Повседневная жизнь осажденного Ленинграда в дневниках очевидцев и документах - Коллектив авторов

Те, кто оказался ближе, принялись бить провокатора всем, что оказалось у них в руках. Получилась большая свалка. Нападающие толкали друг друга, кто-то падал и не мог подняться. Женщине-провокатору, видимо, изрядно досталось. Наконец кто-то догадался позвать милицию. Представители власти немедленно вырвали пострадавшую из рук толпы и увели в отделение. Весьма вероятно, тем самым спасли ей жизнь.

Толпа успокоилась. Упавшие с трудом, помогая друг другу, поднимались с земли. Многие ушиблись, охали, ругались, но по всему было заметно, что участники были явно довольны тем, что проучили подлую предательницу. ‹…›

В апреле 1942 года я отдала сына в детский сад. ‹…› Через несколько дней пришла его навестить. Он был болен. Сын рассказал, что заведующая положила его с мальчиком, больным чесоткой. Потом обнаружила, что сын заведующей ходит в пальто моего сына, и на мой вопрос, почему он надел чужое пальто, мальчик ответил:

– Мне мама велела.

Здесь же я обнаружила полную тарелку бутербродов, а дети все уже поужинали и легли спать.

Пошла к заведующей и все ей высказала. Потребовала, чтобы она немедленно перевела моего сына в детдом для детей военнослужащих, иначе я пожалуюсь комиссару госпиталя, и ей тогда будет худо. ‹…›

В госпиталь поступила большая партия раненых. Трое суток никто не смыкал глаз. Если удавалось раз в сутки вздремнуть на часок, то это было хорошо. Только на четвертые сутки ночью сменилась и пошла навестить сына.

В детский сад пришла очень рано, заведующей еще не было. Дежурная няня утверждала, что моего сына у них нет. Его перевели в детдом, в какой, она не знает. Скоро должна прийти ее сменщица, которая сама возила мальчика туда.

Через полчаса пришла няня и сообщила, что сына перевели туда, куда я просила. Я пошла в детдом. Меня встретил директор. От него я узнала, что сын болен чесоткой. Сейчас он лежит в изоляторе. Все необходимые меры приняты, и он должен скоро поправиться. В детдоме было хорошо, чисто, полный порядок. Когда директор узнал, что я медсестра, предложил мне работу, так как у них совсем нет медицинского персонала. Я сказала, что с радостью осталась [бы] работать рядом с сыном, но я военнообязанная как хирургическая сестра, и меня никто не отпустит.

Я повидалась и поговорила с сыном. Он выглядел веселым и сказал мне, что здесь ему понравилось. ‹…›

В сентябре 1942 года детский дом был эвакуирован на Большую землю. В ноябре наш госпиталь был расформирован. Я получила назначение в 56-ю отдельную стрелковую бригаду, воевавшую на Ораниенбаумском плацдарме. Позднее переформированную в 124-ю стрелковую дивизию, с которой я прошла всю войну.

П. М. Самарин[62]. Странички блокадного дневника

«Лидуха совсем рассердилась и никак не может понять обстановки и положения ‹…› в Союзтабаке такая колоссальная очередь ‹…› от угла Невского до Стремянной ‹…› Все больше думаю о вступлении в партию ВКП(б) ‹…› Сегодня канун Нового года. Что сулит он нам? ‹…› Закуски селедка в масле с картофелем, шпроты ‹…› С Людуськой опять поссорились, и крепко ‹…› В “Ленинградской правде” помещены сообщения о росте недовольства в Финляндии на почве голода ‹…› На продуктовые магазины нападения с целью грабежа ‹…› Скоро уже должны платить третью получку, [но] денег в банке нет ‹…› Передовица “Ленинградской правды” ‹…› кроют Октябрьскую железную дорогу за плохую работу ‹…› На работе вспоминал 9 января 1905 г. ‹…› я был еще мальчишкой ‹…› С Лидуськой ругаемся в дым…».

7 декабря 1941 года

Всю ночь и утро была артиллерийская стрельба. Спали все же дома и раздевшись. В квартире света нет, приходится пользоваться свечкой. Лидуха ругается за расход свечей. За папиросами колоссальные очереди. Мороз 24–25 градусов. Искал очень хлеб, папиросы, перемерз и едва добрался до службы (Московский вокзал), где отогревался часа полтора. Тут же отогревался сослуживец, начальник цеха Юрченко. Он на рынке менял четвертинку водки и пол-литра керосина на дуранду. Очень удачно выменял. Хлеба получил 125 г. У меня и у жены карточки служащих.

Обед взял в буфете-столовой. Суп, за который вырезали 25 г крупы и кусок колбасы за 50 г мяса и 5 г масла. Все смешали и вечером сварили. Вышло по полторы тарелки супа. Маловато хлеба. Вечером перессорились из-за сахара и конфет. Пришлось разделить на все дни первой декады и как-нибудь укладываться. Лидуха совсем рассердилась и никак не может понять обстановки и положения. Считает меня жадным, мелочным и т. д., но дело сейчас не «в хорошем тоне и джентльменстве», а в правильном распределении продуктов в целях самосохранения.

Соседка Огузова передала, что получила повестку от райвоенкомата с предложением об эвакуации из Ленинграда. Сейчас у всех разговоры об эвакуации через Ладожское озеро. Вечером читал газеты – ужасно плохо без света. Такие новости, и так много, но жаль, что не успеваешь за всем следить. В вечерних сообщениях по радио – о вступлении Америки в войну с Германией, Венгрией и Румынией…

Ах, как счастлив будет тот, кто переживет этот кошмарный период!

В Свердловск Анисько послал телеграмму с поздравлением с Новым годом. Дойдет ли? От них давно нет писем. Почта работает плохо, до сих пор не получил ни одной московской газеты за декабрь… Прочел несколько страниц «Войны и мира» Толстого. Без света читать невозможно.

В связи с трудностями с топливом Ленсовет постановил население снабжать кипятком.

Школы организованы в домохозяйствах.

9 декабря [1941 года]

Сегодня у нас праздник. Приехала из Мельничного Ручья теща Полина Сергеевна и привезла немного продуктов: конины, овсянки, 2 кг картошки, капусты, морковок и кусочек хлебца. Это такая радость, что у моей Лидухи дух захватывало, а я расцеловал свою тещу, которая также от радости плакала. Что значит голод. Два часа варили суп. Хозяйка в душе завидовала. Пообедали в 10 часов вечера великолепно. Какая радость! Какое счастье!

Днем передавали по радио о бандитском нападении японцев на США. События бегут молниеносно. Какое время переживаем. Как будет счастлив тот, кто все это переживет.

Электроэнергии в квартире нет. Водопровод не действует, хорошо, что можно ‹…› протопить печку. Зарплату не выдают – банк задерживает выдачу.

Прочел на работе несколько глав книги «Швейцарский поход Суворова» Клаузевица и несколько глав «Войны и мира» Л. Н. Толстого. Без освещения читать нельзя. Жаль.

В городе весь день артиллерийская канонада и с той, и другой стороны. Воздушных налетов не было. Спали раздевшись. Ходят упорные слухи об увеличении нормы выдачи хлеба. Как было