идентификации останков членов царской семьи, расстрелянных большевиками в 1918 году в Екатеринбурге.

В японском правительстве поднялась страшная паника. Тем более что в первой телеграмме, посланной через 20 минут после покушения принцем Арисугава, говорилось, что раны, нанесенные цесаревичу, ужасны. Многие члены правительства опасались: покушение приведет к войне. Наученные печальным опытом более ранних инцидентов, когда Франция или, в особенности, Англия в случае нападения на своих подданных, немедленно пересчитывали нанесенный здоровью вред в звонкую монету, японцы опасались, что разгневанная Россия потребует огромных выплат и даже территориальных уступок. Мэйдзи отправил в Киото врачей и сам выехал туда на следующий день. Это было единственное в жизни путешествие Мэйдзи, которое не было запланировано заранее.

Железные дороги того времени были одноколейными, спецпоезд Мэйдзи спутал все расписание. Выехав в семь утра, Мэйдзи прибыл в Киото в девять вечера. Его поезд покрыл расстояние в 500 километров быстрее обычного поезда на три часа. На следующий день Мэйдзи навестил цесаревича в гостинице. На Николае был белый фланелевый халат.

Большинство членов правительства тоже примчалось в Киото. По концентрации высшего чиновничества на несколько дней город снова стал напоминать «настоящую» столицу. Мэйдзи попросил направиться в Киото для улаживания конфликта и отца Николая, пользовавшегося большим уважением среди японцев. Именно его стараниями в Токио к этому времени уже был воздвигнут гигантский Воскресенский собор, освященный в начале марта. Посещение собора значилось в программе пребывания цесаревича в Токио. В соборе хранился образ Спасителя, которым митрополит московский Филарет благословил адмирала Путятина, когда в 1853 году тот отправлялся заключать торговый договор с сёгунской Японией[214].

Отец Николай отправился к цесаревичу Николаю в Киото и был вознагражден – цесаревич пожертвовал миссии огромную сумму в 10 тысяч рублей и богатейшее архиерейское облачение лично ему[215]. К этому времени в продаже уже появились цветные гравюры, «запечатлевшие» исторический момент встречи на Токийском вокзале императора Мэйдзи и цесаревича Николая. Увы, цесаревичу так и не удалось никогда в жизни побывать в японской столице.

Кунимаса V. Прибытие цесаревича Николая в Токио

Врачей, состоявших на службе у Мэйдзи, к Николаю не допустили. В гостинице все ходили на цыпочках, ради покоя цесаревича экипажи и рикши к подъезду не допускались. Постояльцы и гости высаживались еще на подступах к гостинице, экипажи и коляски доставляли на гостиничную стоянку на руках. В публичных домах в течение пяти дней запретили играть на музыкальных инструментах и принимать клиентов.