Преображение мира. История XIX столетия. Том II. Формы господства - Юрген Остерхаммель

прототипов и отредактированный французским юристом[954]. Впервые стал действовать принцип, что наказание не должно производиться в отсутствие законодательных оснований, наказания больше не квалифицировались в зависимости от социального статуса. Затем, с восьмидесятых годов XIX века начала развиваться система тюремного воспитания[955]. В этом отношении Япония опережала европейские страны. Во всем мире реформа пенитенциарной системы превратилась в один из излюбленных пунктов политической программы и служила доказательством причастности к «модерной цивилизации» и, одновременно, дееспособности модерного национального государства. Если на рубеже веков кто-либо, например в Китае, выступал за прогресс страны, то он, как правило, был сторонником возведения образцовых тюрем в соответствии с европейскими или североамериканскими стандартами[956].

В какой степени государство XIX века заботилось о своих гражданах? Со временем старая система «полиции бедных и нищих» (Armen- und Bettelpolizey) была ликвидирована. Во Франции планы революции создать основанную на системе равенства систему общественной поддержки с финансированием государства остались неосуществленными. Лазареты, приюты и другие муниципальные попечительские учреждения, столь характерные для эпохи старого режима до Великой французской революции, чаще продолжали свою деятельность под патронатом частных филантропов. Правительства в Западной и Центральной Европе возвели некоторое количество новых комплексов исправительных и тюремных учреждений; при этом лазареты намеренно помещались поблизости от домов для умалишенных и исправительных заведений. Мероприятия, направленные на попечительскую помощь и социальное дисциплинирование, были неразрывно связаны между собой. Собственная инициатива трудящегося населения находилась в жестких рамках до тех пор, пока люди не смогли свободно объединяться в общественные организации. С другой стороны, начиная с 1848 года во многих странах континентальной Европы инициатива явилась основой для создания профессиональных союзов, потребительских кооперативов и страховых обществ. В Великобритании уже долгое время существовали товарищества (friendly societies) с подобными целями социальной помощи. В Европе государство стало интенсивнее, чем прежде, исполнять контролирующую функцию, однако до конца XIX века уровень его финансовых затрат на выполнение задач по обеспечению благосостояния вырос незначительно. В некоторых странах, например в Англии, он даже снизился, если за основу вычисления доли помощи малоимущим гражданам брать валовой общественный продукт[957]. Только после 1880 года правительства стали изучать вопрос, как с помощью законов и распоряжений сделать систему социального обеспечения общей, то есть применимой не только к определенным профессиональным группам (прежде всего шахтерам), и при этом включить в нее также частные и церковные организации[958]. Постепенно система помощи бедным была заменена на выделение средств на цели создания «государства всеобщего благосостояния» и государственные программы страхования[959].

Новое определение государственных задач началось одновременно с созданием систем страхования от потери работы или низких доходов. Введенное в Германской империи в 1883–1884 годах страхование по болезни и несчастным случаям для рабочих, за которым в 1889 году последовало введение страхования по инвалидности и старости, стало первым примером таких инициатив. В этом случае предпочтение отдавалось отчетливо этатистскому решению, которое отодвинуло на задний план альтернативу совместной солидарности и отдало возникающее социальное государство на откуп бюрократии и групп интересов. Система социального страхования Бисмарка сопровождалась запретом профсоюзов и социал-демократии (исключительный закон против социалистов, 1878 год). Одной из целей рейхсканцлера являлось ослабление автономно управляемых касс взаимопомощи рабочего движения[960]. Немецкое социальное государство, таким образом, не предоставляло полного пакета услуг соцобеспечения. Создание системы страхования на случай безработицы, которая в Дании существовала уже с 1907 года, а в Великобритании – с 1911‑го, Германия оттягивала до 1927 года[961]. Хронология перехода к законодательно регулируемой правовой, бюрократически управляемой системе социального обеспечения с государственным финансированием предоставляет очень разнородную картину, если рассматривать отдельные виды страхования и социальной поддержки. Демократические системы не всегда были быстрее авторитарных или полуавторитарных политических систем. В демократической Франции, например, эпоха социального страхования началась лишь в 1898 году, после создания системы обязательного страхования от несчастных случаев. Правительства и возникающие небольшие группы «социальных экспертов» отдельных европейских стран пристально наблюдали друг за другом и таким образом учились поверх границ систем, в том числе в трансатлантическом измерении[962].

Это не привело к созданию унифицированной системы. Более того, в конце XIX – начале XX века в Европе образовались три типа социального государства: скандинавская модель, которая финансировала систему социального обеспечения посредством перераспределения; британская модель, главной целью которой было предотвращение бедности посредством выплат за счет налогов; и модель континентальной Европы, финансируемая из взносов и в большей степени учитывающая социальный статус (например, особое обслуживание государственных служащих), чем две другие концепции[963]. Несмотря на такие различия, можно отметить, что нигде в мире – кроме Европы, Новой Зеландии и Австралии – традиционные общественные, благотворительные, церковно-религиозные или государственные мероприятия, направленные на уменьшение уровня бедности, не привели посредством внутренней динамики к переоценке задач государства. В США, где частная благотворительность была в большом почете, но расходование налоговых денежных средств на поддержку малоимущих граждан считалось расточительством (несмотря на некоторые локальные заимствования европейских моделей), масштабных программ по обеспечению благосостояния граждан не было вплоть до тридцатых годов XX столетия. Япония, которая в других областях быстро следовала за Европой, также не спешила с построением социального государства. Лишь в 1947 году она, последней из крупных индустриальных стран, ввела у себя страхование на случай безработицы. Как пережиток идеологии XIX столетия во многих областях еще долго сохраняла свои позиции проверка – с точки зрения морали – обоснованности притязаний на материальную помощь. В ракурсе мировой истории государство всеобщего благоденствия и социального обеспечения принадлежит истории XX столетия. Там же берет свое начало единственный в своем роде феномен, когда под государственно-социалистическими лозунгами в экономически отсталых странах создавались всеобъемлющие, но действующие на очень низком материальном уровне системы социального обеспечения. В такой стране, как Китай, который прошел эту фазу после 1949 года, со сменой на фазу либерализации после 1978 года новая система социального обеспечения так и не была построена.

6. Наращивание собственной силы: политика периферийной защиты[964]

Восприятие отсталости

В XIX веке государство было в большей степени, чем прежде, реформаторским. Уже к концу Старого порядка некоторые правители и их министры признавали необходимость более эффективной организации государственного аппарата, чтобы увеличить доступ государства к ресурсам и при этом по возможности повысить лояльность режиму среди населения. Такими реформаторскими программами руководствовались государство Фридриха Великого в Пруссии, австрийское государство во времена Марии Терезии и Иосифа II, и прежде всего брата последнего, великого герцога Петра Леопольда (позже недолго пробывшего императором под именем Леопольда II) в период его пребывания в Тоскане (1765–1790), которая стала образцом просвещенного государства. Министр Тюрго хотел сделать таким реформаторским государством Францию, а Испания после