Таинственный остров (перевод Н. Немчиновой и А. Худадовой ) - Жюль Верн

Конечно, колонистам следовало выбрать не ту дорогу, которая вела из кораля в Гранитный дворец, но они опасались, что с тележкой им трудно будет пробраться сквозь лесную чащу. Поэтому волей-неволей пришлось избрать этот путь, хотя он и был известен пиратам.

Сайрес Смит и Гедеон Спилет шли по обе стороны повозки, готовые отразить любое нападение. Впрочем, вряд ли пираты ни с того ни с сего покинут плато Кругозора. Очевидно, как только Наб заметил врагов, он тут же написал и послал записку. Да и на записке значилось «шесть часов утра», а проворному орангутангу, не раз бывавшему в корале в качестве гостя, не потребовалось и сорока пяти минут, чтобы пройти пять миль, отделявших кораль от Гранитного дворца. Поэтому дорога была сейчас относительно безопасна, а если и придётся открыть огонь, то, конечно, где-нибудь ближе к Гранитному дворцу.

Однако колонисты держались начеку. Топ и Юп (последний не выпускал из рук своей дубинки) то забегали вперёд, то углублялись в лес, тянувшийся по обеим сторонам дороги, но вели себя спокойно.

Повозка, управляемая Пенкрофом, медленно двигалась вперёд. Из кораля колонисты выехали в половине восьмого. Через час они благополучно, без всяких злоключений сделали уже четыре мили.

Дорога была пустынна, как и вся эта часть леса Жакамара, лежавшая между рекой Благодарения и озером. Всё было спокойно. Лесные чащи казались столь же безлюдными, как и в тот день, когда колонисты высадились на остров.

Каждая минута приближала их к плато. Ещё только одна миля, и покажется мостик, переброшенный через Глицериновый ручей. Сайрес Смит не сомневался, что мостик опущен; пираты либо уже прошли по нему, либо, перебравшись через одну из водных преград, позаботились заранее его опустить, дабы облегчить себе отступление.

Наконец в просвете между стволами деревьев блеснуло море. Но повозка по-прежнему тихо катилась вперёд, и её защитники вынуждены были замедлять шаг.

Вдруг Пенкроф осадил онагра и крикнул страшным голосом:

— Ах негодяи!

Дрожащей рукой он указывал на густые клубы дыма, подымавшиеся над мельницей, сараями и птичниками.

Какой-то человек то исчезал в клубах дыма, то появлялся снова.

Это был Наб.

Колонисты громко окликнули его. Наб услышал голоса и бросился навстречу друзьям.

Каторжники покинули плато полчаса тому назад, разрушив предварительно всё, что могли разрушить.

— Как мистер Герберт? — спросил Наб.

Гедеон Спилет подошёл к тележке. Герберт потерял сознание.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

О пиратах, об опасностях, угрожавших Гранитному дворцу, о разрушениях на плато Кругозора больше и речи не было. Важнее всего было здоровье Герберта. Что, если на юноше гибельно отразилась перевозка на тележке? Что, если это путешествие вызовет какое-нибудь серьёзное осложнение? Гедеон Спилет не мог ручаться за исход болезни. И он сам и его товарищи были в отчаянии.

Тележку остановили у излучины реки, и там больного в бессознательном состоянии подняли на тюфяках, на которых он лежал, и переложили на носилки, наспех сплетённые из веток. Через десять минут Сайрес Смит, Гедеон Спилет и Пенкроф уже были у подножия гранитного вала, поручив Набу доставить тележку на плато Кругозора.

Привели в действие подъёмник, и вскоре Герберт уже лежал на своей постели в Гранитном дворце.

Заботливым уходом больного привели в чувство. Он улыбнулся, увидев, что лежит в своей комнате, но от слабости едва мог произнести несколько слов.

Гедеон Спилет осмотрел больного. Он боялся, что у него раскрылись ещё плохо зарубцевавшиеся раны. Нет, этого не случилось. Откуда же это состояние прострации? Почему Герберту стало хуже?

Юноша впал в какое-то болезненное, лихорадочное забытьё. Журналист и Пенкроф не отходили от его постели.

Тем временем Сайрес Смит рассказал Набу о том, что произошло в корале, а Наб описал ему события, разыгравшиеся на плато Кругозора.

Прошлой ночью пираты показались на опушке леса, близ Глицеринового ручья. Наб, стороживший около птичника, не колеблясь выстрелил в одного из разбойников, собиравшегося перебраться через ручей; но в темноте он не видел, попала ли его пуля в негодяя. Во всяком случае, один выстрел, конечно, не мог разогнать всю банду, и Наб едва успел подняться в Гранитный дворец, где он оказался в безопасности.

Что же теперь делать? Как помешать опустошениям, которыми грозили пираты? Наб ломал себе голову, как предупредить своего хозяина? Но в каком положении находились сами обитатели кораля?

Сайрес Смит и его товарищи отправились в кораль 11 ноября, а уже наступило 29 ноября. За девятнадцать дней Наб получил лишь те вести, которые сообщались в записке, посланной с Топом, — вести ужасные: Айртон исчез, Герберт тяжело ранен, инженер, журналист и моряк стали, так сказать, пленниками в корале.

«Что делать?» — размышлял бедняга Наб. За себя лично он не боялся — пираты не могли забраться в Гранитный дворец. Но постройки, плантации, сооружения на плато Кругозора — всё это теперь во власти пиратов. Пусть уж лучше сам Сайрес Смит решит, что следует предпринять. Надо хоть предупредить его о грозящей опасности.

И тогда Набу пришла мысль послать в кораль Юпа, доверив ему записку. Он знал не раз испытанную, необыкновенную сообразительность орангутанга. Юп понимал слово «кораль», которое часто произносили при нём, и читатели, наверно, помнят, что он много раз ездил туда на тележке вместе с Пенкрофом. Ещё не начинало светать. Ловкая обезьяна сумеет проскользнуть в лесу незаметно, да если пираты и увидят её, то, конечно, сочтут прирождённой жительницей этих зарослей.

И Наб, уже не колеблясь, привязал записку на шею Юпа, подвёл обезьяну к двери Гранитного дворца и, спустив до самой земли длинную верёвку, несколько раз повторил:

— Юп! Юп! Кораль! Кораль!

Обезьяна поняла. Ухватившись за верёвку, она соскользнула на берег и исчезла в темноте, не вызвав у пиратов ни малейших подозрений.

— Ты хорошо сделал, Наб, — сказал Сайрес Смит. — Но, пожалуй, лучше бы ты совсем нас не предупреждал.

Говоря так, Сайрес Смит думал о Герберте: ведь юноша выздоравливал, а от вынужденного путешествия состояние его сильно ухудшилось.

Наб подошёл к концу своего рассказа. Пираты больше не появлялись на берегу. Велико ли население острова, они не знали и могли предполагать, что Гранитный дворец находится под защитой значительного отряда. Вероятно, они помнили, что при нападении брига на остров их встретили сильным огнём и с нижних и с верхних скал, и, конечно, они не хотели подвергать себя опасности. Но все пути к плато Кругозора были для них открыты, там их не могли обстреливать из Гранитного дворца. И уж тут преступники дали волю своим хищным инстинктам, принялись всё громить, грабить, жечь, творили зло ради самого зла и отступили лишь за полчаса до прибытия колонистов, считая, должно быть, что те всё ещё заперты в корале.